Это не Лефиус – вот о чем я подумала в первый момент. И пусть рука была словно бы такая же сильная и теплая, как у высшего демона, но прядь длинных серебристых волос, упавшая мне на плечо, говорила о том, что это кто-то незнакомый мне.
– М-м-м, – промычала я чуть слышно, все еще не решив, где мне лучше – рядом с опасным незнакомцем или поближе к тем «добрым дядям», которые обсуждали меня в кабинете и рассчитывали, что я сделаю все, что они попросят.
Мысль том, что человек, прижимающий меня к себе и не дающий даже шелохнуться, заодно с теми, кто в кабинете, я отбросила практически сразу. Будь оно так, меня бы уже давно затащили внутрь, а не стояли тихонько и не прислушивались к разговору в кабинете.
– Вы так хорошо помните старые времена? – рассмеялся человек. – Интересно, откуда, если вы тогда на коленках под столом ползали? Сомневаюсь, что ваша детская память столь совершенна. Но я хорошо знаю то время, когда магов еще притесняли, поэтому могу сказать – за кражу и присвоение чужого магического достижения семья того, кого она обидела, могла умертвить ее на месте. Но сегодня мы живем в прекрасном гуманном мире, где есть не менее прекрасный магический суд, который позволяет воровке без капли чести и достоинства, чья вина доказана от самого начала и до самого конца, не только жить, но еще и разгуливать на свободе! Что вы молчите?
– Глупость и зависть должны наказываться, – ответил второй человек. – Не уверен, что смертью, но тюрьмой так точно.
– Тюрьмой? Она разрушила будущее гения! Этот человек мог бы сделать так много для мира – не только для нас магов, но и для людей. Но она украла его достижение, а он, увы, не отличался моральной устойчивостью, поэтому бросил академию! Бросил все и уехал. Ты же знаешь, Ростер, как я ценю магически одаренных детишек? И знаешь, как я расстраиваюсь, если их талант не расцветает. А тут его попросту погубили, – этот человек определенно был расстроен.
Значит, второй человек – это Ростер! Один из учителей-призывателей, правда, сейчас он вынужденно переквалифицировался на преподавателя по магическим искусствам и учит студентов создавать шедевры при помощи магии. Кто бы подумал, он ведь всегда очень лояльно ко мне относился…
– Надеюсь, что вы не будете излишне жестоки, – заметил Ростер. – Она все еще сотрудник нашей академии, не хотелось бы…
– Ростер, ты говоришь так, словно меня не знаешь. Я никогда не стану никого сознательно мучить лишь ради эфемерного удовольствия или самоутверждения. Мне это не нужно, поверь. Если бы я мог, я занимался сейчас совершенно иным. Но и жалости от меня Вильгельминария Эр Шаттэ не дождется. К тому мальчику она тоже не проявила ее ни капли, потому и сама не заслуживает. Ладно, думаю, мне пора возвращаться. Завтра слишком много дел.
Я напряглась, понимая, что мужчина сейчас выйдет и, разумеется, обнаружит меня и незнакомца, который все никак меня не отпускал.
– Не дергайся, – еле слышно сказал этот человек. – Замри.
Я послушно замерла – сопротивляться, когда тебя, мало того что могут застать за подслушиванием недружелюбно настроенные маги, так еще и легко свернуть шею, бессмысленная затея.
Впрочем, никто шею мне сворачивать не стал –перед глазами мелькнули стены коридора. И вот мы с незнакомцем уже стоим в небольшой нише, где нас точно не заметят. Мужчина отпустил меня и медленно убрал руку с моего рта, словно проверял, собираюсь я кричать или нет. Зря. Глупости я делала раньше, сейчас я стала куда более осторожной. Я повернулась к незнакомцу. Первое, что бросилось в глаза, длинные серебристые волосы. Высокий, подтянутый, чуть ниже Лефиуса, но немного шире в плечах. И абсолютно незапоминающееся обычное лицо. Впрочем, я точно видела этого человека впервые, а потому тихо поинтересовалась?
– Вы?..
– О, а когда это ты, моя прекрасная призывательница, стало обращаться ко мне так официально? – спросил мужчина. – Неужели не узнала? Говори спокойно, я наложил купол безмолвия – нас тут не только не услышат, но и не увидят.
Точнее, по голосу (как и по логике), это был Лефиус, только вот выглядел он абсолютно иначе!
– Лефиус? – неуверенно спросила я. – Ты?.. Что?..
– Мне надоело сидеть в комнате, – пожал плечами демон. – Очень быстро. Но ты не хотела, чтобы я ходил за тобой невидимым, поэтому я решил стать видимым, но более неприметным по внешности, чтобы не доставлять тебе проблем.
Я едва не фыркнула – ничего себе неприметный! Конечно, лицо простовато, но фигура такая, что все наши девушки заметили бы его на раз.
– Только не говори, что я невовремя, – сказал Лефиус. – Я подозреваю, что я очень кстати.
Я кивнула – зачем отрицать очевидное?
– Спасибо, ты меня буквально спас.
– И дал подслушать весьма интересный диалог, – кивнул Лефиус. – Люди! Настоящий клеветники! Только твое присутствие меня успокоило и спасло их от мгновенной расправы! Назвать мою призывательницы воровкой и обвинить в том, что она украла чужое магическое изобретение. И чем ты им только насолила, чтобы создать настолько бессмысленную ложь?
Лефиус выглядел очень злым, а в его потрясающих глазах легко было заметить гнев и сочувствие. Я неловко отвела взгляд, грустно хмыкнув. И как демону, который обо мне столь прекрасного мнения, все рассказать?
– Вилина, они ведь только что солгали насчет тебя, верно?
– Насчет чего? – уточнила я, едва сдержав неприятную усмешку.
Это мое прошлое. Не самое приятное. С условием того, что оно полностью разрушило мое будущее, так и вовсе отвратное.
– Насчет того, что ты что-то украла, – Лефиус не смутился ни на миг.
– Ну да, украла, – прямо сказала я. – Я действительно украла его исследование.
– И присвоила себе? – допрашивал Лефиус.
– Верно. Я забрала чужое магическое исследование и выдала за свое, —спокойно сказала я.
Об этом Лефиус услышал без моего участия, так что я могла сказать правду без опасений. Вот только любая подробность, которую не озвучили другие люди, все еще под запретом. Впрочем, суть передавала даже эта фраза.
– Странно. А причина какая? Зачем ты это сделала? Предпосылки? – неожиданно серьезным тоном допытывался Лефиус.
Я помотала головой, мол, не могу сказать, но демон продолжал меня закидывать вопросами.
– Лефиус, – тихо сказала я. – Почему ты вообще так уверен, что мне нужны какие-то предпосылки? Ты хоть понимаешь, что это за исследование было? Знаешь, какая слава, какие деньги ждали того, кто доведет это до ума и сможет применить на практике?
В голове звенело: предвестник того, что еще пара слов, пара намеков – и магия сработает, запрещая мне говорить об этом деле.
– Понятия не имею, – мотнул головой Лефиус. – Но две вещи я знаю. Наложенный на тебя обет молчания неполный, его можно обойти. Если я угадаю ответ, то никакого наказания у тебя не будет. К тому же, в заклинании точно были дыры – иначе ты бы так спокойно не давала мне наводки.
Спокойно? Я бы так не сказала…
Лефиус неожиданно коснулся рукой моей щеки, погладил, а потом вкрадчиво спросил:
– Это из-за твоей семьи? Тебе нужны были деньги? Или тебя обманули? Богач, аристократ, известный маг? Кто? Сама ты так не могла поступить.
– Да почему ты так уверен? – я впервые спросила с раздражением, впервые полностью забыла, кто передо мной.
– Потому что мы, демоны, видим вашу людскую сущность, – просто ответил Лефиус, убирая свою руку и смотря мне прямо в глаза. – Суть. Душу. Дух. Называй, как хочешь. Способность совершать плохие поступки, способность делать добрые дела, бескорыстие или самоудовлетворение и гордыня в зависимости от поступков – все это есть в вашей сущности. Ты не испытываешь ни малейшего удовольствия от совершения плохих дел, противоречащих правилам или морали.
Сущность? Какая еще такая сущность! Я почувствовала себя весьма неуютно под проницательным взглядом демона. Впрочем, Лефиус ошибся.
– Но я поступала плохо, – сказала я. – Очень плохо, так что в твоей теории что-то не так.
– Вовсе нет. Я говорил не о том, что ты не можешь поступать плохо. Лишь о том, что ты не хочешь поступать плохо. Чувствуешь разницу? Ради каких-то целей ты способна совершить что-то гадкое, даже отвратительное. Но для этого тебе понадобится вся твоя воля, а также придется переступить через себя. Проще говоря, людям с сущностью, подобной твоей, придется очень сильно постараться, чтобы сделать что-то нехорошее, – сказал Лефиус, а потом снова пояснил, но уже чуть другими словами: – Все то, что противоречит морали и правильности, доставляет тебе дискомфорт, причем сильный, практически болезненный. А людям его свойственно избегать всеми силами. Только если они не…
Лефиус резко замолчал и посмотрел на меня с подозрением.
– Если они не что? – я спросила прежде, чем поняла, что это грамотная словесная ловушка.
– Если они не увлекаются моральным садомазохизмом, – с умным видом произнес демон. – Ну, знаешь, есть среди вас такие, которые морально страдают и от этого получают такое удовольствие, которое не каждый демон-гурман получит на вседемонском пиру. А там, знаешь ли, моя милая призывательница, количество прекрасных блюд больше, чем в двенадцати мирах созданных рецептов. О, Вилина, а чего у тебя глаза такие круглые? Ты как будто бы не знала!
Я не знала, точно. Понятия не имела, что мне теперь делать: смеяться от радости, что разговор ушел с серьезной темы, или плакать, что теперь мне расскажут про садомазохистов из рода людского…
– Ладно, те люди куда-то ушли, пора и нам. Прошли времена моей молодости, когда я ухаживал за девушками в закоулках, предпочитаю что-нибудь поприличнее и поинтереснее. Например…
Демон галантно протянул мне свой локоть, предлагая за него взяться. Я не стала ерничать и отказываться: после сегодняшних потрясений ноги, кажется, держали меня не так крепко, как мне бы хотелось. Да и в голове слышался неприятный стук – такое было каждый раз, когда речь заходила об обете молчания. Я взялась за руку Лефиуса – надежная, а после демон, как ни в чем не бывало, повел меня по коридору. Да уж, по пустующему коридору магического управления под ручку с высшим демоном, думаю, никто еще не прогуливался.
И чего Лефиус замолчал? Я вздохнула и, кляня себя, что снова на это ведусь, спросила:
– Например?
– Например, женскую спальню. Кстати, твоя комната, когда демонята ее прибрали, очень даже милая. Прямо как ты. Так что убедить меня в том, что ты злостная злодейка, кого-то там обидевшая. Ты могла сделать что-то, переборов себя – сила воли у тебя тоже интересная очень. Не слабая, но и не такая сильная, которую только ломать. Гибкая? Хлесткая? Не уверен, что смогу правильно сказать это на человеческом языке. У нас такое называется «Рисшеэннэ» – очень редкий вид воли и способности противостояния судьбе.
«Рисшеэннэ» демон произнес на каком странном языке. Демонском? Но это звучало красиво, я бы даже сказала, что сильно. Расспросить больше не вышло – Лефиус снова вернулся к интересующей его теме:
– Ради кого ты похитила то исследование, Вилина? Скажи мне? Семья, возлюбленный, друг? Я не ошибаюсь в таких вещах, Вилина, я вижу сущности лучше, чем кто-либо. Я готов, скорее, поверить в то, что ты будешь помогать кому-то не из вашего мира, чем в то, что ты сделаешь подобное ради наживы. Возможно, кто-то совершенно случайный, из-за чего ты не смогла пройти мимо и подставила себя?
В голове резко зашумело – обет-то действовал. И кто просил Лефиуса быть таким догадливым? Ведь в одном предположении он был очень близок!
– Может, в чем-то ты и не ошибся, но в кое-чем все же да, – сказала я, понимая, что перед глазами начинает плыть – дурацкое заклятие! – Обет молчания у меня практически полный, поэтому от нашего обсуждения мне сейчас немного нехорошо. Если так хорошо догадываться, то, знаешь…
Сказать-то успела, а вот пояснить – нет: пол резко начал приближаться, я успела понадеяться, что Лефиус не позволит мне с ним поцеловаться, а потом сознание погрузилось в темноту.