Нейтан
Вся хоккейная команда заваливается в дом и сразу направляется к бару.
Я поджидаю Расса, и когда он проходит мимо меня, хватаю его за руку.
– Наверх в мою комнату. Три-девять-девять-три.
Парень меняется в лице и издает нервный смешок.
– Ты не в моем вкусе, кэп.
Он пытается пройти в гостиную, где остальная команда уже разбирает пиво, но я крепче сжимаю его руку.
– Это был чертовски долгий день. Не заставляй меня делать это перед всей командой.
Его плечи обреченно поникают, он еле переставляет ноги на ступеньках, понурив голову, как нашкодивший школьник. Вообще-то он и в самом деле нашкодивший школьник.
Делить каток с другими спортсменами перед самым началом сезона – это долбаный логистический кошмар, тем более что у нас будут домашние игры. Вот черт. У меня уже начинается мигрень, а ведь мы еще даже не начинали составлять расписание.
Вспомнилась та фигуристка с русыми волосами. Как она кипятилась, когда тренер посоветовала ей не беспокоиться. Я пытался незаметно подслушать, что оказалось нетрудно, ведь девчонка вопила. Мне самому хочется завопить, когда думаю об этом «не беспокойся», так что у нас есть что-то общее. Ее парень был абсолютно невозмутим. Надеюсь, он поможет ей успокоиться. А может, и нет, судя по тому, как она убрала его руки.
Прикольная крошка. Сразу начала огрызаться, задирать нос, но потом, кажется, немного оттаяла. Перед нашим разговором девчонка явно была готова расплакаться. Надеюсь, она примет мое предложение, мы сможем выпить и немного подружиться. Это упростит ситуацию.
Я решаю помурыжить Расса двадцать минут, пусть помается чувством вины. Может, тогда будет легче выяснить, что же произошло. Он будет слушать, как внизу шутят и смеются без него, но не поймет, что люди смеются над тем, какой дерьмовый сезон им предстоит.
Мне их жаль.
Так жаль, что я не выгоняю даже молодняк. Пусть топят свои сожаления в бутылках с пивом. Наверное, мне нужно толкнуть какую-нибудь мотивационную речь, подбодрить всех, но сначала надо разобраться, как мы оказались в этом бардаке.
Когда я наконец захожу в свою комнату, Расс крутится на моем офисном стуле. Я ожидаю, что он отпустит ехидное замечание или издаст стон от долгого ожидания – я так и поступил бы на его месте, если бы был нахальным мелким засранцем, – но он молча ждет.
– Что ты натворил?
Он трет ладони и, наклонившись, ставит локти на колени. Ему неуютно. Он бледен и кажется больным.
– Приятель, я не смогу тебе помочь, если ты не скажешь, в чем тебе нужна помощь.
– Я ничего не сделал.
Провожу рукой по лицу, стараясь сохранять терпение.
– Я знаю, ты что-то натворил, но не смогу ничего исправить, если ты мне врешь.
Когда я только начинал играть в хоккей в Мейпл-Хиллс, наш капитан был настоящей сволочью, и все его ненавидели. Я никогда не думал, что сам стану капитаном, но знал: если такое случится, я буду вести себя иначе. Дома Рассу жилось несладко, он вырвался оттуда и приехал в колледж не затем, чтобы оказаться в том же положении и нарваться на такое же обращение с моей стороны.
Может, с другими ребятами из команды я не проявил бы такого терпения, но быть хорошим лидером значит уметь достучаться до своих людей.
Я сажусь напротив него на кровать и наблюдаю за тем, как на его лице медленно сменяется десяток эмоций.
– Это был не розыгрыш, честно.
– Хорошо, давай дальше.
– Это девушка из университета в Лос-Анджелесе. Мы познакомились на вечеринке пару недель назад. Завязались отношения, она ходила на все вечеринки, что и я. Я думал, она свободна, но…
Он уставился на свои руки, ковыряя мозоли на ладонях.
– Но?
– Но у нее есть парень. Он как-то все узнал и прислал мне сообщение. Написал, что я чертовски пожалею о том, что вообще глянул на нее. А потом случилось вот это.
– Ты все еще с ней общаешься?
Он качает головой.
– Я заблокировал ее везде, как только узнал, что у нее есть парень.
– Никому об этом не говори, ладно? Иначе тебя вышвырнут из команды. Я серьезно, малыш. Если спросят, что ты делал в моей комнате, скажи, что у тебя проблемы дома или еще что-нибудь и ты хотел поговорить со мной.
– Хорошо, кэп.
Я киваю на дверь.
– Иди выпей пива.
Жду, пока он выйдет из комнаты и спустится вниз, а потом второй раз за день матерюсь в подушку.
Через пару часов все мои усилия быть ответственным капитаном летят к чертям. Дом забит людьми, пустыми бутылками и красными стаканчиками. В глубине души я опасаюсь, что сейчас припрется Дэвид Скиннер или, того хуже, Фолкнер.
Сомневаюсь, что тренер будет в восторге от того, что мы решили завершить худший день семестра вечеринкой, что нам настрого запретили. Обычно на пятничных сходках тусуются уставшие от тренировок и игр спортсмены, желающие расслабиться и понаблюдать за тем, как другие совершают сомнительные поступки. Но сегодня в воздухе витает что-то другое. Можно подумать, что напоминание хорошо себя вести вызвало у всех желание оторваться как следует.
Я замечаю на кухне Браяр, соседку по комнате Саммер. Она наливает себе выпить. Мне сразу становится лучше. Девушки неразлучны, так что если Браяр здесь, то и Саммер должна быть где-то поблизости. Не может же она отшить меня второй раз за неделю?
Саммер шутит, что я добиваюсь ее только потому, что неинтересен ей и она единственная девушка, которая мне когда-либо отказывала. Я хочу ее еще сильнее, когда слышу, что ей плевать на меня, так что, если подумать логически, она, наверное, права. Как бы ни хотел с ней встречаться, мы остаемся добрыми друзьями, что немного смягчает отказ.
Протискиваясь сквозь толпу, я принимаю самое дружелюбное выражение лица «хочу жениться на твоей лучшей подруге». Браяр поглощена приготовлением коктейля и не замечает, как я прислоняюсь к кухонному столу рядом с ней.
– Беккет, надеюсь, тебя не стошнит потом на моем газоне?
Она резко поднимает голову, длинные светлые волосы взлетают вокруг головы.
– Значит, хорошо, что я напиваюсь не в одиночку, – бормочет она с необычным акцентом – смесью британского и американского английского.
Ее глаза блестят, а улыбка больше похожа на ленивую пьяную ухмылку. Подмигнув, она протягивает мне стакан и сразу начинает смешивать новый.
– Слышала, что у тебя был хреновый день. У меня тоже, так что будем страдать вместе.
Я жду, пока она закончит составлять какой-то отвратительный коктейль, и чокаюсь с ней.
– За тупых второкурсников.
Она фыркает.
– За тупых бывших.
Я залпом отпиваю. Горло обжигает огнем.
– О господи, – поперхнувшись, выдавливаю я. – Черт, кто учил тебя смешивать коктейли?
– Дядя Джеймс. Он называет этот коктейль волшебным. Ищешь Саммер? – Я киваю, и она закатывает глаза. – Она в кабинете, играет в бир-понг с Ками.
– Я припомню этот прекрасный момент, когда буду толкать речь на нашей с Саммер свадьбе.
Допиваю остаток отравы, стараясь не подавиться, но безуспешно.
– Нет, не будешь, – сообщает мне Браяр. – Она знает, что прошлой ночью ты трахался с Китти.
Вот черт.
Когда я протискиваюсь сквозь толпу к Саммер, та, склонившись над столом, выравнивает стаканы. Она играет с другой своей подругой, Ками, против баскетболистов Райана и Си-Джея.
– Выигрываешь?
– Пошел прочь, Нейтан, – смеется она, даже не поднимая головы. – Ты меня отвлекаешь.
– Грубиянка. А что, если я, наоборот, приношу уда…
Я недоговариваю фразу, потому что она нечаянно роняет мячик, и он прыгает по комнате.
Она смотрит на меня убийственным взглядом, который странным образом кажется мне сексуальным. Я прочищаю горло.
– Буду болеть за тебя отсюда.
Она закатывает глаза, бормоча под нос и зная, что я ее не пойму:
– Tienes suerte de ser guapo[5].
Я осматриваю кабинет, чтобы знать, кто пришел, и сразу замечаю мисс У-Меня-Нет-Имени. Она уже не кажется такой напряженной. Запрокинув голову, смеется над какой-то фразой подруги, русые кудряшки прыгают вокруг лица. Девчонка раскраснелась, голубые, как море, глаза горят, и вид у нее счастливый.
Прекрасно.
Может, мне показалось, но готов поклясться, она заметила меня еще до того, как я к ней подошел.
– Ты пришла! – весело заявляю я, но она не реагирует. Тогда обращаюсь к ее подруге, которая заинтересованно смотрит на меня. – Я Нейт.
– Лола. – Прищурившись, показывает пальцем на меня, потом на нее. – Вы знакомы?
– Мы виделись, – подтверждаю я.
Та игнорирует мои старания заставить ее посмотреть на меня и отпивает из стакана – пустого, как видно с высоты моего роста.
– К сожалению, я не расслышал, как тебя зовут.
Она прекращает притворяться, будто пьет, и наконец смотрит мне в лицо. Правда, вид у нее такой, словно она хочет огреть меня клюшкой, но это уже прогресс.
– Анастасия. Или Стейси. Как тебе нравится, без разницы.
– Налить вам чего-нибудь? – спрашиваю я.
– Я и сама могу, спасибо.
Лола фыркает и закатывает глаза.
– Не обращай на нее внимания, – улыбается она. – Стейси не умеет вести себя вежливо. Прямо как ребенок.
– О боже. Ну ладно, я помогу. – Анастасия идет к кухне, таща за собой подругу. Я бегу за ними и забираю у нее пустые стаканы. – Знаешь, выпивкой ты меня не задобришь. Я по-прежнему злюсь из-за катка.
Могу представить. Судя по всему, эта девушка – крепкий орешек, и ситуация с катком становится интереснее.
– Ты еще не видела, каким я бываю обаятельным, – поддразниваю я, ухмыляясь до ушей, и замечаю, как уголок ее рта дергается вверх. – Тебя ждет открытие.
Она отбирает у меня стаканы, ставит на кухонный стол и начинает готовить напитки.
– У меня иммунитет к обаянию хоккеистов.
Робби подкатывает ко мне в кресле, хватает за ногу и с вытаращенными глазами шепчет одними губами: «Какого черта?». Потом откашливается, и обе девушки поворачиваются к нему.
– А что насчет обаяния ассистента тренера по хоккею?
– О, к этим у нее тоже иммунитет. Но у меня – нет. Привет, я Лола.
– Робби.
Лола пихает Стейси локтем, и та тоже здоровается.
– Это Стейси. Она ведет себя как брюзга, но на самом деле очень милая.
– Спасибо, что пришли на мою вечеринку, – говорит Робби, не отрывая глаз от Лолы.
Она смотрит на него, хлопая ресницами, и хихикает. Даже не знаю, смущаться мне или изумляться. Это невероятно.
На лице Анастасии отражается такая же смесь смущения и изумления, когда она переводит взгляд с моего друга на свою подругу.
– Лолс, я займу очередь в туалет. Ты со мной?
Лола бросает на нее быстрый взгляд и качает головой.
– Ладно, встретимся тут.
Я протягиваю ей руку, чтобы отвести к лестнице.
– Можешь воспользоваться моей ванной.
Она смотрит на мою руку, потом на лицо и с подозрением прищуривается.
– У меня дверь с кодом и собственная ванная. Но если хочешь, можешь встать в очередь. – Я показываю на пьяных студентов, облепивших лестницу.
Она со вздохом сдается и переплетает свои пальцы с моими.
– Но это не значит, что ты прощен.
– Разумеется.
Я пробираюсь через толпу, держа девушку ближе к себе, а она кладет свободную руку мне на пояс. Добравшись до лестницы, она поднимается первой, и я сразу понимаю, что пустить ее вперед было ошибкой, потому что поле моего зрения заслоняет ее задница, покачивающаяся при каждом шаге.
Я завожу ее к себе и показываю на ванную. Меня охватывает странное дежавю: утром я наблюдал такую же картину. Эта хотя бы одета. Погодите, я что, говорю так, будто это хорошо?
Через пару минут она выходит из ванной и останавливается, заметив, что я жду ее, сидя на кровати. Я вскидываю руки в защитном жесте.
– Не хотел, чтобы ты заблудилась.
– Все хорошо. – Она складывает руки на груди и почти игриво склоняет набок голову. – Не ожидала тебя здесь увидеть. Хотела пошарить в комнате.
Приятно видеть другую сторону ее натуры после того, что было днем. Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы выплеснуть эмоции, но спокойная она мне больше нравится.
Впервые мне удается рассмотреть, во что она одета. Кожаные брюки так плотно облегают ноги, что кажется, будто это краска на коже. Черный кружевной корсет демонстрирует ее тело самым неописуемым образом. Можно предположить, что она горячая штучка, и, наверное, познакомиться с ней поближе не такая уж плохая идея.
– Пусть мое присутствие не мешает тебе шарить, – шучу я. – А я пока подожду здесь.
Она медленно идет к моему письменному столу, не отводя взгляда от меня. Цоканье ее каблучков эхом разносится по комнате. Она проводит пальцами по разбросанным на столе книгам по биологии.
– Что ты изучаешь?
– Спортивную медицину, а ты?
– Бизнес. – Она берет со стола фотографию, внимательно рассматривает и переводит взгляд на меня. – Ты с Западного побережья?
– С гор.
– Вайоминг?
Она ставит фотографию на место и берет другую.
– Близко.
Я подхожу к столу, забираю у нее фотографию и показываю другую, где мы с Робби на нашем первом хоккейном матче, когда нам было по пять.
– Колорадо. Округ Игл. А ты?
– Я из Сиэтла. А это Вейл, да? Богатенькая звезда хоккея из округа Игл – это немного предсказуемо, правда?
Я сажусь на стол, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и складываю руки на груди в такой же защитной позе, что и у нее.
– А что, не так?
Ее голубые глаза заглядывают в мои, и я не могу сдержать ухмылку.
– Ты думаешь, я звезда?
Она быстро отворачивается, идет через комнату и садится на кровать. Я хочу следовать за ней, как щенок, но заставляю себя остаться на месте и смотрю, как она ставит руки за спину и откидывается назад, а шелковистые русые волосы окутывают плечи.
– Никогда не видела, как ты играешь, – говорит она бодрее, чем мне бы хотелось. – Я сильно не люблю хоккей.
– Ты меня оскорбила, Анастасия. Придется достать тебе билет в первый ряд на следующую домашнюю игру.
– Мне не нужны билеты на игру на моем собственном катке. Тем более если вы к тому времени облажаетесь и вашу команду распустят.
Она произносит слово «распустят» с наигранным оптимизмом. Это все равно что выслушать оскорбление от феи Динь-Динь.
– Кого вы довели до такой крайности, что вам испортили каток?
Мне предстоит еще не раз услышать этот вопрос, так что нужно привыкать, даже если я ненавижу лгать. Пусть это ложь во спасение, но мне не хочется начинать дружбу с негатива.
– Мы ничего не сделали, так что я даже не знаю, в чем дело.
Она прищуривается, явно мне не веря, и я паникую.
– Честно, Анастасия.
Ее взгляд смягчается, и я сразу чувствую себя дерьмом. Какого черта я оправдываюсь?
– Ну что, пойдем вниз?
– Конечно. Робби, наверное, уже утопил твою подругу в своем обаянии.
Она хихикает, а я так радуюсь, что заставил ее рассмеяться, что мне становится неловко.
– Поверь, Лола только рада, если ее топит в обаянии симпатичный парень.
На этот раз у меня хватает ума спускаться впереди нее. Я держу ее руку, лежащую на моем плече, чтобы она не потеряла равновесие. Только дойдя до нижней ступени, я вижу ее парня, о существовании которого совсем позабыл. Он уставился на меня так, словно готов сорваться с цепи.