Израиль. Полная история страны - читать онлайн

Первая алия

Переселение 1882–1903 годов, в результате которого в Палестине осели более пятидесяти тысяч евреев, принято называть «Первой алией»[24], а волну 1904–1914 годов – «Второй алией». Собственно, волны как таковой не было, отмечалось увеличение притока, вызванное кишиневским и другими погромами, а также «закручиванием гаек» в Российской империи после революционных событий 1905 года, которое сопровождалось новыми погромами.

Первая алия. Переселение 1882–1903 годов, в результате которого в Палестине осело более 50 тыс. евреев

Первая алия

Большей частью евреи уезжали за океан, в Соединенные Штаты, но были и такие, кто предпочел свою землю чужим странам. Набирало обороты халуцианское[25] движение, суть которого замечательно выразил Иосиф Виткин, сын могилевского раввина, человек слабый здоровьем, но крепкий духом. Двадцатилетний Виткин приехал в Палестину в самый неблагоприятный момент – в 1897 году, когда изначальный переселенческий энтузиазм растаял под напором тягот палестинской жизни. Несмотря на молодость, он скоро стал одним из духовных лидеров ишува и идеологом социалистического движения «Ха-Поэль ха-Цаир».[26] Виткин одним из первых понял, что ставку нужно делать на молодежь и на ее патриотические чувства. Экономические соображения или же соображения безопасности вторичны, на первом месте должен стоять патриотизм. «Проснись, молодежь Израиля! – призывал Виткин. – Приди на помощь своему народу, ибо народ твой при смерти. Спеши к нему! Сплотись, будь готова жить и умереть, без сожаления забудь все, к чему ты привыкла в детстве и откликнись на призыв своего народа!».

Иосиф Виткин

Далеко не все откликнувшиеся на призывы оставались в Палестине. Случалось и так, что люди возвращались обратно тем же пароходом, на котором прибыли, настолько их поражала окружающая реальность. Тяжелее всего на халуцим, с их идеями еврейской сплоченности и еврейского братства, действовала неприязнь старожилов к новичкам. Отношение старожилов к труду тоже шокировало. Халуцим ехали работать, вкалывать (тот же Виткин несколько первых месяцев копал землю, несмотря на то, что в прошлой жизни не держал в руках ничего тяжелее ложки). А старожилы предпочитали перекладывать тяжелую работу на арабов, благо наемный труд стоил дешево, и вообще всячески пытались устроиться получше. Разница между старым и новым мировоззрением заключалась в одном-единственном слове. Старожилы считали, что евреи в Палестине должны жить хорошо (ведь едут далеко не просто так, а за хорошей жизнью). Новички же считали, что евреи должны жить в Палестине – почувствуйте разницу. Они приехали создавать не только еврейское государство, но и самих себя. Культ физической силы, угасший напрочь с маккавеевских[27] времен, понемногу начал возрождаться. Ум – это хорошо, но чего стоит светлая голова без сильных рук и крепких ног? Культ силы подпитывался социалистическим представлением о труде как об основе человеческого бытия и человеческого счастья. Старожилы с удивлением смотрели на «шлемазлов»,[28] которые нанимались копать землю вместо арабов. Новички, в свою очередь, удивлялись тому, как евреи, вернувшиеся на историческую родину, чтобы обрести долгожданную свободу, попадают в зависимость от неевреев – одни на них работают, другие их охраняют. Охрана евреев очень скоро (и вполне ожидаемо) превратилась в рэкет – «коренным» жителям Палестины регулярно выплачивался выкуп за спокойную жизнь, подобный джизье,[29] взимаемой в Османской империи (и не только в ней) с иноверцев.

«Ха-Шомер»

В сентябре 1907 года в Яффе произошло событие огромного исторического значения. Небольшая группа молодых людей, вдохновленная речами Исраэля Шохата,[30] объединилась в общество еврейской стражи, названное в честь Шимона Бар-Гиоры,[31] которого римляне называли «вторым Спартаком». Начав с Яффы, Шохат продолжил создавать отряды во всех местах, где жили евреи. В 1909 году «Бар-Гиора», успевшая превосходно зарекомендовать себя, была реорганизована в «Ха-Шомер»,[32] просуществовавший до начала Первой Мировой войны, с началом которой пришлось уйти в подполье. Главный стратегический принцип израильской армии «брать не количеством, а качеством» был заложен Шохатом и его сподвижниками. Вместе с помощниками-резервистами, бравшими в руки оружие при необходимости, а в остальное время занимавшимися мирным трудом, численность сил «Ха-Шомер» не превышала трех сотен человек, но при этом беспокойные соседи предпочитали не связываться с евреями. Тут уже действовал политический принцип неотвратимости возмездия – за любым нападением на евреев следовал жесткий ответ.

Участники Ха-Шомер

Участники объединения Хагана

После окончания Первой мировой войны «Ха-Шомер» возродился в виде Хаганы,[33] впоследствии ставшей основой Армии обороны Израиля. А начиналось все с десятка вчерашних мальчишек, собравшихся на чердаке старого дома Яффы. Воистину, все великое начинается с малого.

Палестинское еврейское бюро

Охрана – дело хорошее, но главное в том, чтобы было что охранять. Надо отдать должное Еврейскому колонизационному обществу, которое многое делало для ишува и, что самое важное, делало все правильно. Ротшильд в свое время совершил три крупных ошибки – поставил над евреями управляющих-чужаков, устроил школы на французский манер и долгое время раздавал деньги направо и налево. Колонизационное общество не занималось огульной благотворительностью, а проводило политику стимулирования рентабельных хозяйств. Правда, и здесь случались «перекосы» – нередко новоприбывшие евреи не могли получить работу в еврейских хозяйствах, потому что арабский труд стоил дешевле и ради повышения рентабельности управляющие предпочитали нанимать арабов. К счастью, эту «дискриминацию» удалось изжить.

Палестина. 1928 год

В налаживании правильной жизни большую роль сыграло Палестинское еврейское бюро, открытое в Яффе в 1908 году Артуром Руппином. Задачей бюро было всяческое содействие поселенцам. С появлением координационного центра, который по праву можно считать первым еврейским правительством, жизнь колонистов изменилась к лучшему. Продуманное распределение новоприбывших по поселениям и обучение их нужным профессиям помогли быстро ликвидировать безработицу (безработица на территориях, испытывавших выраженную нехватку рабочих рук – это нонсенс!). Практика была такой – новоприбывшие обучались азам фермерства в одном из действовавших хозяйств, а затем получали в аренду свой участок. Руппин не раз повторял, что прежде всего его интересуют не дивиденды, а люди. Если люди хорошо устроены, дивиденды не заставят себя ждать.

«Ракушечная лотерея»

Для помощи Бюро в 1909 году была создана Израильская компания по освоению земель, сохранявшая свой государственный статус до 1988 года, а затем перешедшая в частные руки. Освоение земель включало в себя не только развитие сельскохозяйственных угодий, но и основание новых городов, чем занялось добровольное товарищество Ахузат Байт,[34] возглавляемое лодзинским ювелиром Акивой Вайсом, неплохо разбиравшимся в архитектуре (он когда-то мечтал строить города, но отец настоял на продолжении семейного дела и вот мечта юности сбылась в Эрец Исраэль).

Розыгрыш участков для постройки домов в поселении Ахузат-Байт, организованный Вайсом

Вайс предложил евреям Яффы, которых на тот момент было немногим больше сотни, основать город, в котором «евреи смогут жить по-еврейски». Речь шла не о еврейском квартале, а о Настоящем Большом Городе. Голландский банкир Якобус Канн, бывший одним из лидеров сионистского движения, приобрел около одиннадцати гектаров на побережье Средиземного моря. 11 апреля 1909 года состоялась знаменитая «ракушечная лотерея», с которой начался Тель-Авив, первоначально называвшийся Ахузат-Байтом. Для распределения участков между 66 пайщиками товарищества, Вайс собрал на морском берегу по шестьдесят шесть светлых и темных ракушек. На светлых он написал имена пайщиков, а на темных – номера участков. Ракушки были сложены в два мешка, из которых их вынимали дети, мальчик – светлые с именами, а девочка – темные с номерами. Дело было не столько в том, чтобы распределить участки беспристрастно и с максимальной прозрачностью, а в том, что такое знаменательное начинание, как основание первого большого города в Эрец Исраэль не должно было сопровождаться обидами и претензиями. Недаром же сказано: «где мир – там благословение».[35]

Квуца

Величайшим (без всякого преувеличения) достижением ишува стала квуца (киббуц)[36] – коллективное поселение колонистов, своеобразные производственные кооперативы, которые некоторые историки сравнивают с советскими колхозами и делают это совершенно напрасно, потому что колхозы работали на государство, а квуцы – на себя. Хотя совместный труд, общая собственность и полное равенство всех членов квуцы вне зависимости от занимаемой должности идеально совпадали с коммунистическими принципами. Но дьявол, как известно, кроется в деталях (или Бог в мелочах, это уж кому как нравится, но лучше всего звучит в этом контексте турецкая пословица «и от маленького камешка может перевернуться повозка»). В отличие от колхозов, квуцы были добровольным объединением людей, которые понимали, что иначе, как сообща, им не выжить. И любой член квуцы в любой момент мог ее покинуть – насильно никого не удерживали. Идеей квуцы было выживание в крайне неблагоприятных условиях, недаром же Руппин называл квуцу «эволюционным достижением».

Разумеется, без помощи извне идея воссоздания еврейского государства потерпела бы крах. Но можно ли считать поддержку мирового еврейства «помощью извне», ведь речь шла о самом важном деле, которого евреи ждали на протяжении двух тысячелетий?

Возрождение иврита

Важным достижением переселенцев стало возрождение иврита, священного языка иудаизма, который к ХХ веку полностью утратил свое бытовое значение, перейдя в разряд «книжного языка». Большинство репатриантов говорило на идише, одном из видоизмененных диалектов немецкого языка. Большинство, но не все. Да и пристало ли евреям, возрождавшим Государство Израиля, общаться на языке, который они приобрели в изгнании? Некоторые еврейские общины считают бытовое использование «священного языка» неприемлемым и даже святотатственным, общаясь между собой исключительно на идише, но это их частное дело. Но как можно говорить о возрождении еврейского государства без возрождения древнего еврейского языка (который в той или иной степени был знаком всем евреям, поскольку использовался в религиозных обрядах)?

«Для каждого дела требуется только один мудрый и энергичный человек, готовый отдать ради него все свои силы, и дело пойдет, невзирая ни на какие препятствия… – говорил отец современного иврита Элиэзер Бен-Йехуда. – Для каждого нового начинания, для каждого, пусть и самого малого шага на пути прогресса нужен первопроходец, который не намерен отступать». Девизом и делом всей жизни этого великого, без преувеличения, человека стала фраза «Еврей, говори на иврите!». Сменивший после алии имя на Лейзер-Ицхок Перельман, он был в числе первых репатриантов, прибывших в Эрец Исраэль в 1881 году. Его сын Бен-Цион стал первым человеком Нового времени, с рождения говорившем на иврите. В чем был смысл? Во-первых, в том, что не все евреи говорили на идише. Древний иврит, наряду с идеей возрождения еврейской государственности, стал одним из средств сплочения евреев, прибывавших в Эрец Исраэль из разных мест, в единую нацию. Но, возрождая иврит, Бен-Йехуда понимал, что нации нужен не «иврит раввинов и мудрецов», то есть «мертвый» иврит, а живой язык «для обиходной и деловой жизни». Им и его последователями было создано множество новых слов, которых не могло быть в древнем иврите. Словотворчество производилось мастерски – с учетом особенностей иврита и с уважением к его корням. Бен-Иехуда стал зачинателем публикации словаря иврита. При жизни он успел опубликовать только первый том, но последователи добавили к нему еще шестнадцать томов, ставших фундаментом современного иврита, живого литературного языка.

Алфавит иврита

Пионерам иврита приходилось не столько бороться с идишем, сколько с немецким языком, который в начале ХХ века был основным языком научной европейской общественности. Многие евреи не понимали, зачем им, знающим немецкий язык, нужно писать научные статьи на иврите. Мало того, что это доставляло лишние неудобства, поскольку иврит в то время обладал весьма скудной научной терминологией, так еще и ограничивало распространение трудов. Дошло до того, что в 1912 году при основании Техниона – технологического института в Хайфе, языком обучения предлагалось сделать немецкий (Технион был создан по инициативе Общества помощи евреям Германии). «Так же удобнее», говорили сторонники обучения на немецком, не понимая, что подобный подход подрывал основы возрождения еврейской государственности. В самом деле – что это за государство, в ведущем учебном заведении которого преподавание ведется на иностранном языке? Может ли оно считаться самостоятельным? Однозначно – нет. Но для того, чтобы восстановить «историческую справедливость», понадобились значительные усилия, начиная с выступлений еврейской общественности Палестины и заканчивая открытием новых школ, в которых преподавание велось на иврите. Поняв, что у немецкого языка в Палестине нет ни настоящего, ни будущего, административный совет Техниона постановил, что преподавание будет вестись только на иврите. И если кто-то усмотрел в этом проявление национализма, то он ошибся – то было стремление к национальной идентичности, не более того. Хотя и в здоровом национализме нет ничего плохого. Человек вправе гордиться своей нацией и всячески превозносить ее до тех пор, пока это не начинает ущемлять права других наций, разве не так? Для идейных сионистов, прибывших в Эрец-Исраэль не только с целью возрождения еврейского государства, но и с целью возрождения единой еврейской нации, которую предстояло собрать из рассеянных по миру «осколков», идиш был «галутным жаргоном», чужеродным элементом, которому не место на Святой земле.

Как только возрожденный иврит утвердил свои позиции в качестве государственного языка Израиля, отношение к другим еврейским языкам в корне изменилось – стало внимательным и бережным. А как же иначе? Ведь языки – это часть многогранной еврейской культуры. Уже в 1951 году, сразу же после того, как иврит «пустил корни», в Еврейском университете Иерусалима была открыта кафедра идиша.

Вторая алия

К началу Второй алии изменилась общая ситуация, которая благодаря усилиям сионистского движения стала более благоприятной для переселенцев. Но оставался неразрешенным один концептуальный вопрос – вопрос создания еврейского государства. Изначально предполагалась еврейская автономия под османским протекторатом (ни на что иное султанская власть согласиться бы не смогла), но со временем обстоятельства изменились, а вместе с ними изменились и цели. В июле 1908 года произошло восстание так называемых младотурок, турецких либералов-конституционалистов, которые, при поддержке османского офицерства, смогли заставить султана Абдул-Гамида II восстановить действие конституции 1876 года, им же самими отмененной, и разрешить созыв парламента. Демократические перемены в Османской империи подали евреям надежды, которым не суждено было сбыться, поскольку по отношению к другим народам либеральные младотурки ничем не отличались от консервативных «султанистов», сторонников неограниченной султанской власти. Младотурецкая революция дала палестинским евреям право избирать депутатов в турецкий парламент, но на деле депутаты ничего не решали, а служили лишь ширмой, создающей видимость демократических перемен в недемократическом государстве. К тому же, участвовать в выборах на условии соблюдения имущественного ценза могли только граждане Османской империи, а большинство евреев Палестины пребывали в иностранном подданстве, которое давало им возможность рассчитывать (при необходимости) на содействие консулов европейских держав. И вообще, евреи не спешили, потому что для спешки не было оснований – сначала следовало упорядочить жизнь еврейской общины, а потом уже задумываться о провозглашении государства.

Одной из главных проблем ишува были внутренние разногласия. В Палестине собрался «весь Ноев ковчег»: и ашкеназы, и сефарды, и ортодоксы, и светские евреи… Недаром же говорится, что один еврей – это мало, а два – уже много. Каждый из репатриантов имел свое мнение и был готов отстаивать его по мере сил своих. И весь этот «форшмак»[37] нужно было привести к единому знаменателю, сплотить вокруг великой идеи. С трудом, со скрипом, но это все же удалось сделать, тем более что у поселенцев было много общих интересов – рытье колодцев, строительство общественных зданий и т. п. При всей разобщенности евреев и их стремлении разбиваться на мелкие группировки наличие единой сионистской идеи оказывало консолидирующее действие.

Вторая алия

Вторая алия немного уступала первой по количеству, но зато превосходила ее по качеству. Поселенцы второй волны были более мотивированными и условия, в которых они оказывались, были более благоприятными. Можно было надеяться на то, что в скором времени правительства ведущих мировых держав приступят к рассмотрению вопроса о провозглашении еврейского государства… Но этому помешала Первая Мировая война. Многим палестинским евреям, остававшимся гражданами стран, враждебных Османской империи, которая была союзницей Германии и Австро-Венгрии, пришлось принять османское подданство для того, чтобы избежать высылки. Надо сказать, что евреи всячески демонстрировали свою лояльность, вплоть до службы в османской армии, куда некоторые поступали добровольцами. Однако это не избавило их от преследований со стороны властей, которые относились к иноверцам крайне недоверчиво. Была прекращена деятельность всех сионистских организаций, закрывались еврейские банки, а арабов всячески подстрекали к нападениям на евреев под лозунгом «это ваша земля». Многие еврейские активисты были высланы за границу, а те, кто остался, рисковали угодить в тюрьму при малейшем поводе, а то и без такового. Поступление средств и любой помощи из-за границы прекратилось, что в сочетании с резко возросшими налогами привело к голоду, последствия которого еврейской общине удалось минимизировать благодаря самодисциплине и организованному распределению продовольствия. Но, тем не менее, около восьми тысяч человек скончались от истощения.

Еврейский легион

Около десяти тысяч палестинских евреев бежали в Египет, который с 1882 года находился под британским управлением. Там в марте 1915 года было сформировано еврейское военное подразделение под названием «Сионский корпус погонщиков мулов», которое воевало против турок в составе британской армии. Впоследствии бойцы корпуса стали ядром Еврейского легиона (Еврейского полка), состоявшего из пяти батальонов. Среди членов этого формирования были такие известные люди, как первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион, второй президент Израиля Ицхак Бен-Цви, один из военных лидеров ишува Элияху Голомб, первый начальник Генерального штаба Армии Обороны Израиля Яаков Дори, отец Ицхака Рабина Нехемия Рабичев, третий премьер-министр Израиля Леви Эшколь и знаменитый художник Нахум Гутман, мозаики которого украшают Тель-Авив.

Зеев Жаботинский

Инициатором создания Сионского корпуса и Еврейского легиона был одесский еврей Зеев (Владимир) Жаботинский, журналист и активист сионистского движения. Он считал, что сионисты должны принять участие в войне на стороне Антанты,[38] чтобы освободить Палестину от османского владычества и учредить там еврейское государство. Вместе с Иосифом Трумпельдором, участником русско-японской войны, Жаботинский создал Еврейский легион в составе британской армии. Альянс с британцами был предопределен – Россию Палестина не интересовала, а французы традиционно рассматривали сионистов (и вообще всех французских евреев), как прогерманскую силу. Главной заботой британцев было сохранение контроля над Суэцким каналом, основной артерией их торговли, и дополнительные военные силы на Ближнем Востоке пришлись им весьма кстати. Кроме того, их привлекала идея палестинского еврейского государства под протекторатом Великобритании – евреям предстояло стать опорой британской политики в регионе.

Командующий британскими войсками в Египте генерал Джон Максвелл считал палестинское направление второстепенным и не собирался нарушать давнего правила, запрещавшего иностранцам служить в рядах британской армии. Аналогичной точки зрения придерживался и британский военный министр (государственный секретарь по военным вопросам) Горацио Герберт Китченер. Потому-то идея Жаботинского первоначально трансформировалась: появился Корпус погонщиков, которым занимался один Трумпельдор – Жаботинский не хотел размениваться на такую мелкую затею. Однако со временем ситуация изменилась. В июне 1916 года Китченер погиб. Его сменил гораздо более дальновидный Дэвид Ллойд Джордж, в декабре того же года ставший премьер-министром. Кроме того, в России произошла Февральская революция, последствием которой могло бы стать заключение сепаратного мира с германо-австрийским альянсом, что серьезно осложнило бы положение Великобритании и Франции. Поэтому британцы согласились на формирование крупного еврейского подразделения из добровольцев, и в середине 1917 года легион был создан. Кроме палестинских евреев, в нем служили евреи из России, Великобритании, США и Канады. Надо сказать, что российские евреи, в большинстве своем, считали сотрудничество с Антантой предательством национальных интересов – действиями в пользу антисемитского царского правительства. Дошло до того, что в Одессе Жаботинского объявили отступником во время субботней службы в синагоге. Человек, всей душой радевший за интересы еврейской нации, был зачислен в категорию «такие, как он, хуже выкрестов».

Горацио Герберт Китченер

Еврейский легион хорошо зарекомендовал себя во время боевых действий в Палестине, но дело было не столько в том, что евреи помогали британцам в борьбе против турок, сколько в демонстрации готовности евреев защищать Эрец Исраэль с оружием в руках. После двухтысячелетнего перерыва евреи снова показали свою силу. Легион был расформирован в ноябре 1918 года, сразу же после окончания Первой мировой войны.

Еврейский легион

Декларация Бальфура

2 ноября 1917 года лидер британских сионистов лорд Лайонел Уолтер Ротшильд получил от министра иностранных дел Великобритании Артура Бальфура официальное письмо следующего содержания:

Это письмо, вошедшее в историю как «Декларация Бальфура», обеспечивало Великобритании моральное право на послевоенный протекторат над Палестиной, которую изначально предполагалось отдать под международный (то есть британо-французский контроль) после войны. Кроме того, поддержка сионистского движения была выгодной с политической точки зрения. Британия надеялась на то, что американские евреи поспособствуют более активному участию Соединенных Штатов в войне, а российские притормозят на время свою революционную деятельность и не станут способствовать выходу России из войны. Премьер-министр Ллойд Джордж прямо сказал, что «”декларация Бальфура” не является простым актом милосердия, нужно понимать, что речь идет о сделке в обмен… на поддержку евреями всего мира дела союзников». Военным министром на момент принятия декларации был Уинстон Черчилль, который полностью поддерживал это начинание.

Артур Джейс Бальфур

Декларация Бальфура

«Декларация Бальфура» резко изменила османскую политику по отношению к евреям. Великий визирь Талаат-паша объявил, что правительство впредь не будет ограничивать иммиграцию евреев в Палестину и что оно не имеет ничего против еврейской автономии под своим протекторатом. Более того – этот ярый антисемит пригласил представителей германских и австрийских евреев в Константинополь для обсуждения палестинских проблем… Но у турок уже не было времени – война близилась к концу.

Памятные карточки с изображением американского президента Вильсона и «Происхождение Лиги Наций»

«Декларация Бальфура» стала главной предпосылкой для получения Великобританией мандата Лиги Наций[39] на временное управление ближневосточными территориями, прежде входившими в Османскую империю, – Палестину и Трансиорданию.[40] Франция получила мандат на Сирию (впоследствии эта территория была разделена на Сирию и Ливан). Мандатная система создавалась для того, чтобы облегчить становление государственности в регионах, длительное время находившихся под османским владычеством. Действие мандатов должно было продолжаться до тех пор, пока освобожденные регионы не приобретут самостоятельность.

Первое еврейско-арабское соглашение

Лидер сионистов Хаим Вейцман договорился с арабским лидером эмиром Фейсалом о взаимной поддержке и разграничении сфер влияния. «В 1918 году был один выдающийся араб, главнокомандующий арабскими армиями… тогдашний эмир Фейсал, а впоследствии король Фейсал, – вспоминал впоследствии Вейцман, – и… я отправился в его лагерь. Я чистосердечно рассказал ему о наших чаяниях, наших надеждах, наших пожеланиях, наших намерениях, и я могу только поклясться, если, конечно, моя клятва способна убедить моих арабских оппонентов, что мы обнаружили полное согласие между собой, и что это первая встреча стала началом дружбы на всю жизнь, а наши отношения впоследствии нашли отражение в договоре».

Договор, о котором упоминает Вейцман – это соглашение о признании национальных чаяний евреев и арабов в Палестине, подписанное 3 января 1919 года в Лондоне, накануне Версальской мирной конференции, которая должна была подвести итоги Первой мировой войны. Вейцман подписал соглашение от имени Всемирной сионистской организации, а Фейсал – как представитель самопровозглашенного в 1916 году Хашимитского королевства Хиджаз,[41] которым правил его отец, король Хусейн. Примечательно, что вопрос о политическом суверенитете над Палестиной тогда не затрагивался, поскольку Фейсал пока еще не был готов согласиться с созданием еврейского государства, да и расклад сил в Палестине был не в пользу евреев – шестьдесят тысяч против шестисот тысяч арабов. Соглашение всего лишь готовило почву для грядущих великих свершений…Так, во всяком случае, казалось лидерам сионистов. Что же касается Фейсала, то он, скорее всего, пошел на соглашение с евреями только для того, чтобы получить право на участие в Версальской конференции. По просьбе Фейсала его договоренность с Вейцманом не должна была предаваться огласке «до лучших времен», которые так никогда и не наступили. При жизни Фейсала, умершего в 1933 году, Вейцман нигде о соглашении не упоминал.

Версальская конференция

Подписывая соглашение, Фейсал сделал приписку, по которой соглашался исполнять принятые обязательства лишь в том случае, если арабы получат независимость на условиях, перечисленных в его последующем послании министерству иностранных дел Великобритании. Однако Версальская конференция не стала включать Сирию в состав единого арабского государства, как того хотелось Фейсалу, а выдала мандат на управление ею Франции.

В ходе конференции Фейсал сделал весьма угрожающее заявление. «Если взгляды радикальных сионистов, в том виде, в котором они были представлены на конференции, возьмут верх, то результатом этого станут волнения, хронические беспорядки и рано или поздно – война в Палестине, сказал он. – Я не хочу, чтобы меня поняли неправильно. Я утверждаю, что у арабов нет какой-либо расовой или религиозной враждебности к евреям… Я утверждаю, что у нас сложились превосходные отношения с евреями, живущими в Палестине на протяжении поколений. Но новоприбывшие демонстрируют совершенно иные качества, чем эти «старые поселенцы», как мы их называем, с которыми возможно жить в ладу и даже сотрудничать. Затрудняясь подобрать подходящее слово, я бы сказал, что почти все новые колонисты несут в себе дух империализма. Они говорят, что мы слишком долго владели их родной землей, отнятой у них с помощью грубой силы в незапамятные века, и сейчас, при новом мировом порядке, мы должны ее очистить. Если у нас хватит мудрости, то мы должны сделать это мирно, не сопротивляясь решению цивилизованного мира».

Французская газета «Le Matin»

В интервью французской газете Le Matin Фейсал высказался более прямо: «Наше человеческое сочувствие будет на стороне евреев при условии, что они будут подчиняться мусульманскому или христианскому правительству, получившему мандат Лиги Наций. Если же они захотят создать свое государство и станут претендовать на суверенитет в этом регионе, то это будет очень опасно – между ними и другими народами возникнет конфликт».

Фейсал I (справа) и Хаим Вейцман (слева) в 1918 году

Хаим Вейцман до конца жизни считал свое соглашение с Фейсалом важнейшим достижением в арабско-еврейских отношениях. Выступая на заседании ООН 18 октября 1947 года он сказал: «Было время, когда арабские лидеры были способны видеть эту проблему [палестинскую] в истинном свете. Это было, когда выдающийся вождь и освободитель арабов эмир Фейсал, позднее ставший королем, заключил со мной договор, провозглашавший, что если вся арабская Азия будет свободна, то арабы признают право евреев свободно селиться в Палестине и развивать ее, и что она будет существовать бок о бок с арабскими государствами».

Соглашение Вейцмана-Фейсала, которое официально не было разорвано, служит доказательством того, что евреи изначально стремились выстраивать мирные отношения с арабами на принципах диалога и согласия, а не игнорировали своих ближайших соседей, как то утверждает арабская пропаганда. К слову, еще до выступления Фейсала на Версальской конференции еврейская сторона сделала арабам несколько весьма ценных уступок, среди которых были совместное пользование портами в Эйлатском заливе и портом Хайфы.

В марте 1920 года, вопреки установкам Лиги Наций, было провозглашено независимое Арабское королевство Сирия во главе с королем Фейсалом I. Однако французы силой оружия заставили Фейсала признать свой мандат на управление Сирией и в конце июля того же года Арабское королевство Сирия было упразднено.

Послевоенные проблемы

На момент окончания Первой мировой войны не существовало четкого представления о границах будущего еврейского государства. По мнению сионистов, на севере оно должно было доходить до Ливанских гор, верхнего течения Иордана и горы Хермон, на востоке ограничиваться пустыней, лежащей за Иорданом, а на юге – Эйлатским заливом. С этим не соглашались французы, считавшие северную Галилею (земли, лежащие к северу от современного Кармиэля)[42] «исторической ливанской территорией». В конечном итоге французам удалось настоять на своем. Но, как говорится, маленькое облачко не может закрыть все небо – радость от того, что вожделенное еврейское государство наконец-то будет создано, перевешивала горечь мелких потерь.

Палестина. Начало ХХ века

Разумеется, никто из здравомыслящих людей не ожидал, что государство будет создано сегодня или завтра. Все понимали, что это – долгое дело. Но в то же время вряд ли кто-то мог предположить, что провозглашение Израиля состоится только в 1948 году. Отношение британского правительства к положениям, содержавшимся в «Декларации Бальфура», Ллойд Джордж охарактеризовал следующим образом: «В планы [кабинета министров] не входило создание еврейского государства сразу же после подписания мирного договора без учета пожеланий большинства населения. С другой стороны, предусматривалось, что если евреи составят большинстве населения, то Палестина станет еврейским сообществом. Мысль о необходимости искусственно сдерживать еврейскую эмиграцию, чтобы евреи постоянно составляли меньшинство населения, никогда не приходила в голову никому из тех, кто определял политику».

Послевоенная волна репатриации была довольно интенсивной – с 1919 по 1921 год в Палестину прибыли около двадцати тысяч евреев. Казалось, что наконец-то настали благословенные времена, когда можно спокойно заниматься своими делами, без оглядки на османских чиновников… Однако, как гласит известная пословица, «хорошо никогда не бывает, бывает только не очень плохо». Оказалось, что арабы, освободившиеся от турецкого контроля, создают гораздо больше проблем, нежели турки.

С 27 января по 10 февраля 1919 года в Иерусалиме прошел первый Палестинский арабский конгресс, в котором приняли участие двадцать семь делегатов от мусульманских и христианских общин Палестины. Делегаты направили Версальской конференции телеграмму с требованием отказаться от «Декларации Бальфура» и включить Палестину в состав Арабской Сирии, которая, как тогда ожидали, должна была перейти под управление эмира Фейсала. В резолюции, принятой по итогам работы конгресса, было сказано, что дружественные отношения с Великобританией и союзными державами возможны лишь в том случае, если они не станут посягать на арабский суверенитет в Палестине. Если уж говорить начистоту, то резолюция сильно напоминала ультиматум. В мае 1920 года было сформировано «Палестинское арабское общество», которое возглавил Амин аль-Хусейни, принадлежавший к знатному иерусалимскому семейству, ведущему свой род от внука пророка Мухаммада. Радикальные националистические взгляды впоследствии сделали аль-Хусейни союзником Адольфа Гитлера, для которого он вербовал мусульман в войска СС. Пока что аль-Хусейни демонстрировал готовность сотрудничать с британцами. В мае 1921 года с их согласия аль-Хусейни стал муфтием, главой мусульманской общины Иерусалима.

Первый палестинский арабский конгресс

Впоследствии вопрос об объединении Палестины с Сирией был снят после того, как Арабское королевство Сирия перестало существовать. Отныне Палестине предстояло стать независимым арабским государством. Евреи при этом в расчет не принимались. Палестинские лидеры не признавали ни прав евреев на Эрец Исраэль, ни Всемирную сионистскую организацию. Они были готовы разговаривать только с британской администрацией, которая им откровенно благоволила. Британские чиновники понимали разницу между мандатом и колонией и потому старались ладить (точнее – заигрывать) с местным населением, большинство которого составляли арабы. Кроме того, многие из чиновников прежде служили в Египте, находившемся под «завуалированном протекторатом» Британии с 1882 года, а там им приходилось иметь дело с арабами. Короче говоря, для британцев арабы были привычными и во многом предсказуемыми, в отличие от евреев, которые вечно чего-то требовали – то должностей в административных учреждениях, то содействия в иммиграции и покупке земли, то еще чего-то. Идея создания еврейского государства, получившая одобрение наверху, не была доведена во всей полноте до низших управленческих звеньев, в результате чего чиновники рассматривали евреев как «одну из туземных наций», не более того. «Существующая система [управления] ввиду своего несовершенства склонна низводить евреев в политическом отношении до уровня туземцев, – сокрушался Хаим Вейцман, – а очень часто британские власти смотрят на евреев, как на толпу «туземцев», потому что им так удобнее». Что говорить о простых чиновниках, если сэр Рональд Генри Сторрз, назначенный в 1921 году гражданским губернатором Иерусалима и Иудеи, позволял себе высказываться о евреях в следующем ключе: «люди, страдающие от чудовищных несправедливостей, одновременно могут утомлять настолько, что иногда перестаешь удивляться их страданиям, хотя продолжаешь их жалеть». Но давайте вспомним, что Великобритания получила мандат над Палестиной не для собственного обогащения, а для того, чтобы помочь живущим здесь народам в государственном строительстве. Отстраняясь от еврейских чаяний, британские чиновники не выполняли обязательств, взятых на себя их страной.

Если гражданским чиновникам евреи досаждали своими просьбами, то британские военные деятели видели в них дестабилизирующий фактор, вынуждающий держать в Палестине значительное количество войск. Действительно, палестинские арабы очень скоро перешли от слов к делу и начали нападать на еврейские поселения (годы идут, а их тактика не меняется). 1 марта 1920 года во время переговоров с лидерами арабов, стремившихся захватить еврейские поселения в Верхней Галилее, был смертельно ранен Иосиф Трумпельдор, сказавший перед смертью товарищам: «Хорошо умереть за нашу страну!».

Страны еще не было, но евреи уже умирали за нее.

Весьма показательным и крайне удручающим было поведение британских властей после еврейских погромов, устроенных арабами в апреле 1920 года, накануне конференции в Сан-Ремо, которой предстояло заняться распределением мандатов (в сущности, все уже было решено, но следовало оформить решения должным образом, так что это заседание Верховного совета государств Антанты и примкнувших к ним стран, носило не столько политический, сколько бюрократический характер). В тот момент арабский национализм, подогретый провозглашением Арабского королевства Сирия, достиг своего пика. Погромы были не только выражением ненависти к евреям, но и попыткой окончательного изменения положения в свою пользу. Разумеется, евреи тут же организовали отряды самообороны и дали жесткий отпор погромщикам, но вместо того, чтобы наградить их за восстановление порядка или хотя бы поблагодарить за это, британцы сурово расправились с организаторами сопротивления. Руководивший им Владимир Жаботинский был осужден на пятнадцать лет каторги, столь же суровые приговоры получили его ближайшие помощники. Угодившие под суд арабы получали несравнимо меньшие сроки, да и вообще погромы приобрели массовый характер только потому, что те арабы, которых задерживали в ходе беспорядков, через несколько часов отпускались на свободу и снова нападали на евреев. Если бы британская администрация отреагировала на происходящее своевременно и правильно, то до создания отрядов самообороны дело бы не дошло. Несопоставимость наказаний для арабов и евреев британские судьи пытались объяснить тем, что евреи якобы «спровоцировали» арабов на нападение.