Я не отрицаю реальности сегодняшнего столкновения с Западом, но чтобы разобраться в этой грандиозной битве, развернувшейся на наших глазах, попробуем её несколько схематизировать, разделив на три уровня. Уровень первый – это, собственно, специальная военная операция, это военное столкновение российского и украинского режима. Здесь всё просто и понятно – Запад и отечественные либералы всё безмерно усложняют. Никакой национальный суверенитет, который мы якобы нарушили, не может служить прикрытием для преступной политики украинской власти. Наше стремление спасти от геноцида людей, обратившихся к нам за помощью, полностью оправданно и справедливо. В трактовке событий можно прямо поверить точке зрения российской власти. Это не пропаганда – это правда. Однако таков только первый уровень.
Второй уровень – геополитическое столкновение России и «коллективного Запада». Обычно события на данном уровне подаются так, что Европа и США, особенно США, поставили своей целью уничтожение России. Они начали гибридную войну против нашей страны и ведут её, в том числе, руками украинских солдат. На этом уровне мы обычно восхищаемся гениальностью нашего национального лидера и ненавидим своих геополитических противников. Но всё не так просто. Самое главное, что нужно понять: нет никакого коллективного Запада. Наша попытка обобщить силы, противостоящие нам, есть наследие советской идеологии. Раньше мы были главными участниками глобального противостояния либерализма и коммунизма, но потерпев поражение в холодной войне мы не успокоились, и взяв на вооружение традиционализм и консерватизм снова бросили вызов западному миру. Единственное, что сейчас прочно связывает Запад в единое целое – это противостояние с Россией. Коллективный Запад существует только потому, что мы его объединяем.
Более правильно, вероятно, видеть на втором уровне геополитическое столкновение России и США, но не за Украину, а за Европу. «Северный поток» и сближение России и Германии стали спусковым крючком украинского кризиса. Мы восхищаемся стратегическим гением нашего президента, но на самом деле он, выигрывая битву за Восточную Украину, проигрывает войну за европейский континент. Дело здесь даже не в том, что прекращена работа балтийского газопровода, а в том, что мы в своём сознании объединили США и Европу, при этом противопоставив себя им, и этим поставили крест на перспективе стратегического объединения Европы и России. Мы променяли Украину на мечту о единой Европе от Лиссабона до Владивостока. Цель американцев, разумеется, не в идеологическом поражении российского государства и не в защите либеральных ценностей, дело, вероятно, просто в деньгах.
Выше уже отмечалось, что Россия после Мюнхенской речи В. В. Путина пошла в атаку на однополярный мир, бросила вызов Западу с целью разрушить его гегемонию. Честно говоря, я даже не особенно верю в способность и желание западной, в первую очередь, американской, элиты отстаивать этот миропорядок. Запад просто не мыслит такими категориями. Это русское миросозерцание мыслит категориями черного и белого, добра и зла, но американское же капиталистическое мировоззрение всё же о деньгах, о прибыли, о рынках, оно просто лежит в другой системе координат. Капиталисты сами сдадут все свои достижения, как только почувствуют, что их победа не приносит им дивидендов. Но играя на чувствах русских борцов за справедливость, Америка зарабатывает огромные деньги, решает внутренние политические и экономические задачи, бьёт в больные места России и с интересом наблюдает за тем, что будет дальше. Мы позволяем американцам зарабатывать миллионы и миллиарды на этом глобальном противостоянии, и у нас нет ни малейших шансов победить без коренного изменения нашего сознания. Да и добавлю: Америка тоже не едина, речь идёт лишь об ограниченной группировке политических сил, волей случая определяющих сегодня повестку дня. Зря мы идём на поводу у этих сил.
Противостояние с Европой носит совершенно иной характер. Европейцы находятся не на другом конце света и мыслят они гораздо более традиционными категориями. Статья Матеуша Моравецкого, приведённая в начале этой работы, как раз и показывает точку зрения Старого света на смысл противостояния с Россией. Европа тонко чувствует опасность выбранного Россией пути самоуспокоенного консерватизма и самозамкнутого национализма и пытается нас остановить. США лишь использует кризис недопонимания между Россией и Европой в своих целях и делает это крайне успешно.
Впрочем, обращаясь к идейному противостоянию России и Европы мы уже вроде бы переходим на третий уровень нынешнего глобального конфликта. Здесь нет стран и узких политических интересов, это уровень конфликта идей. Это горячо любимый нашими интеллектуалами конфликт между европейским и русским мировоззрением, в котором они видят попытку агрессивного западного либерализма победить непокорную Святую Русь как единственную помеху на пути к глобальному доминированию. На этом нужно остановится чуть подробнее.
Стоит начать с того, что представление о попытках Запада уничтожить Россию не выдерживает проверки фактами. Если европейцы и американцы готовятся нас завоевать, то почему у них так плохо с боеприпасами и современным вооружением? Тщетные попытки стран НАТО вооружить Украину выглядят поистине нелепо. Всем миром они не могут собрать несколько танковых батальонов, а многие имеющиеся у них машины на поверку оказываются морально устаревшими, требующими ремонта или модернизации. Что же это за агрессивные покорители мира такие? Впрочем, дело здесь даже не в оценке военных возможностей наших соседей, а в почти патологическом пацифизме нынешних европейцев. Мы любим обвинять западные страны в постоянном стремлении подчинить все народы планеты себе, однако, скажите, сколько раз в своей истории Запад пытался завоевать весь мир? Удивительно, но ни разу. В ходе обеих мировых войн Запад воевал сам с собой.
Если же Запад хочет нас покорить на ценностном и идейном уровне, то почему уходит из России западный бизнес, западные телеканалы, и почему вводятся всё новые и новые санкции? Самой главной слабостью России на протяжении десятилетий была зависимость нашей экономики, и сейчас Запад своими руками делает всё, чтобы усилить нашу страну, сделать её независимой и свободной. С идеологической точки зрения уход из России компании «Дисней» – это самый большой подарок, который мы могли получить, это надежда на то, что наши дети вырастут нормальными русскими людьми, а не лишёнными рода и племени космополитами.
На самом деле действия Европы в современной ситуации очевидно просты и предсказуемы, европейцы делают лишь то, о чём они говорят: пытаются оказать давление на российскую элиту и общество, чтобы они задумались о том, насколько им уютно будет жить при нынешнем политическом режиме, в национально ориентированной России, оторванной от мировой цивилизации. Дело не в русской самобытности, дело в политическом режиме, а это совершенно разные вещи. Европа хочет поколебать нынешнюю российскую власть, вызвать или государственный переворот или революцию. И то и другое, конечно, маловероятно, но то, что кто-то в нашей стране задумается о ценностных установках нынешнего государства – несомненно.
Впрочем, может быть, задуматься стоит гражданам не только нашей страны. Современное противостояние России и Запада – это всё же фарс, это жалкая фантасмагория и пародия на мировые войны прошлого столетия. Наши интеллектуалы, говорящие о противостоянии мировых сил добра и зла, сильно преувеличивают. Россия, спешно подстраивающая свою национальную идею под нужды внешней политики, публикующая нелепые и сумбурные президентские указы, призванные идейно сплотить общество, но неспособные этого добиться без батальонов Росгвардии – это не идейный мировой вождь. Однако и Запад мало чем, в сущности, отличается от нас: слепое преклонение перед своими ценностями, ошибочность которых видна невооружённым взглядом, неспособность свою идейную систему свести в непротиворечивое единство со здравым смыслом и реальными фактами окружающей действительности – это не позиция светоча цивилизации и двигателя мирового прогресса. У России есть факты, но нет приличной теории, чтобы их объединить чем-то целым; у Запада есть красивая теория, которая, бесспорна, хороша, но явно далека от реальной жизни. «Кровавый тиран», который печётся о жизни каждого своего солдата и обеспеченности его горячей кашей и добротными консервами, противостоит «мировому злу», у которого вообще нет ни танков, ни патронов, ни военной промышленности, чтобы их производить. Мы даже войну как следует друг другу объявить не решаемся. Столкновение России и Запада – это не битва титанов, отстаивающих свои великие ценности и идеалы, а столкновение двух пустышек, двух царств победившего абсурда, каждое из которых лишено хоть сколько-нибудь осмысленного видения мира. Мы с Европой веками шли параллельными курсами, веками думали об одних и тех же вещах, а сегодня вдвоём пришли к выраженному хоть и по-разному, но, в сущности, к одному и тому же донельзя пошлому постмодерну. «Ценностный» конфликт на третьем уровне сводится не к противостоянию великих идей, а к нелепой внешнеполитической борьбе западных стран против непонятного, а оттого непредсказуемого евразийского гегемона.
* * *
Сейчас мы зачастую считаем ошибочной нашу стратегию на сближение с Западом, превалировавшую в нашей политике с позднесоветских времён, мы обвиняем себя в глупости и наивности. Такая позиция тоже неверна. То, что каждый раз после периода долгого затворничества, когда мы отгораживаемся от мира и замыкаемся в себе, мы в конце концов возвращаемся к мысли о Западе, к желанию найти с ним общий язык – это естественно. Европа не враг, а родственная нам душа, с которой нам проще противостоять всему остальному миру. В диалоге с европейцами мы находим себя и нащупываем утраченную нить дальнейшего развития. Сама острота нынешнего геополитического кризиса говорит об огромной важности нас друг для друга. Столкновение России и Запада – это не соперничество геополитических конкурентов, а, скорее, ссора старых супругов. Мы досконально друг друга изучили за несколько веков сосуществования и общей исторической судьбы и теперь предъявляем друг другу справедливые упрёки. Однако нам нужно лучше почувствовать внутренний ритм русской истории, мы должны понять, наконец, что от Запада нам никуда не уйти.
Но почему же он столь важен для нас? Современная геополитика никогда не даст ответа на этот вопрос, потому что истина лежит по ту сторону науки и современных секулярных конструкций. Ответ на этот вопрос скорее можно найти в дебрях русской истории и русского мировоззрения. Раздвоение наших интеллектуальных сил на две части: западников и славянофилов – симптоматично, так как оно есть следствие разделения единого христианства на две части: западное и восточное. Мы двоимся в себе, потому что двоится мир вокруг нас. Так что же, Европа и Россия – это две разные цивилизации или одна? Ответ очевиден: Россия и Европа – это две различные цивилизации, но единая культура – христианская. Цивилизация – понятие скорее географическое и биологическое, чем культурное; цивилизационные особенности обуславливаются географической средой и историческими условиями зарождения. Культура – понятие, в первую очередь, духовное, связанное с ценностными установками, мировоззрением и исторической судьбой. В основе нашей с европейцами культурной матрицы лежат одни и те же фундаментальные основы, связанные с христианской верой. Мы не замечаем этого, потому что привыкли противопоставлять себя европейцам, но это не так. Мир делится не по принципу «Запад – не-Запад», разлом человечества проходит по линии «христианский мир – нехристианский», и на этой планете мы с Западом по одну сторону баррикад. Именно по этой причине мы столетиями идём параллельными курсами, решая одни и те же задачи, а в итоге мы вместе придём к одному финалу.
Нам крайне необходим новый импульс в наших отношениях. Нам не нужно истерично менять полярность в отношениях с Европой и ставить всё с ног на голову, нам лишь нужно избавиться от приниженного положения по отношению к ней и научиться разговаривать на равных. «На равных» – значит не унижаясь, как в 1990‑е годы, но и не дерзко, с вызовом, как сейчас.
Однако мы ныне обращаем свои взоры на Восток. Мы особенно гордимся нашим партнёрством с Китаем, хвастаемся его поддержкой и видим в сотрудничестве с ним ключ к светлому будущему. Мы как всегда обманываемся. Зачем нам Китай? О чём мы с ним будем разговаривать, о чём вести диалог? Что мы вообще знаем о нём и что в нём понимаем? Вообще говоря, то, что Россия нашла в Китае себе союзника, не случайно, ведь это почти такая же идеологизированная страна, с почти тем же коммунизмом во главе, что и мы недавно. Что нам в поддержке призраков прошлого? Мы не далее как вчера отвергли эту идеологию, признав её ошибочной, но почему же теперь снова делаем разворот в её сторону? Неужели факт поддержки российской внешней политики предельно авторитарным и коммунистическим Китаем нас не пугает? Сегодня мы меняем как перчатки стратегических партнёров, оформляем новые союзы, целью которых является экономическое сотрудничество и обеспечение политического баланса в том или ином регионе мира, но все эти наши ситуативные союзники и партнёры ничего не дадут нам для нашего внутреннего развития и решения внутренних проблем.
Реальность прозаична: в этом мире нет иной силы, кроме Европы, с которой нам сегодня имело бы смысл брать пример и с которой стоило бы вести конструктивный диалог. Все остальные страны, народы и цивилизации нам бесконечно чужды, с ними можно торговать, совместно что-то производить, но не более того. Потенциал наших отношений с Европой далеко не исчерпан. Однако нас должен связывать не «Северный поток», а общность культуры и интересов. До тех пор, пока европейские гуманисты будут иметь дело с однобокой и предельно идеологизированной Россией, наши отношения обречены.
Между тем и Европе нужна Россия, причём не как газовая колонка, но как геополитическая сила. Европа чувствует свою немощь, свою раздробленность и разобщённость, а значит и свою слабость в этом огромном мире. Чувствует также, как чувствовали греческие полисы двадцать три века назад. Европа ищет силу, на которую могла бы опереться, но видит в России не силу, а претензию, поэтому отвергает её и обращает свой взор за океан. Вторичность европейской политики по отношению к американской, использование американцами союзников в своих эгоистичных интересах очевидны не только для нас, но и для Европы. Но у них нет иного выбора; более того, нынешняя агрессивная позиция России делает опору на США ещё более необходимой. И то, что Европа сегодня между Америкой и Россией делает выбор в пользу первой, заставляет всерьёз задуматься.
Однако не только как в геополитическом партнёре Европа нуждается в России, но и как в духовной и идейной силе. Раскол европейского общества не менее силён, чем в нашей стране, там есть точно такие же консерваторы и либералы, как у нас. И не меньше, чем мы, Европа жаждет единства, и не столько потому, что этого требуют политические или геополитические интересы, а потому, что такова вообще человеческая природа. В то же время у Европы нет платформы, которая могла бы воссоединить их общества: в условиях ужесточения идейной борьбы демократия всё менее на это способна. В современном мире речь идёт о цивилизационном выборе, но референдумы не способны подобный выбор сделать. Истина не рождается в спорах и не формулируется в борьбе политических партий.
* * *
Кризис нынешней международной политики просто поражает, действия Соединённых Штатов в последние десятилетия кажутся полностью преступными и неадекватными здравому смыслу. Но парадокс состоит в том, что Америка, несмотря на кажущийся абсолютный эгоизм и ненормальность своих действий, всё равно окружена верными союзниками. Что бы ни случилось, они не остаются в одиночестве. В Мюнхенской речи 2007 года В. В. Путин говорил вроде бы верные вещи об опасности однополярного мира двадцать первого века, но здесь всё же есть, над чем подумать. Выше я указывал на то, что мышление американцев целиком направляется меркантильными интересами, однако это тоже упрощение, и в нынешней истеричной ситуации сложно полностью понять, чем на самом деле руководствуется каждая из сторон, в том числе и Америка, в своей политике. В конце концов, многое в истории и даже географии США воспитывает в американцах зачастую вполне обоснованное убеждение в величии их страны и исключительности их положения. Нам действительно нужно перестать делить мир на чёрное и белое и начать глубже осмыслять сложную реальность.
Нынешнее российское противодействие агрессии американцев, выражающееся в стремлении щеголять военными мускулами и участвовать в точечных военных конфликтах, кажется, не очень умно. Сила США не в них самих, а в их союзе с Европой и другими странами Западного мира. Остановить эту анархию международной жизни можно только став альтернативой американцам внутри западного лагеря, а значит нам нужно снова стать частью ныне ненавидимого нами «коллективного Запада». Что не так уж сложно, ведь из числа стран Большой восьмёрки мы выпали совсем недавно в силу эксцесса нашей внешней политики. Да и путь России состоит не в том, чтобы стать альтернативой военной мощи Америки, но чтобы превратиться в идейную силу и нравственный авторитет. Однако сегодня нам не удаётся убедить окружающий мир в своём моральном и интеллектуальном превосходстве над США, а не став балансом сильным американцам мы сами стали изгоями. И как представляется, дело здесь не в подконтрольности мировых средств массовой информации американцам. Дело всё же в нас.
В православной среде достаточно распространена религиозная концепция, в соответствии с которой русский самодержец воспринимается как «Катехон», в переводе с греческого языка – «Удерживающий», то есть как сила, препятствующую распространению зла в мире. Если не сосредотачиваться в данный момент на самом принципе царской власти и взять это понятие чуть шире, то о России вполне можно говорить как о необходимом для мировой политики посреднике, уравновешивающем разные центры силы, удерживающем мир от погружения в пучину анархии. Нынешний хаос международных отношений осмысляется нами как переломный момент в процессе постепенного заката Европы и связанного с этим процесса перераспределения мировых сил, но может быть, всё проще, и в нашем мире просто отсутствует необходимый элемент, без которого невозможно выровнять баланс на планете? Может быть, всё дело в отсутствии настоящей России, в том, что она связана кризисом самоопределения и не в состоянии выполнять своё высокое призвание? Весь мир смотрит на нас с надеждой, и мы осознаем эти ожидания, однако неверно их интерпретируем. «Удерживать» не значит «перестраивать», и наша задача состоит не в том, чтобы силой менять миропорядок, от нас требуется лишь сохранять на мировой арене мир, справедливость и взаимоуважение сторон. Но, как это ни прискорбно признавать, мы сегодня не храним мир, мы лишь усугубляем хаос.