– Мы теряем магию. Нам жизненно необходим этот артефакт, – слова повисли в воздухе.
Только что просторная светлая гостиная с высокими окнами была наполнена гулом пары десятков голосов, и вот все присутствующие разом замолчали. Стало слышно тихое шипение радио, сопровождающее звуки бархатного джаза. Невысокий мужчина с мягкими чертами лица и темными усами озвучил то, что и так было ясно, но всем собравшимся требовался этот итог.
Дрова тихо потрескивали в камине, над ним в мягком желтом свете мерцал герб Фентерры. Сейчас красный щит с серебристым тисом и россыпью звезд притягивал взгляды, напоминая: вы не только обсуждаете счастье своих семей, но и решаете судьбу всего государства.
За окном уже стемнело, и благодаря огню и неярким лампам в комнате могло бы быть уютно. Однако за чаем с имбирем и традиционным лимонным печеньем проходили не милые беседы о погоде и ближайшем чемпионате по гольфу.
– Глорион – наш последний шанс на спасение, – продолжил мужчина, дважды стукнув кулаком по деревянной спинке бархатного дивана цвета припыленного макового лепестка.
– Где бы мы были без твоей способности подмечать очевидное, Ламарин? – раздался язвительный голос из кресла в углу.
– Мы уже битый час ходим вокруг да около, игнорируя это очевидное, Гроус.
Мужчины агрессивно посмотрели друг на друга.
– Мальчики, не ссорьтесь, – примирительно сказала Амая, строгого вида дама с белыми как снег волосами. – Мы все раздражены тем фактом, что Хранитель отказался передать или продать нам Глорион. Однако это не повод нападать друг на друга. Это повод крепко подумать, как заполучить артефакт.
– Да надо его того, – произнес вдруг Данни.
Он был младшим сыном Ламарина, в респектабельном доме которого и проходило собрание.
– Чудесный план, – тут же саркастично отозвался Гроус, вставая из кресла, – продуманный и ориентированный на успех.
Его светлые глаза казались неестественно яркими на смуглом суровом лице. Он прошелся по комнате и зачесал назад без того аккуратно уложенные волосы, что могло выглядеть как позерство, но на самом деле являлось жестом глубокой задумчивости.
– Я имею в виду, – быстро заговорил Данни, на его гладких щеках появилось два красных пятна, – мы могли бы… украсть его.
В комнате вновь повисла пауза. Разумеется, именно этот способ был у всех на уме с тех самых пор, как хранитель артефакта отказался сотрудничать. Но ни у кого из старших представителей доблестных семей Фентерры не хватило духу озвучить это. Данни, самый молодой из членов благородного собрания – ему едва исполнилось двадцать четыре – не боялся осуждения и смелых идей.
Первой заговорила Амая. Блеснув парой рубиновых колец, она элегантным движением заправила за ухо короткую белую прядь и произнесла, уже без прежней уверенности:
– Это не очень хороший способ, это незаконно, это…
– Это единственный выход, – закончил за нее Гроус, решительно упершись кулаком в стену.
Все перевели на молодого мужчину вопросительные взгляды. Он же, в свою очередь, продолжал безразлично смотреть в пространство перед собой.
– Поведение Хранителя объяснимо, – произнес он медленно, – Глорион уникален и в ненадежных руках может быть… опасен.
На этих словах Гроус изобразил что-то вроде сожаления, но то ли он не пытался казаться искренним, то ли черты лица, резкие и порочные, не позволяли верить ему. Так или иначе, публика едва ли купилась на этот небольшой спектакль. Гроус обвел присутствующих внимательным взглядом и продолжил:
– Но мы окажемся в еще большей опасности, если магия ослабеет или исчезнет.
Сжав руки в замок, он набрал воздуха в грудь, готовя слушателей к долгому монологу.
– Конечно, воровство достойно исключительно осуждения, – тон его претендовал на открытость и простодушие, но глаза выдавали плута, – и я бы никогда не стал оправдывать действия, противоречащие закону с юридической или моральной точки зрения.
Театральная пауза. Затем, придав и лицу, и голосу больше решительности, Гроус продолжил:
– Но это именно тот случай, когда цель оправдывает средства. Наша жертва – предательство этических принципов – ничто по сравнению с той возможной ценой, которую нам придется заплатить, если Фентерра ослабеет. Содружество Южных Морей уже что-то вынюхивает, у наших берегов была замечена подводная лодка. Стоит им узнать о возникших проблемах – и их флот окажется у наших границ уже завтра. Кроме того, считаю, стоит принять во внимание тот факт, что Хранитель, будучи гражданином Морланда, не имеет к нашей стране, оказавшейся на грани войны, никакого сострадания. Так не будет ли правильным и нам закрыть глаза на некоторые нравственные аспекты?
Замолчав, он сперва продолжал смотреть вперед, но затем медленно перевел взгляд на Амаю – ее слово считалось наиболее весомым в этом уважаемом собрании. Судя по выражению лица, она была совсем не в восторге от того, что слышала, и, главное, от того, какое решение предстояло принять.
– Ох, Кайлер, – проговорила, наконец, Амая, – ты способен убедить курицу в том, что она не курица, а собака, и даже заставить ее лаять.
Гроус самодовольно скривил губы.
– Но мало того, что артефакт находится в Морланде, он, я уверен, надежно охраняется, – произнес старший Ламарин задумчиво, – кражу необходимо тщательнейшим образом продумать и подготовить. Верховный на это не пойдет, на официальную операцию нечего и рассчитывать. Стражей порядка, соответственно, тоже будет не привлечь. Если власти Морланда прознают, чем занимаются наши люди у них в стране, международный скандал – лучшее, что нас ждет…
Присутствующие закивали.
– Кражей артефакта должен заняться кто-то из нас. Кто-то из нашего узкого круга посвященных. Привлекать людей со стороны опасно. Мои сыновья могли бы взяться, но они – Стражи, их ввязывать в это нельзя. Большинство здесь привыкло иметь дело с бумажками, а не с интригами и, тем более, не с преступлениями…
– Ах, как изящно ты подвел разговор к моей кандидатуре, – Гроус пронзительно посмотрел на Ламарина сверху вниз, и тот невольно отвел взгляд в сторону. – Ты ведь намекаешь, что я мог бы заняться этим, верно?
– Будто ты поддержал бы эту идею, считая, что есть кто-то, кто справится лучше тебя! – воскликнул Ламарин.
Гроус прищурил глаза.
– Но это вместе с тем не означает, что я жажду взвалить на себя незаконное задание от Совета. Еще и не санкционированное Верховным.
Скорее всего, спор затянулся бы, но в этот момент послышался звук отворяемых дверей, и спустя мгновение в гостиную, отряхивая от капель зонт, вошла Алиона Ламарин. Брюки и свитер на ней немного промокли. Темные волосы, собранные в неаккуратный хвост, висели сосульками.
– Прошу прощения, надеюсь, я не помешала! – воскликнула она, не замечая напряжения в комнате. – Я планировала вернуться домой гораздо позже, но в библиотеке протекла крыша, и всех выгнали, чтобы залатать дырку.
Она провела рукой перед лицом, над плечами, вдоль живота, благодаря чему все – и одежда, и волосы – тут же высохло. Алиона, как и большинство людей, не обладала выдающимися магическими способностями, но вполне сносно владела бытовым волшебством.
Два десятка человек, что сейчас занимали гостиную ее дома, вызвали у единственной дочери господина Ламарина неприятное волнение: она не любила оказываться в центре внимания.
Пока Алиона разбиралась с зонтом и своей неловкостью, Гроус окидывал девушку расчетливым взглядом. Потирая подбородок, он начал неторопливо приближаться к ней. Алиона заметила это и стала с тревогой следить за его перемещениями – все в цепком взгляде, хищной манере, неторопливой походке кричало об опасности. Наконец, он остановился в паре метров, сжал руки в замок и, не отрывая взгляда от ее лица, сказал:
– Я согласен взяться за это дело, но мне нужна твоя дочь, Ламарин.
Тут же раздались удивленные возгласы, сдобренные гневными высказываниями Данни. Хозяин дома и его младший сын возмущались громко и категорично. Гроус прервал шум взмахом руки.
– Когда я доберусь до артефакта, – произнес он, подчеркивая одними лишь интонациями, насколько тяжелую ношу Совет возлагал на его плечи, – хочу быть уверен, что Хранитель… занят. Мне нужен напарник. Кто-то, кто сможет занять Хранителя. Мне нужна женщина.
Алиона невольно сглотнула, а затем, смутившись, отвела взгляд в сторону и нервно прочистила горло.
– Нужна женщина – я дам адресок, – прервал напряженную паузу Данни. – А Алиону вы не получите.
– Послушай, Ламарин-младший-младший, – Гроус развернулся на пятках, прошел к дивану, на котором сидел молодой человек, оперся обеими руками о спинку и чуть склонился вперед, нависая над затылком Данни.
Тот развернулся и посмотрел собеседнику прямо в глаза. Никто во всей Фентерре не доверял Гроусу. Все знали, что за ним числились делишки весьма сомнительного свойства. И вроде бы никто не мог представить доказательств или дать хоть сколько-то внятные разъяснения, в чем, собственно, был замешан этот человек. Однако репутация шла впереди единственного наследника древнего, но разорившегося рода. Считалось, например, что свое пускай не самое внушительное, но все же вполне достойное состояние он заработал преступными деяниями.
– Слушаю? – нахально отозвался Данни.
Гроус улыбнулся, и у всех присутствующих по спине побежали мурашки. Как черты лица могут быть настолько злодейскими, что улыбка делает человека не милым и открытым, а будто бы готовым на убийство с особой жестокостью?
– Мне будет очень приятно тебя разочаровать, – произнес он, и улыбка тут же исчезла с его лица.
Выпрямившись, Гроус с безразличным видом прошел к камину. Подняв кончики губ, что придало его лицу скучающее выражение, он устремил взгляд на огонь, ожидая, когда присутствующие в комнате обсудят ситуацию и придут к выводу, что у них нет иного выхода, кроме как выполнить его требования.