Сегодняшняя ситуация в нашей стране со всей рельефностью показывает недостатки и заблуждения как нынешнего политического строя, так и всего российского общества. Специальная военная операция сделала явным и очевидным то, что на протяжении последних лет либо оставалось в потенции, либо раскрывалось частично, не привлекая внимания и оставаясь в тени. Так, наше общество сегодня становится всё более закрытым, всё более идеологизированным и менее свободным. И обстоятельства беспрецедентного внешнего давления, даже гибридной войны, на первый взгляд вроде бы оправдывают все ограничения нашей власти, но при внимательном рассмотрении всё оказывается не так просто. Усиливающаяся пропаганда, всё более распространяющееся давление власти на российское общество – это не свидетельство серьёзности вызова, с которым столкнулась наша страна, а свидетельство шаткости позиции власти. Если нашему государству требуется прикладывать поистине колоссальные усилия, чтобы убедить весь мир и, прежде всего, собственный народ в том, что оно право, значит оно не право, пусть хотя бы и частично. Значит в нашей политике или даже самом государственном строе есть какой-то серьёзный изъян, в результате чего люди просто не верят российской власти. Дело здесь не в западной пропаганде и пресловутой «пятой колонне» – правительство чувствует, что почва постепенно уходит у него из под ног, что российское общество не едино и распадается на части, поэтому усиливающееся давление призвано скрепить то, что не удаётся удержать другими средствами.
Однако в чём же ошибка власти, почему оно не право во вроде бы очевидно справедливой войне с украинскими нацистами и в противостоянии с коллективным Западом? Попробуем разобраться. В наших отношениях с Западом мы опасаемся, в общем-то, двух моментов: во-первых, продвижение блока НАТО к нашим границам вызывает опасение утери нашей страной способности справится с прямой военной агрессией против нас, особенно мы опасаемся за время подлёта ракет противника к Москве; во-вторых, наше раздражение вызывает постепенное продвижение зоны западного влияния к нашим границам, в том числе за счёт наших исторических территорий.
Что касается цели существования нынешних западных якобы военных блоков, то стоит задуматься о том, насколько оправданны наши опасения. В послании президента Федеральному Собранию 2018 года – в том самом, где много говорилось о нашей безопасности, и где были показаны видеоролики о новейших российских разработках в области вооружений – стоит обратить внимание на аргументацию В. В. Путиным необходимости этих разработок. Президент говорил о том, что выход США из договора по противоракетной обороне (ПРО) создаёт угрозу «бездумного, опасного для всего человечества применения… ядерного оружия»10. Но стоит задуматься о том, насколько обоснованы были такого рода опасения, ведь неоднозначность позиции Америки видна из самих слов В. В. Путина:
Мы [Россия] заявили тогда [американцам], что будем вынуждены для обеспечения своей собственной безопасности совершенствовать современные ударные комплексы. В ответ нам было сказано: «США создают систему глобальной ПРО не против вас, не против России, а вы делайте что хотите» 11 .
Мы любим сегодня ссылается на Збигнева Бжезинского как главного русофоба и теоретика плана отрыва Украины от России, однако он пишет о том, что расширение Северо-атлантического альянса на восток – это импульс «политический, исторический и созидательный. Этим импульсом не руководит ни враждебность к России, ни страх перед нею, ни желание её изолировать»12. А чуть ранее в той же книге он разъясняет:
Без НАТО Европа стала бы… почти немедленно политически расколотой. НАТО гарантирует ей безопасность и обеспечивает прочный каркас для достижения европейского единства 13 .
Об этом же много раз говорили и западные политики. Гиперзвуковое оружие, бесспорно, замечательное достижение, но насколько обоснованна милитаристская позиция нашей власти? Верно ли мы вообще понимаем всё то, что происходит сейчас в мире? Может быть, мы сами не смогли избавится от мышления времён холодной войны и потому во всех словах соседей мы видим лишь лицемерие, а во всех действиях – исключительно прямую военную агрессию?
Что касается расширения зоны геополитического влияния западных стран, которое вроде бы подтверждается приведёнными выше цитатами, то вопрос об этом ещё менее однозначен. Чтобы разобраться в этом, начнём с самого начала, с момента, от которого берут отчёт все современные политологи, изучающие нынешнее столкновение России и Запада, – с Мюнхенской речи В. В. Путина14. Слушая 15 лет спустя нашего тогда ещё молодого президента нельзя не поразится тому, как точно он формулирует мысль, какие справедливые претензии предъявляет Западу, насколько правильные вещи он говорит и об опасности однополярного мира, не учитывающего интересы членов мирового сообщества, и о распространении очагов напряжённости из-за односторонних действий западных сил и пренебрежении ими международным правом, и о постепенном продвижении НАТО к российским границам, несмотря на все имевшие место в прошлом заверения западных партнёров в недопустимости этого. Всё это настолько привычные вещи, что даже сегодня, имея перед глазами наглядные свидетельства неправоты позиции В. В. Путина, сложно понять, в чём его ошибка, не представляется возможным хоть за что-нибудь уцепиться в попытке раскритиковать позицию президента. Но вот выступление В. В. Путина завершается, начинается дискуссия, и первый же вопрос полностью разрушает всё обаяние президентской харизмы и переворачивает с ног на голову всю российскую картину мира. Депутат Бундестага обращает внимание российского президента на то, что расширение НАТО – это фактически не расширение, а свободное самоопределение демократических государств, которые захотели пойти этим путём, что НАТО не принимает в свои ряды те страны, которые не выражают такой готовности. И данное возражение действительно многое меняет в оценке событий последних десятилетий. Возражение, полностью отвергнутое нашим президентом в ходе дискуссии.
Мы привыкли воспринимать Запад как агрессивную силу, стремящуюся уничтожить Россию, но насколько продвижение своей сферы влияния вызвано внутренним стремлением к этому самих западных стран и их военного альянса? Может быть, это не Запад движется к нам, а наши соседи стремительно от нас убегают? За последние четверть века мы, кажется, ни разу всерьёз не поставили вопрос о том, почему страны бывшего советского блока, связанные в недавнем прошлом с нами тысячами культурных и экономических связей, столь отчаянно захотели стать частью Запада и сбежали от нас в Европейский союз и НАТО при первом же удобном случае. Да и в суматохе с украинским Майданом, негодованием по поводу свержения законно избранного президента В. Ф. Януковича и очевидного вмешательства Европы и США во внутренние дела суверенной страны, мы почему-то оставили без внимания тот факт, что значительная и самая активная часть населения Украины не хочет иметь ничего общего с Россией, мечтая лишь о том, чтобы стать частью Европы. Между тем подумать об этом стоило бы.
Возвращаясь немного назад, к вопросу о правомерности милитаристской позиции российской власти, стоит обратить внимание и на то, как вообще депутат Бундестага сформулировал свой вопрос:
Вы признаёте, что расширение – это фактически не расширение, а самоопределение демократических государств, которые захотели пойти таким путём? …Почему Вы боитесь демократии? Я убеждён, что только демократические государства могут стать членами НАТО. Это стабилизирует соседей.
Депутат говорит о НАТО как инструменте распространения демократии, о том, что именно демократия стабилизирует межгосударственные отношения. Более того, он убеждён, что расширение НАТО несёт выгоду и для соседних стран, не только для членов альянса, так как делает устойчивой ситуацию на границах. Однако президент России сводит разговор только к обсуждению прямой военной угрозы, призывая «не путать понятия».
Впрочем, ни президент, ни мы не задумываемся над очевидными, в общем-то, вопросами не по причине своей глупости и близорукости, а по причине нашего ослепления совершенно другими стремлениями. Очевидно, что современное мышление и российской власти, и в целом российского общества определяется категориями международный отношений. Рост внешнего могущества нашей страны является стимулом развития и мерилом его успешности. Мы постоянно оглядываемся на окружающий нас мир и чрезвычайно озабочены ситуацией на международной арене. Вероятно, корни этой политики стоит искать в двух предпосылках: уязвлённом национальном самолюбии, желании взять реванш за поражение в холодной войне, и в идеологических стереотипах, доставшихся нам в наследство от советского прошлого. Именно из этих двух предпосылок ведут своё начало и блоковое мышление, и разделение мира на две половины, и политизированное, даже милитаристское мировоззрение, и односторонняя оценка действий как США, так и Европы. Мы бросили вызов международному военно-политическому гегемону и поставили себе цель передела мира на началах многополярности, чтобы вернуть себе статус центра силы. Конечно, страдания сербского, ливийского, сирийского народов не могут не вызвать в нас живого человеческого чувства и страстного желания изменить существующий порядок. По всей видимости, мы верим в то, что рост нашего внешнеполитического могущества поможет нам оказывать стабилизирующее влияние на мировые дела, но всё же наше стремление преобразовать весь мир явно опережает наше понимание того, как и зачем это нужно делать. Мы стараемся обрушить мировую систему не задумываясь о том, почему она именно такая, и в каком направлении её стоит менять. А значит, как это ни досадно признавать, но в современных российских внешнеполитических играх нет ничего, кроме стремления к власти ради неё самой. Подобный примат внешней политики смертельно опасен для развития общества и ведёт в исторический тупик, ведь в таком случае идейная основа жизни страны формируется не исходя из внутренних потребностей общества, а как реакция на внешние вызовы. Но нельзя вести свою политику и вообще строить свою жизнь на противостоянии с врагом. В этом мы ничуть не лучше презираемой нами украинской власти: та строит свою жизнь на противостоянии России, а Россия, в свою очередь, на противостоянии Западу. Современные идеологические химеры Русского мира и концепции защиты традиционных ценностей появились в том числе по этой причине.
Кроме того, в условиях гипертрофированного внимания к внешней политике различные общественные силы, выступающие против курса правительства, автоматически начинают восприниматься как сторонники внешних, вражеских сил, как «пятая колонна», а не как органичная часть общества, и значит подлежат или уничтожению, или, в лучшем случае, изгнанию из страны за рубеж, где им якобы самое место. Вряд ли это грамотный и взвешенный подход к государственному строительству.