С того момента, как я прибыла на планету и обнаружила представителей древней расы, прошла неделя. И эти семь дней выдались очень нелегкими! В тот день, когда из пещеры спешно эвакуировали людей в криокапсулах, на Тиару прилетели, наверное, тысячи журналистов со всех уголков Вселенной. Еще бы – у нас же тут настоящая нечаянная сенсация случилась.
И хотя корреспонденты оказались людьми воспитанными и культурными, мешали они изрядно и на них ругались все. Том и Гек свирепели, когда работники СМИ ходили за ними по пятам по свежевысаженным газонам и бегониям. Оникс и его коллеги ругались, когда представители четвертой власти лезли на места их раскопок в надежде на то, что они еще отыщут что-то или кого-то – новая сенсация им бы тоже не помешала.
Да и я была не в восторге, когда журналисты маячили за воротами зоопарка. Внутрь они благоразумно не совались, но звери их чувствовали и нервничали. Это же не котик из известного ужастика, который флегматично молчал весь фильм, пока вокруг творился натуральный конец света! Моим животным, как и любым другим, присутствие посторонних не понравилось. В конце концов, я не выдержала и поступила не очень корректно, зато весьма действенно.
На третий день пребывания здесь журналистов, я выпустила из клетки амурского тигра по имени Крошка. Полосатый уже вполне привык к новому дому и освоился здесь – хоть сейчас в пампасы отпускай. Но вместо этого я его оседлала и в таком виде выехала к корреспондентам. А потом попросила их оставаться на территории, которую отвели гостям планеты и не лазить по служебным районам.
– А то мои звери могут разнервничаться и я даже не знаю, что тогда будет. Правда, Крошка? – погладила я широкую спину зверя.
Не думаю, что моя речь была слишком уж убедительной. Но понимаю, что зверек весом в полтонны их точно впечатлил. Каждый, кто хотя бы раз оказывался под прицелом серьезных желтых глаз, чувствовал себя в это время крайне неуютно. Если, конечно, не был близко знаком с Крошкой, который маму родную готов продать за пломбир.
Журналисты в тот же вечер умелись в лагерь, который спешно разбили для тех, кто решил вдруг любопытства ради наведаться на Тиару. Для этого, в трех километрах от нашего городка, выделили площадку в тысячу квадратных метров, поставили там палатки, биотуалеты и души, походную кухню. Да, мало похоже на номера люкс. С другой стороны, мы сюда никого и не звали.
И там в последующие дни гнездились корреспонденты – мое выступление подействовало должным образом. А я, когда уже разворачивала тигра обратно в зоопарк, увидела Альберта и сначала подумала, что мне светит еще один нагоняй. Но мужчина незаметно показал поднятый вверх большой палец – кажется, в этот раз он остался доволен моим поведением, хоть оно и вышло за общепринятые рамки.
Зато неделю назад, когда врачи доставили замороженных в больницу и выдворили всех остальных за ее пределы, чтобы поработать с нашей находкой, начальник выдал нам с Ониксом по первое число. Альберт буквально затащил нас за воротники в свой кабинет и распекал полчаса. А потом объявил каждому выговор за превышение служебных полномочий и за то, что мы подвергли собственные жизни опасности. Мы не спорили: все по делу. К тому же он отвечает за все и всех, кто тут находится и его чувства нам понятны.
А вот на следующее утро нам вручили благодарности за спасение жизни – и делал это тоже Альберт, но уже при всех, прямо за завтраком в столовой. Мы с Ониксом смутились неимоверно, ведь все произошло случайно, да и не ради наград мы пошли в пещеру. Но таково было решение межгалактического совета.
Тот же совет прислал на планету психологов. Вот их мы почти не видели: они целыми днями сидели в палатах наших найденышей, мягко подготавливая их к новой жизни. Насколько я знаю, им даже еще не сообщили, в каком они времени – боятся, что это нанесет психике тиаровцев непоправимый вред. Информацию им выдают постепенно и, если я правильно поняла, реабилитация и адаптация у них будут идти еще не один месяц. Причем все это время гуманоиды не должны контактировать с журналистами, чтобы те случайно не ляпнули что-то не то.
Нам тоже строго-настрого велели ни на какие вопросы найденышей не отвечать и ничего лишнего им не сообщать. Вообще я подозреваю, что никого бы к ним вообще не пустили. Однако наши бывшие замороженные сами захотели увидеть своих спасителей. Произошло это сразу же после моей поездки на Крошке.
К тому моменту мы уже знали, что спасенных было шестеро, а не четверо, как мы подумали сначала – по числу поднятых на поверхность капсул. Просто в одной из них разместились двое девочек лет восьми и четырнадцати на вид. А в другой – мальчишки примерно тех же возрастов. Последним, правда, пришлось тяжелее: старший парень был крупнее и они едва влезли в свою криокапсулу.
Оставшиеся две капсулы занимали мужчина и женщина. Даме на вид было очень много лет, но врачи предположили, что она на самом деле младше, чем кажется. Просто жара и постоянное обезвоживание сильно повлияли и на здоровье, и на внешний вид. Мужчина же смотрелся лет на пятьдесят – но наверняка тоже был моложе.
И именно он изъявил желание увидеть тех, кто его спас. Позже я узнала, что врачи сильно сомневались в том, что эту просьбу надо выполнять. Все-таки нашим размороженным сейчас любой стресс может пойти во вред и даже убить. Но потом медики посовещались с психологами и решили, что если не позвать нас, найденыши могут разволноваться и опечалиться еще сильнее.
Поэтому, едва я заперла вольер, в котором живет Крошка и развернулась, как наткнулась взглядом на охранника. Нескольких бодигардов прислали вместе с психологами, чтобы отгонять журналистов. Телохранитель известил меня о просьбе отмороженных и, разумеется, я тут же поспешила в стационар. А мой сопровождающий по пути говорил, о чем можно рассказывать тиаровцам, а о чем им знать не нужно.
В медблоке, в коридоре перед палатой, я увидела Оникса и близнецов. Нас проинформировали, что все найденыши, за исключением женщины, занимают одну большую палату. Таково было желание мужчины: он хотел всегда видеть своих детей и знать, что с ними все в порядке. Пока что ему пошли навстречу, а позже, когда он успокоится, всех расселят. Дама, которая, как пояснил любящий отец четырех детишек, приходилась ему матерью, напротив, была рада отдельным покоям.
– Впрочем, по ней сложно сказать, какие эмоции она испытывает. – делился со мной впечатлениями бодигард. – Очень закрытая женщина. Впрочем, после того, что им пришлось пережить, это неудивительно.
От него же я узнала, что дама ни с кем, кроме сына и внуков, не общается. А ее волю передают младшие дети – почему-то она охотнее контактировала с ними. Хотя чужая семья – потемки и не нам в них лезть.
– Идем? – спросила я у своих ребят, оказавшись в коридоре.
– Велено ждать. – отозвался Оникс. – Когда дама узнала, что будут гости, решила привести себя в порядок.
Я удивилась: мы же не какие-то официальные лица, да и визит наш носит отнюдь не деловой характер. Ради чего надо прихорашиваться? Однако если ей так спокойнее – пусть. Да и ждать пришлось недолго. Буквально через пять минут в коридор высунулись юноша и девушка. Достаточно высокие, хорошо сложенные и загорелые, словно только что с пляжа, они вытянулись в струнку по обе стороны от двери.
– Его величество король Гундагар, их высочества принц Лайонелл и принцесса Адира, и королева-мать Магда желают видеть своих спасителей. – хором сказали подростки.
Несмотря на то, что мы находились в больничном коридоре, а королевские глашатаи были облачены в больничные же рубашки, я еле удержалась от реверанса или хотя бы от книксена. А внуки уже явно хотели отвесить по поклону, но вовремя взяли себя в руки. Впрочем, склонность к изящным жестам обнаружилась только у близнецов. Оникс просто привстал с дивана и на его мордахе явно читался вопрос «Какие, нафиг, высочества, какая-такая мать?!» – и да, именно в такой форме.
Но мы все же деликатно промолчали и проследовали в палату. Глашатаи в сорочках пошли за нами и снова встали по обе стороны у двери, но теперь с другой стороны. А прямо перед нами стоял трон… А нет, просто стул, но накрытый простынею. На нем горделиво восседал мужчина и выглядел он не в пример лучше, чем в капсуле.
То ли разморозка благотворно повлияла на его внешность, то ли врачи приложили все усилия, но выглядел теперь Гундагар лет на тридцать пять, не больше. А еще, когда на его лице появилась улыбка, а глаза не были вытаращены во всю меру его возможностей, мужчина не показался мне страшным, как это было при первом взгляде на него.
У окна стояла королева-мать. В отношении нее этот титул не казался странным. Если сынок Магды выглядел обычно – простой мужик в ночной сорочке, то глянув на даму, мы сразу почувствовали, что по ее венам и правда течет голубая кровь. Образно выражаясь.
Седые волосы аккуратно зачесаны и убраны наверх, в строгую прическу. Выражение лица спокойное, нейтральное, глаза смотрят внимательно и безо всякого эмоционального окраса, а губы сложились в дежурную вежливую улыбку. Подбородок вздернут, спина абсолютно прямая, руки сложены в замок в районе солнечного сплетения.
В отличие от внуков и сына, королева-мать облачилась в длинное до пола платье, полностью закрытое, черное, строгое. Бодигард рассказал, что едва придя в себя, женщина потребовала принести ее одежду, наотрез отказавшись ходить в ночной сорочке – якобы этот наряд нейдет к ее положению. Спорить не стали, но поскольку гардероб дамы не сохранился, ей объяснили это и прислали платья на выбор. Из них она отобрала около десятка нарядов и меняет одежду по три раза на день, не считая ночного белья.
Но не вещи и осанка сделали эту женщину королевой. От нее исходит какая-то сила, уверенность, величие. Поэтому, когда мы попали в палату и взгляд Магды остановился на нас, уже не удержались от ритуальных телодвижений. Я присела в реверансе, а парни поклонились – даже Оникс. Королева-мать ответила нам легким кивком.
– Ну что вы! – встал со стула ее сын. Голос у него мягкий, низкий, рокочущий. – Это мы должны вам кланяться.
– Гундагар! – негромко произнесла Магда.
А вот у нее, напротив, высокий и резкий голос, стремительный, как птица в полете. Сын, когда мать окликнула его, тут же опустился обратно на стул. Я даже прочитала на его лице что-то вроде того, что мать права и негоже целому королю вскакивать перед простолюдинами. Интересно, они и правда считают себя царскими особами?
Мы оглянулись на подростков, замерших по обе стороны от двери. Ну это явно не дети Гундагара, не королевичи, скорее лакеи. Но и дети, сидевшие у ног своего отца, не слишком были похожи на принца с принцессой – обычные улыбчивые ребята, игривые, словно котята. Кстати, насколько я помню, их имена означают львенка и львицу. Но до больших кошек им еще ой как далеко.