Дом Ричардсов. Место преступления, свершившегося тринадцать лет назад. Вдоль по изрытой колеями щебеночной дороге. Два дома слева и два справа, и вот оно, ныне обветшалое жилище Ричардсов, в конце тупика на обширном участке мертвой травы и жирно разросшихся кустов.
Одиноким и жутковатым оно было уже тогда, а спустя десятилетие стало еще неприглядней.
Декер остановил машину перед домом. Когда они из нее выбрались, Ланкастер поежилась, и не только из-за вечерней прохлады.
– Не так уж сильно изменилось, – проронил Декер.
– Семья, что здесь жила, до отъезда дом немного подремонтировала. Иначе как тут жить? Ремонт в основном внутри: покраска, ковролин, всякое такое. Место давно уже заброшенное стоит. Никто не селится после того, что здесь произошло.
– Вообще банкир мог обзавестись чем-нибудь поприличней.
– В банке он был агентом по займам. А здесь они поселились как в сквоте[8], для нашего городишки обычная история. Хотя этот дом намного крупнее моего. И земли вон сколько.
Они подошли к переднему крыльцу. Декер попробовал дверь.
– Заперто.
– Почему б тебе ее не открыть? – усмехнулась Ланкастер.
– Ты даешь мне разрешение на взлом с проникновением?
– Можно подумать, в первый раз. К тому же это не свежий объект, не наследим.
Коротким ударом Декер высадил боковое стекло, потянулся и отпер дверь изнутри. Черкнув лучом включенного фонарика, он позвал свою напарницу внутрь.
– Вспоминаешь? – спросила она. – Вопрос, конечно, риторический.
Декер ее как будто не слышал. В мыслях он был тем новоиспеченным следователем убойного отдела – после десяти лет на побегушках, а затем еще нескольких на грабежах, кражах и делах с наркотой. И вот первое серьезное задание: вместе с Ланкастер они выехали в дом Ричардсов после сообщения о насильственных действиях и обнаружении трупов первыми свидетелями. Это было их первое расследование убийства, и оба боялись оступиться.
Мэри Ланкастер – тогда еще новобранец в полицейской форме – нарочито не пользовалась косметикой, как будто стесняясь своего женского обличья. В отделе она была единственной женщиной, которая сидела постоянно за столом и не заваривала для персонала кофе. Единственная наделенная правом носить оружие, арестовывать и зачитывать права задержанным. А при особой надобности так и лишать их жизни.
Тогда она еще не курила. Привычка появилась тогда, когда она занялась следственной работой вместе с Декером, все больше и больше времени проводя с мертвыми телами и занимаясь поимкой убийц, которые насильно лишили их жизни. Тогда она была и поплотнее. Но это был здоровый вес. Мэри Ланкастер пользовалась репутацией спокойного, обстоятельного копа, у которого в любой ситуации есть три или четыре плана действий. Страха она не знала, а будучи патрульной, заслужила множество похвал за свой стиль работы. Из заварух все, слава богу, выходили живыми. То же самое и когда она работала детективом.
Декер же, напротив, слыл самым двинутым сукиным сыном из всех, кто когда-либо носил полицейскую бляху Берлингтона. И все же никто не смел отрицать его огромного служебного потенциала. И этот потенциал полностью реализовался, когда он стал детективом и напарником Мэри Ланкастер. Они не завалили ни одного порученного дела. Их послужному списку мог позавидовать любой другой полицейский отдел, большой или маленький.
Они знали друг друга и раньше, так как росли и учились в одной среде, но на профессиональном поприще почти не общались, пока не сменили униформу на гражданские костюмы детективов.
Сейчас Декер шаг за шагом вспоминал ту ночь, в то время как Ланкастер наблюдала за ним из угла гостиной.
– Копы по рации сообщили о драке со стрельбой. Звонок поступил в девять тридцать пять. Через пять минут прибыли две патрульные машины. В дом вошли через минуту после проверки периметра. Входная дверь была не заперта.
Он переместился в другую часть комнаты.
– Жертва номер один, Дэвид Кац, была найдена здесь, – он указал на пятачок возле двери в кухню. – Тридцать пять лет. Два пулевых отверстия. Первое от выстрела в левый висок. Вторая пуля пришлась в затылок. Оба выстрела смертельны. – Он указал еще на одно место рядом с дверью. – Здесь нашли пивную бутылку. А на ней его отпечатки. Бутылка уцелела, но пиво было разбрызгано по всему полу.
– Кацу принадлежал «Американ Гриль», местный ресторанчик, – добавила Ланкастер. – А сюда он зашел в гости.
– И никаких доказательств, что охота шла именно за ним, – сказал Декер.
– Никаких, – подтвердила Ланкастер. – Неудачное место, неудачное время. Как с Роном Голдманом в деле О. Джея Симпсона[9]. Парню действительно не повезло.
Они перешли на кухню. Там были только грязный линолеум, покорябанные шкафы да раковина в пятнах ржавчины.
– Жертва номер два, Дональд Ричардс, все звали его Дон. Сорок четыре года, агент по кредитованию. Одиночная пуля в сердце, упал вот здесь. Тоже мгновенная смерть.
Ланкастер кивнула.
– С Кацем был знаком, потому что банк ранее одобрил кредит Кацу для проекта «Американ Гриль».
Декер вернулся в гостиную и посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж.
– Теперь две последние жертвы.
Они поднялись по ступеням, оказавшись на площадке второго этажа.
– Вот эти две спальни, – Декер указал на две двери, одна напротив другой.
Он толкнул ту, что слева, и вошел. Ланкастер зашла следом.
– Жертва номер три, – объявил Декер. – Эбигейл «Эбби» Ричардс. Возраст двенадцать лет.
– Задушена. Найдена на кровати. На шее следы, указывающие на применение чего-то вроде веревки. Убийца забрал ее с собой.
– Ее смерть мгновенной назвать нельзя, – сказал Декер. – И она упорно сопротивлялась. А под ногтями у нее обнаружились следы ДНК Мерила Хокинса, – многозначительно заметил Декер. – Значит, в каком-то смысле она его одолела.
Декер вышел из комнаты и через коридор прошел в спальню. Ланкастер последовала за ним. Декер заученно подошел к некой точке у стены и указал:
– Жертва номер четыре. Фрэнки Ричардс. Возраст четырнадцать лет. Только что поступил в старшую школу. Найден на полу прямо здесь. Однократное попадание в сердце.
– В комнате обнаружены кое-какие причиндалы для приема наркотиков и спрятанная денежная сумма, достаточная для предположения, что он был не просто потребителем, но и дилером, – в тон ему сказала Ланкастер. – Только увязать все это с убийствами никак не получалось. Мы выследили человека, который его снабжал, – это был Карл Стивенс. Мелкая сошка. И это никак не могло послужить мотивом для убийства четверых человек. К тому же у Стивенса было железное алиби.
Декер кивнул.
– Нас вызвали в девять двадцать одну. Через четырнадцать минут мы прибыли сюда на машине.
Он прислонился к стене и выглянул в окно, выходящее на улицу.
– Четыре соседних дома. В двух из них той ночью были люди. Но никто из них ничего не видел и не слышал. Убийца пришел и ушел незримый и неуслышанный.
– Но потом, при осмотре дома, ты нашел нечто такое, что все изменило.
Декер повел Мэри Ланкастер вниз по лестнице в гостиную.
– Отпечаток большого пальца на стенном выключателе вместе с кровавым следом Каца.
– А еще кожу преступника, кровь и генетический материал под ногтями Эбби. В борьбе с нападавшим на нее преступником.
– Он душит ее повязкой, а она хватает его за руки, чтобы воспрепятствовать, и материал переносится. Это известно любому, мало-мальски знакомому с методами криминалистического анализа.
Рука Ланкастер мелькнула к карману и наружу появилась уже с пачкой сигарет. Декер саркастично наблюдал, как его коллега прикуривает.
– Что, спешишь надымиться впрок?
– Уж полночь близится, а я под стрессом. Так что извини, ну тебя к черту.
Пепел она стряхивала на пол.
– Отпечатки Хокинса были в базе данных, потому что фирма, в которой он раньше работал, выполняла кое-какие оборонные заказы. Там сняли отпечатки пальцев и прокачали весь персонал. Когда пальчики у Хокинса совпали, мы оформили ордер на обыск его дома.
Декер перенял эстафету:
– На основании отпечатков его задержали и доставили в участок, где сделали мазок со щеки. ДНК на нем совпала с материалом, найденным под ногтями Эбби. Алиби у Хокинса на всю ту ночь не было. А тут еще во время обыска дома у него обнаружили «кольт» сорок пятого калибра, спрятанный в стенном тайнике за шкафом. Результаты баллистической экспертизы досконально подтвердили: это, без сомнения, то орудие убийства. Хокинс сказал, что ствол этот впервые видит и не знает, как он к нему попал. А о существовании тайника, мол, даже не догадывался. Мы отследили этот пистолет. Он оказался украден из оружейного магазина пару лет назад. Серийные номера спилены. Вероятно, с тех пор его использовали в целом ряде преступлений. А потом он оказался в шкафу у Хокинса. – Декер взглянул на свою напарницу. – Отсюда вопрос: почему ты думаешь, что мы могли ошибаться? По мне, так доводы просто железобетонные.
Ланкастер покрутила в пальцах зажженную сигарету.
– Я все время мысленно возвращаюсь к этому умирающему, который нашел время и силы приехать сюда, чтобы обелить свое имя. Для него не секрет, что все шансы против него. Зачем, казалось бы, тратить впустую те считаные деньки, что ему отпущены?
– А что ему еще остается? – не уступал Декер. – Я не говорю, что Хокинс явился в этот дом, чтобы завалить четверых человек. Вероятно, он его выбрал для преступления помельче – скажем, кражи со взломом, – а тут вдруг все пошло разрастаться как снежный ком. Ты же знаешь, Мэри, такое случается. Преступники под стрессом теряют остатки самообладания.
– Но ты же знаешь его мотив преступления, – возразила Ланкастер. – Это выяснилось на суде. Не признав до конца его вины, защита попыталась наскрести на этом несколько сочувственных баллов. Возможно, именно поэтому смертную казнь ему заменили на пожизненное.
Декер кивнул:
– Его жена была смертельно больна. Он нуждался в деньгах на ее обезболивающее. Его турнули с работы и лишили страховки. У его взрослой дочери были проблемы с наркотиками, и он пытался устроить ее в реабилитационный центр. В который уже раз. Поэтому и увел кредитки, драгоценности, ноутбук, DVD-плеер, небольшой телевизор, несколько часов и прочее разное из того дома и у своих жертв. Все сходится. Помыслы у него, возможно, были и светлые, но методы по их воплощению явно нет.
– Но ни один из тех предметов так и не нашелся. Ни в доме у него, ни в каком-нибудь ломбарде. Так что никаких денег он на этом не поднял.
– Зато деньги были у него в кармане во время ареста, – заметил Дерек. – У нас бы никогда не получилось доказать, что они были нажиты от продажи краденого, да и он вполне мог испугаться и после убийств залечь на дно. Именно это утверждал на суде обвинитель, а читая протокол присяжных, можно сделать вывод: он нажился на продаже тех вещей. Такой вот недвусмысленный вывод.
– Но никто из соседей не видел, чтобы подъезжала или отъезжала какая-нибудь машина, кроме машины Дэвида Каца, – с нового угла зашла Ланкастер.
– Ты же знаешь, Мэри, что в ту ночь бушевал истинный ад. Дождь лил как из ведра. Почти ничего не было видно. И если Хокинс не включал фары своей машины, то, возможно, его никто и не увидел.
– Не видеть – это ладно. Но чтобы и не слышать? – не сдавалась Мэри Ланкастер.
– А шум ливня, вой ветра? Короче, теперь я вижу, ты действительно сомневаешься в этом деле.
– Сомневаюсь или нет, не об этом речь. Я просто говорю, что оно заслуживает более вдумчивой проверки.
– Не вижу, каким образом.
– А я, несмотря на твои слова, могу сказать: тебя, по крайней мере, получилось расшевелить.
Она сделала паузу на еще одну затяжку.
– К тому же есть вопрос насчет Сьюзан Ричардс.
– Жена убитого? В тот день она выехала часов в пять, поделала кое-какие дела, съездил на родительское собрание, потом посидела за стаканчиком с подругами. Все подтверждено. Домой она вернулась к одиннадцати. А когда застала там нас и узнала о случившемся, у нее началась истерика.
– Ты был вынужден ее держать, иначе, мне кажется, она бы с собой что-нибудь сотворила.
– Виновный человек так себя не ведет. А у Дона Ричардса был всего лишь страховой полис на пятьдесят тысяч, который он получил от своей работы в банке.
– Я знаю людей, которые убивали и за суммы гораздо меньшие. Ты, кстати, тоже.
– Так, – решительно сказал Декер. – Едем.
– Куда?
– К Мерилу Хокинсу, куда ж еще?
Паркуя машину перед отелем «Резиденс Инн», Декер на мгновение ощутил подобие дежавю. Здесь он некоторое время жил после выселения из дома, где нашел убитой свою семью. С той поры это место почти не изменилось. Оно и с самого начала было дерьмовое. А теперь дерьмовость только усугубилась. Удивительно, что эта халабуда все еще стоит.
Они вошли внутрь, и Декер быстро и искоса глянул налево, где располагался небольшой дайнер. Его он использовал как свой неофициальный офис, когда встречался с клиентурой, желающей нанять его в качестве частного детектива. За относительно короткое время была проделан долгий путь. А все могло легко пойти по другой стезе. Запросто можно было довести себя до инфаркта и сдохнуть в картонной коробке на парковке «Уолмарта», где он несколько дней ютился, прежде чем перебраться в более сносный уют «Резиденс Инн».
Завидев в вестибюле свою нынешнюю коллегу, Декер сделал вид, что не удивлен.
Джеймисон кивнула Ланкастер, а прочитав мимику Декера, иронично спросила:
– Ты, наверное, ждал, что я появлюсь?
– Сказать, что совсем не ждал, будет ложью, – вздохнул тот. – Тем более что ты видела листок с адресом.
– Материалы про то убийство я почитала в онлайне, – сказала Джеймисон. – Выглядит вполне себе как броня.
– Мы это как раз сейчас обсуждали, – откликнулась Ланкастер. – Есть подозрение, что броня та ржавая. – Она посмотрела на бейдж, висящий у Джеймисон на уровне бедра. – Слышала, вы теперь настоящий агент ФБР? Поздравления.
– Спасибо. Вот, сделала очередной логический шаг, думая, что Декеру будет от этого чуточку лучше.
– Что ж, удачи. Я как ни старалась, мне с ним никакие бейджи не помогли.
– Он в четырнадцатом номере, – прервал их обмен Декер. – Поднимаемся.
Цепочкой они поднялись на второй этаж и коридором прошли к двери. Декер постучал. В ответ молчок. Постучал снова:
– Мистер Хокинс? Это Амос Декер.
Изнутри ни звука.
– Может, вышел? – спросила вполголоса Джеймисон.
– Куда? – покривился Декер.
– Ну-ка, я сейчас проверю, – сказала Ланкастер и поспешила вниз.
Через минуту она возвратилась.
– Портье говорит, он пришел пару часов назад и после этого не выходил.
Декер постучал сильнее.
– Мистер Хокинс! С вами все в порядке? – Он поглядел на своих спутниц. – Может, ему плохо?
– Или умер, – сказала Ланкастер, – при его-то состоянии.
– Лежит, наверно, без чувств, – высказала предположение Джеймисон, – или с дозой перебрал. Он же сказал, что берет на улице дурь как обезболивающее. Эти типы, они ж непредсказуемые.
Декер попробовал дверь – заперта. Тогда он приложился к дверному полотну плечом и поднажал раз, другой. Под его внушительным весом дверь поддалась и, хрустнув, отошла от притолоки.
Они вошли в номер и огляделись.
По ту сторону кровати в кресле сидел Хокинс.
Явно мертвый. Но не от рака.
По центру лба у старика красным пятнышком виднелось отверстие от пули. Она-то и опередила рак.