Слышала, как уходил Альварс, но не могла пошевелиться, чтобы как обычно пойти в купальную комнату. Вечером служанка всегда приносит туда горячей воды, но я не использую её, пока муж не исполнит свой супружеский долг. Мне вода необходима после, чтобы смыть с себя все унижения и усталость, но сегодня на это просто не осталось сил, даже на громкие несчастные рыдания. Лишь тихие слёзы бежали по щекам, обжигая кожу отчаянием.
К утру стало легче, я уже смогла подняться и привести себя в порядок. Вода уже остыла, но это было только к лучшему. Она приятно охладила горящие и саднящие раны, а тело получило такое нужное расслабление и облегчение. Единственное желание, чтобы муж не заявился ко мне ещё и утром, ведь после слов про беременность, он мог подумать, что слишком мало уделяет мне внимания, а я этим вниманием была переполнена до краёв.
Села в кадку, обняв ноги за колени. Я устала плакать, хотела просто хоть на мгновение ощутить спокойствие и умиротворение. О счастье и любви уже мечтать не было даже желания.
– И долго ты будешь тут рассиживаться? – голос Наяды грозно прогремел над головой, и я вздрогнула, вспоминая, какой жестокой и кровожадной может быть эта полукровка.
– В чем дело? Ещё очень рано, чтобы идти на завтрак, – нехотя поднялась, покорно опустив голову.
– Господин Альварс сегодня покидает замок. Покорная жена должна сопроводить его в дорогу, – швыряя в меня полотенцем, ответила женщина.
– Уезжает? Но куда? – испуганно захлопала глазами, действительно не желая, чтобы он уезжал и оставлял меня одну в этом ужасном месте.
– Кто позволил тебе открывать рот и задавать вопросы, ты забыла свое место? – рыкнула Наяда и отвесила мне звонкую пощёчину, после которой я втянула шею и голову в плечи, мечтая, чтобы у меня на спине появился панцирь, и я смогла бы в него спрятаться, хоть на мгновение.
– Извините, – виновато прошептала.
– Сдались мне твои извинения. Одевайся и немедленно спускайся вниз, все уже собрались там.
Когда Наяда ушла, я быстро побежала к огромному деревянном шкафу, до краёв забитому этими злосчастными туниками. Ничего другого у меня нет, даже обуви! Ноги постоянно мёрзнут от холодного кирпича, но кто я такая, чтобы жаловаться.
Уже на лестнице услышала громкий заливистый смех нескольких женщин, а когда вошла в гостиную, вовсе потеряла дар речи. Происходило что-то невероятное, какой-то ужас, вакханалия!
Голые девушки и женщины слонялись по комнате с бокалами вина, смеялись и танцевали, похабно подергивая телами.
На диванах в расслабленных позах расположились все мужчины рода Акфондофф, на коленях и возле которых тоже вертелись, словно одурманенные женщины.
– Ну, наконец-то! Я уж думал, моя женушка не проводит мужа в путь, – оскалился в ехидной усмешке муж, поглаживая по голове одну из девушек, которая с наслаждением ласкала его член ртом.
Дыхание перехватило, а воздух вдруг стал словно отравленным, но не из-за ревности, нет. Просто он с ней был ласков, как никогда не был со мной. Обида начала жечь изнутри, заставляя все тело гореть огнём от несправедливости, от нежелания терпеть происходящее. Ведь несмотря ни на что, я была его женой, а не они. Я!
Оден снова скривился от отвращения, когда посмотрел на меня, столкнул со своих колен наложницу и направился к лестнице.
– Ты куда? – удивлённо окрикнул его Альварс.
– Увидел твою женушку, и настроение резко упало, как и всё остальное. Доброй дороги, брат.
Оден, проходя мимо, слегка оттолкнул меня в сторону.
Я стояла и плакала, не в состоянии что-либо сделать и изменить. Сильнее меня унизить уже нельзя, наверное…
– Иди сюда, милая. Присоединяйся, учись, как надо ласкать мужчину, – поманил меня к себе пальцем муж, и я на ватных ногах подошла к нему. – На колени.
– Я твоя жена, а не наложница… – это первое за все время наглое высказывание, сказанное ему, но я больше не могла сдерживаться, эти слова вырвались прямо из моего обиженного разбитого сердца.
– Что?! – рыкнул Альварс и, хватив меня за волосы, посмотрел в глаза. – Ты ничем не отличаешься от этих девок, пока не родишь мне наследника, хотя даже тогда ты останешься лишь дыркой для удовлетворения моих потребностей. Радуйся, что пока только моих. Проучу тебя, когда вернусь, а сейчас не мешай мне получать удовольствие, убирайся.
Не замечая ступеней, вихрем поднялась по лестнице и бросилась в свою комнату, но возле двери стоял Оден и сверлил меня пугающе огненным взглядом.
– Оден, прошу, пропусти, – прошептала, мечтая как можно скорее избавиться от его общества.
– Почему ты не провалилась в портал следом за своей трусливой сестрицей?
– Почему ты так ненавидишь меня? За что?
– Потому что ты жалкая, не достойная даже моего брата. Думал, он откажется от тебя, но ему всегда нравилось подбирать за мной, хотя в этот раз я даже не опробовал принадлежащую мне по праву вещь. Альварс хвалит тебя, говорит ты очень послушная и податливая в постели, – мужчина коснулся моей щеки, и я всхлипнула от переполняемых негативных сознание эмоций. – Если бы Мия не сбежала и не предала бы нас, всё могло бы быть по-другому. Поэтому винить в своём положении можешь только её.
– Нет! – ответила и оттолкнула руку Одена, чем вызвала у него недовольный рык, заполняющий весь коридор.
– Твоего мужа не будет достаточно долго, поэтому не стоит высовываться именно сейчас. Теперь я глава нашего рода, поэтому мне решать, что с тобой делать.
Покорно пустила голову и кивнула. Он прав, я бессильна в этой войне за жизнь.
Оказавшись в спальне, подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Измученная, истерзанная, сломленная…
Мия, не волнуйся, дорогая, я никогда не стану винить тебя в чем-то. Я люблю тебя.
Моё отражение неожиданно начало расплываться и меняться, и через мгновение я увидела себя, только уже в красивом необычном платье, без опухших от слез глаз, без синяков и ссадин на лице и теле.
Мия…
Мы смотрели друг на друга, не веря своим глазам. Хотелось броситься, притянуть её к себе и обнять, но не знала, как такое возможно.
Может у меня галлюцинации?
Подняла руку и приложила ладонь к поверхности зеркала, которое будто стало жидким. Мия улыбнулась и коснулась меня в ответ. Я почувствовала её, как тогда, восемь лет назад. Это точно была она!