Я задержал взгляд на узких губах Александра Сергеича. Может, в уголках спряталась издевка? Не приподнят ли один из них выше другого? Он все так же смотрел, кажется, даже не мигая. Черт, никогда раньше я не стеснялся раздеваться перед мужиком! Даже в первый раз подростком в бане, когда все на тебя оценивающе смотрят. А тут я бы даже не сказал, что на меня смотрели оценивающе. Скорее, как на вещь. И наверное, от этого я покраснел.
Как я до этого дошел?
Сегодня утром я снова лежал на диване, посреди измятого и мокрого от пота постельного белья в съемной квартире на седьмом этаже нового дома в одном из спальных районов Москвы. Мне снова удалось избежать смерти во сне. Слава богу!
Я мог бы на радостях открыть ноут, забронировать отель где-нибудь в Бангкоке и уже часа через три взбираться по трапу самолета с лоснящимися боками, предвкушая дивный аромат восточных пряностей и зной полуденного солнца. Но нет. Сегодня последний рабочий день перед отпуском, который я давно спланировал, и в котором с вероятностью 146% не окажется места приятным приключениям. И вот я сидел в офисе и щелкал мышью так яростно, что коврик в виде аниме-тян с силиконовыми буферами уже принялся отдавать накопленное тепло.
– Скорее бы! – озвучил всеобщее нетерпение коллега, вернувшись из санузла в общий кабинет, где прохлаждалось еще четверо в ожидании утренней летучки. Шеф, как обычно, задерживался.
– Может, у него завелась новая игрушка? – предположил Михалыч, прихлебывая кофе.
– Ага, скорее всего, старая не завелась, – подколол Стасик, сразу понявший, что речь идет о дорогих тачках, которые начальник менял как перчатки.
Михалыч покачал головой. Артур, взмахнув рукой, погасил все освещение. Коллеги нервно дернулись, а Михалыч еще и матернулся, пролив кофе на брюки. На самом деле жест Артура был вовсе не волшебным, а электричество в высотке вырубили рабочие, устроив нам сюрприз вне очереди, третий по счету за прошедшую неделю, надо сказать. Я тоже зашипел сквозь зубы: не успел сохранить работу. Если при таком же внезапном включении питания комп не предложит восстановить оборванную сессию, в отпуск я не полечу.
Темнота сразу надавила на веки, напомнила, как давно я не спал нормально. Чтобы не задремать, пришлось вцепиться покрепче в кружку с кофе, заглянуть в нее поглубже и втягивать кофейный аромат. Только не закрывать глаза. Не закрывать глаза. Не закрывать. Чернота зимнего неба слилась с глядевшей на меня бездной из кружки.
Ребята как-то быстро расслабились. Очередной ремонт проводки или замена щитка может занять от получаса до половины рабочего дня. Омрачило их счастье бездеятельности внезапное нападение из темноты.
«Ой, милые бранятся…» – раздался ироничный голос из-за двери. Потом что-то грохнулось об пол, послышался всплеск, дверь медленно со скрипом отворилась. В бледном дверном проеме возник силуэт борца сумо с бамбуковой палкой наперевес в одной руке и гранатой в другой. Однако никто не сорвался с места в попытке выпрыгнуть в окно и не кинулся доставать из выдвижного ящика стола припрятанный на всякий случай револьвер 36 калибра – все узнали по голосу бабу Клаву, нашу уборщицу, дежурную по этажу. Как всегда, она спалила по скрытой камере, что все расселись пить кофе, и поспешила нам помешать. Коллеги уверяли меня, что скрытой камеры нет, что все это профессиональное чутье уборщиц – я не верил. Нюх у них, как у собаки, что ли?
– Ты на что это намекаешь? – возмутилась тетя Клава, так что я аж подскочил с испугу, подумав, что размышлял последние секунд десять вслух. Но бабулька деловито натирала пол, не обращая на меня никакого внимания. К запахам чьих-то носок, кофе и одеколона добавилась отдушка чистящих средств. Прижав плечом трубку к уху, она не переставала трепаться с кем-то по телефону. В это время в дверной проем шагнула новая участница утреннего «шоу».
– Я уже думал, ты его убила и скрываешься! – радостно подпрыгнул Артур при виде секретарши нашего босса.
– Саша, где вас носит? Мы тут в офисе уже все с ума посходили! – тут уже подскочил Михалыч поздороваться с зашедшим следом за Лизочкой шефом.
– Даже не спрашивайте, – махнул рукой шеф и скрылся в своем кабинете.
Честно говоря, Лизочка – это не тот человек, которого я бы захотел встретить в темной комнате, даже если я при встрече оказался не один. Вот и сейчас неодобрительный взгляд ее сиреневых, казалось, даже светящихся в темноте глаз, с цветными контактными линзами, разумеется, остановился на мне. Я нервно отставил кружку на стол. На мгновение мне почудилось, что она сканирует мои мысли. Лизонька же, убедившись, что я невинен как агнец, поправила распущенные сиреневые с желтыми прядями волосы, и походкой, заколачивающей гвозди, прошлась мимо меня, как бы случайно задев бедром кресло. Если бы я не поставил кружку, то сейчас прыгал бы как гиббон по офису и орал от ожога. Уфф… Даже подмышки взмокли, как представил. Михалыч же ехидно ухмылялся в усы, я это даже в темноте видел.
– Всем приготовиться к выезду! – скомандовал шеф, едва я успел вернуться из мыслей к реальности. – Сбор здесь внизу.
Едем на объект, видать, свет не дадут еще долго. Секретарша на объекты никогда не ездила, а потому ей следовало оставаться на рабочем месте в кромешной тьме декабрьского утра. Почему-то в воображении тут же нарисовалась картина, как она откупоривает бутылочку красного вина, припрятанного на праздник, и предается гедонизму в полном одиночестве. А что, вернусь и проверю. Подумал я, покидая офис последним в нашей мужской компании.
Артур вымученно улыбнулся и сел на водительское кресло. Я устроился рядом.
– Как думаешь, у меня есть шансы? – спросил Артур, и я не сразу понял, что он имеет в виду. Я недоумевающе глянул на него, и Артур пояснил, – Да, с Лизой у нас может что-нибудь получиться?
– Доживем до корпоратива, посмотрим, – хмыкнул я, понимая, что вместо новогодней пьянки буду гулять по заснеженным улицам Белгорода. Очевидно, что Артур не разбирался во всех этих женских штучках и совершенно напрасно надеялся на мою помощь.
Артур пропустил мой комментарий мимо ушей – тачка шефа стремительно рванула на проспект, и мы едва поспевали следом.
– Почему бы тебе не напоить нашу неприступную секретаршу? Будет весело, – продолжил я разговор чуть позже, разглядывая цветные огоньки, украшавшие все витрины и окна первого этажа домов.
На объекте владелец воодушевленно показывал нам помещения, где по его замыслу предполагалось организовать семейный ресторанчик не позже, чем к Новому году. Мы должны были сварганить дизайн помещений. Честно говоря, я не понимал, почему шеф решился взять такой срочный заказ, и надеялся, что он передумает. Или что заказ будет выполнять Артур. Но не я. У меня билет на завтра. Такой головняк в мои планы определенно не входил. У меня нехорошо ёкнуло в желудке. А что, если у шефа на меня уже появились планы? Я не согласен! Это уже рабство работать без отпуска! Я тут же встретился с ним взглядом. Большие злые глаза, сверкающие из-за квадратных очков. Прямо мороз по коже. Шеф меня всегда держал в напряжении, хотя уверен, что этим может похвастаться любой наемный работник.
Утро незаметно перетекло в полдень. После экскурсии по объекту все собрались в семейном ресторанчике конкурента нашего заказчика. Во-первых, обсудить новый проект, раз уж в офисе обстановка, не располагающая к работе, во-вторых, оценить дизайн этого конкурента, в-третьих, у всех проснулся зверский аппетит после новости о премии, которую получат сотрудники по завершении проекта в срок.
У всех, кроме меня. Нарастающее чувство тревоги сводило весь аппетит на нет. Не знаю, с чем это было связано. Может, я боялся профукать важное для себя дело, которое запланировал на отпуск, может, предвидел события ближайшего будущего. Весь день болела голова, никакой кофе не помог взбодриться, впрочем, я так живу уже несколько месяцев, пора бы привыкнуть, наверно. А теперь еще в душе появился неприятный осадок, который ощущался особенно остро под взглядом Александра Сергеича: вздрагивал, колыхался, поднимая муть с самого дна. После обеда Лизонька порадовала всех новостью, что свет все еще не дали, так что ребята разъехались по домам. Мне же ничего другого не оставалось, как возвращаться на работу и ждать, когда вернут электричество.
На крыльце шеф молча стоял рядом, пока я наблюдал за парящими в небе снежинками. День выдался сумрачный. Я думал вызвать такси или ехать на метро, но Александр Сергеич скомандовал: «садись», жестом указывая на свою модную тачку цвета давленой брусники. Глупо тратить время на общественный транспорт, так что я согласился, хоть и с опаской. Но шеф всю дорогу разговаривал по телефону через гарнитуру, почти не обращая на меня внимания. В салоне авто он выглядел иначе. Сосредоточенный на дороге и на разговоре с невидимым собеседником, он уже не выискивал во мне, к чему бы придраться, как мне всегда казалось, в общем, был уже не таким колким. Иногда он позволял себе улыбнуться в ответ на фразу из наушника. Как ни хотелось разглядеть его получше, но в моменты остановки на красный, когда он бросал на меня короткий взгляд, я смущенно отводил свой в сторону.
В офисе едва я успел скинуть проект по мэйлу, как Александр Сергеич прислал мне в ответ короткое «Зайди». Что говорить – шеф немногословен. Я осторожно заглянул в дверную щель. Лизы на месте не оказалось: уже успела слинять, чертовка! Приободрившись ее отсутствием, я зашел.
Шеф стоял напротив окна, выглядывая на улицу через раздвинутые полоски жалюзи. Его лицо напоминало деревянную маску. Темные глаза, темные волосы, темная щетина покрывала смуглые щеки и подбородок. Лицо украшала прямая черная линия очков, делавших его еще более суровым. Свободной рукой он уперся в узкий подоконник, и натянутая ткань белой рубашки обрисовала рельеф напряженных мышц до плеча. Он заметил меня и протянул руку, указывая на кресло. Отвернувшись от окна, Александр Сергеич снял очки. Черты его лица сразу смягчились.
Скользнув пальцами по гладкой поверхности стены, выкрашенной в лавандовый цвет, шеф сложил руки на груди и задумчиво посмотрел на меня. Несмотря на кажущуюся стройность, он гармонично сложен. И тут я поймал себя на том, что должно быть это неприлично – вот так залипать. Я поспешил прижать задницу к предложенному креслу. Интересно, я когда-нибудь перестану дико смущаться? Но ведь и он на меня смотрел, разве нет?
Если вспомнить, шеф никогда не обращал внимания на девушек. В секретарши себе выбрал монстра на шпильках. Нет, внешне она очень миловидная, чего не скажешь о характере. Я почему-то всегда думал, что он женат, хотя колец он никаких не носил и ни разу не заговаривал о своей семье при подчиненных. Чем-то он напоминал робота, идеального, безупречного и бесчувственного. Потому мне всегда было неловко с ним разговаривать. Ведь я-то простой смертный и всегда делаю кучу ошибок.
Я в свои двадцать шесть еще никогда не влюблялся. Может, и шеф так же? Эта мысль мне понравилась. Она делала Александра Сергеича хоть немного похожим на человека.
Так, надо успокоиться! Глубокий вдох. Даже слишком глубокий. Сейчас рубашка по шву треснет. А потом медленный выдох.
Шеф сделал несколько пружинистых шагов и оказался сзади меня. Спиной я почувствовал костяшки его пальцев, сжавших мягкую спинку кресла, в котором я сидел. От этого прикосновения меня передернуло.
– Что ты забыл в Белгороде? – я вздрогнул от прямого вопроса, – У тебя там родственники? – Наклонив голову набок в опасной близости к моему лицу, спросил Александр Сергеич. Я сразу узнал аромат того парфюма, над которым долго раздумывал в магазине, но так и не решился отдать за него половину зарплаты: фужерный, травянисто-цитрусовый, дерзкий и холодный.
Вполоборота, не осмеливаясь ни встать, ни отвернуться, как кукла на шарнирах, я смотрел на него не отрываясь. Даже забыл, что ничего, по сути, не должен ему рассказывать. Мне очень не хотелось, чтобы кто-то, кроме меня, знал о моих тайнах, и уж тем более шеф – последний на Земле человек, которому я расскажу о цели своего путешествия.
– Я… я… – начал я заикаться, глядя в глаза шефу и силясь подобрать хоть какую-то отговорку. Но в голове свистел ветер, и покачивались в пыли перекати-поле. Я так ничего и не выдумал внятного. – Я никогда не был в Белгороде. – Выдавил я наконец и сам только после того, как выскочила эта фраза, понял, какую глупость сморозил, но слишком поздно. Вообще, я соврал. Был один раз, еще когда не переехал в Москву. Искал парня, в которого была влюблена моя сестра когда-то давно, еще в спортивном лагере. Дурацкая оказалась затея. Все равно бы не узнал его, просто шатаясь по улицам. Все-таки одна общая фотография всей смены лет 15 назад. Да я бы там себя не узнал.
Шеф на удивление спокойно воспринял мою ложь. Я-то ожидал, что он сейчас со смеху покатится.
– Ну что ж, Белгород так Белгород, – тепло выдохнул он, и вокруг его больших темно-карих глаз проступили незнакомые морщинки. – Чемодан готов? Выезжаем сегодня.
Мое плечо окаменело под его пальцами. Стоп.
– Какое еще выезжаем сегодня? Я не ослышался?
– Только не говори, что ты еще и забыл свое обещание вместе поужинать, – Александр Сергеич продолжал сверлить меня взглядом, а я продолжал тупить как олень. И потеть. Я что начал страдать лунатизмом? У меня провалы в памяти?
А через мгновение его изящные пальцы, уже потеплевшие и переставшие казаться железными, коснулись моей шеи, торчавшей из-за воротника рубашки. Было ли это случайностью? Была ли вообще вся последовательность сегодняшних событий случайной? Вот, о чем я размышлял, не имея сил оторвать от начальника взгляд, слишком пристальный, чтобы еще считаться приличным. А ведь он продолжал нависать надо мной, и едва ли не касался носом щеки. Сказать, что Александр Сергеич меня удивил – это ничего не сказать. Да я был просто ошарашен!
Определенно вечер переставал быть томным! Я повертел головой, закусив губу, что могло означать в принципе что угодно, вот только не говорить же: «Я не стану с вами ужинать!» Или: «Что вы тут себе позволяете?» И вообще, глупо вести себя как Орлеанская девственница. А что, если и правда я пообещал чего-нибудь и забыл, потому что голова у меня забита совсем другими вопросами? Более насущными, как мне казалось.
Я наконец-то смог отвести взгляд в сторону, и заметил белоснежную рубашку, аккуратно сложенную на журнальном столике, поверхность которого всегда тщательно наполировывает секретарша. Черт знает, почему я решил, что мне надо сменить рубашку и непременно надеть эту. Просто все складывалось именно так. Что-то совсем все смешалось у меня в голове. Может, потому что я плохо ел сегодня, а может нервы сдали, но я выпалил ни с того ни с сего:
– А раздеваться обязательно?
– Без вариантов! – хищно улыбнулся шеф, нагнулся к столику, продемонстрировав широкую спину. Это дичь какая-то, но зачем я смотрел туда, где край рубашки выбился из-за пояса? Александр Сергеич протянул мне смену одежды и продолжил смотреть выжидающе.
Я встал и принялся одеревеневшими пальцами медленно расковыривать петли своей рубашки, выпихивая из них пуговицы, при этом жутко смущался и чувствовал себя стриптизером по вызову. Шеф, казалось, вообще не выражал никаких эмоций. Он скрестил руки на груди и, прислонившись к подоконнику, молча разглядывал меня. Я не уловил в его взгляде ни интереса, ни любопытства, ни даже иронии. Ну, точно робот. Всё: его поза, манера держаться, интонация и даже стиль одежды производили впечатление хладнокровной властности. Я переодевался с ощущением, что это какая-то проверка, вот только я понятия не имел, какое действие будет правильным, а какое нет. Не помогут никакие призывы о помощи типа вопроса на мэйл.ру или звонка другу. Это был другой случай.