Ближе к вечеру, когда на Уютный Лес начали опускаться сумерки, на полянку у опушки прибежала Однозубая Землеройка, чтобы нарыть себе на ужин толстых белых личинок, которых всегда было много в корнях подорожника. Может показаться, что Однозубую Землеройку прозвали так за то, что у нее был лишь один зуб, однако дело обстояло совершенно иначе. У Землеройки не было одного зуба, а все остальные находились на месте, полностью здоровые и крепкие. Один их своих кусательных зубов она потеряла, когда в темноте приняла круглый белый камушек за круглую белую личинку и укусила его так сильно, что зуб тут же сломался.
Землеройка, конечно же, очень расстроилась. Ну, во-первых, нет ничего хорошего в том, чтобы потерять кусательный зуб, а во-вторых, теперь в ее рту образовалась дырка, из-за которой Землеройка начала так сильно шепелявить, что поначалу никто из лесных жителей не мог разобрать, что она говорит. Потом, конечно, все наладилось, они привыкли и снова начали понимать Землеройку, а чтобы она не переживала так сильно, ее постоянно угощали чем-нибудь вкусным. Например, помадкой из утренней пыльцы фиалок, щербетом из прошлогодней росы или трубочками из сахарной паутинки, которую плели гусеницы-сладкоежки. И постепенно Землеройка перестала горевать, ведь когда видишь, как окружающие заботятся и сочувствуют тебе, любые трудности переносятся легче. В общем, вскоре она совсем успокоилась и больше не грустила из-за потерянного зуба. Но с этого момента старалась больше не искать вкусных белых личинок в темноте. Она даже сама себе дала прозвище Однозубая, как напоминание, что если делать дело не вовремя, может случиться неприятность.
Но в этот раз Однозубая Землеройка все же припозднилась. Сегодня прилетел на вечерний стук дятел, а Землеройке как раз нужно было срочно подготовить для пирогов муку из корней лопуха. Чтобы пироги получились как надо, муку следовало просеивать ровно три стостука и тридцать пять стуков. То есть, дело было небыстрым и затянулось до сумерек. Поэтому сейчас Землеройка очень спешила накопать личинок, пока совсем не стемнело. Она так торопилась, что тормошила куст подорожника без всякой осторожности и то и дело задевала лист, почему-то свернутый в трубочку. Она даже наступила на него, а когда отпустила, лист стремительно выпрямился и из него стрелою вылетело что-то огненное и светящееся, просвистев у Землеройки перед самым носом.
– Огонь, огонь, пожар, пожар, – закричала Землеройка изо всех сил. Она была так испугана, что даже почти не шепелявила и все жители Уютного Леса тут же ее поняли. Пожар был самым страшным событием, которое могло случится в лесу, поэтому все лесные обитатели всегда держали наготове баклажки с водой – чтобы сейчас же кинуться всем вместе и залить огонь, пока он сильно не разгорелся.
Каждый смастерил для себя емкость для воды, подходящую по размеру. Например, у птичек и небольших зверушек были маленькие бочонки из желудей, Старый Кабан сделал себе кувшин из круглого гриба-трутовика, зайцы и белки хранили воду в кулечках из крупных листьев лопуха или мать-и-мачехи, а у Волка с Лисой были настоящие ведерки из бересты, все щелочки в которых они аккуратно заделали сосновой смолой.
Жители Уютного Леса не стали толпиться в беспорядке и спрашивать друг друга, что случилось. Лишь заслышав слово «пожар», они схватили свои баклажки и дружно побежали на голос Однозубой Землеройки, благо та кричала не переставая.
– Где пожар? Что горит? – в недоумении спрашивали животные, выскочив на полянку. Они крутили головами, заглядывали под кусты и упавшие стволы, но нигде не могли найти даже крошечного пламени. Землеройка в растерянности смотрела на них.
– Тут… оно… пронеслось… вот так: «вжик»… огненное, – объясняла она. Всем, с одной стороны, стало совершенно понятно, что Однозубая Землеройка не шутит, а с другой – совершенно не понятно, что же она увидела и где оно.
– Куда делось-то это огненное? – спросил Старый Кабан. Ему совсем не понравилось бегать по вечернему лесу после сытного ужина. И теперь он пытался хоть что-то выяснить у Землеройки, но та только растерянно разводила лапами и повторяла: «Я за личинками пришла, а тут огонь, как выскочит из подорожника и вот так: «вжик». И она быстро махала лапой перед своим носом.
Звери смотрели на нее, качали головами и ничего не понимали.
– Смотрите, вон, вон, что это? – вдруг тихо сказала Белочка, которой надоело глазеть вниз с ветки дуба и она решила оглядеться. На фоне ночного неба носился из стороны в сторону, кружился и выписывал немыслимые пируэты яркий огонек, за которым тянулся светящийся след. Это было так красиво, что звери замерли в восторге и даже забыли, зачем они здесь собрались.
– Это что? Или кто? – первым опомнился Волк.
– Судя по движениям, это скорее кто, чем что, – авторитетно заявил Позапрошлогодний Заяц. И поскольку он читал больше всех книг и считался самым умным в Уютном Лесу, звери ему сразу поверили.
– Ну тогда надо у него узнать, что оно тут делает и откуда взялось. Может, слетаете, спросите? – предложил Волк, посмотрев на птиц, что расселись на старой раскидистой рябине.
Тетушка Сорока с сомнением покачала головой. Сойки тоже были не согласны, не говоря уж про маленьких синичек и зябликов.
– Нет уж, нет уж, – затараторила Сорока, – сначала нужно узнать, что это, а потом приближаться к нему, вдруг оно опасное.
Звери согласно закивали. К опасному лучше вообще не приближаться, а особенно просто так, ничего про него не разузнав.
– Ох, давайте узнавать скорее, да по домам пойдем, раз никакого пожара нет, – недовольно прокряхтел Старый Кабан.
– Да как же мы узнаем, оно вон, в небе, и спускаться пока не собирается, – усмехнулся Волк, кивнув на огонек, кружащийся наверху.
– Ну, мы можем его позвать, все хором, чтобы оно услышало, – с деловым видом предложил Позапрошлогодний Заяц.
– А ты знаешь, как это зовут? – с интересом посмотрел на него Волк.
– Нет, – ответил Заяц и добавил, прокашлявшись, – но мы можем позвать его просто «Эй!».
– А потом? – поинтересовалась Белочка.
– А потом решим, что делать, – уверенно заявил Заяц.
Звери немного подумали и согласились. Было уже поздно и хотелось спать. Но не оставлять же этот странный огонек просто так носиться в небе, вдруг набедокурит без присмотра.
– Три-четыре, – скомандовал Заяц и взмахнул лапой.
– Э-э-э-й! – закричали звери хором. Их голоса разлетелись по темному лесу таким громким эхом, что им самим даже стало немножко не по себе. Но Зайцу этого было мало.
– Громче, громче, ну что ж вы? Надо громче кричать. Давайте еще раз, три-четыре! – снова скомандовал он.
– Э-э-э-э-э-й! – в этот раз звери завопили изо всех сил.
Огонек в небе остановился, а потом камнем упал вниз, разгораясь все сильнее. От неожиданности лесные обитатели бросились врассыпную, забившись под кусты и коряги.
– Ну, давай, решай скорее, что теперь делать, – громко прошептал Волк Позапрошлогоднему Зайцу, показывая на огонек, который висел над самой поляной, покачиваясь из стороны в сторону.
– Э-э-э-й! Тут кто-нибудь есть? Кто-то меня звал? – вдруг раздался тоненький голосок.
Позапрошлогодний Заяц выбирался из своего укрытия и осторожно вышел на полянку.
– Да, – вежливо сказал он, снова прокашлявшись, – это мы тебя звали.
– Хотели узнать, кто ты и откуда взялся в нашем лесу, – подхватила Белочка, а потом загородила глаза лапкой, – ой, извини, ты мог бы светиться не так ярко?
– Простите, – сказал огонек и немного померк.
Все обитатели леса, осмелев, потихоньку вышли на полянку. Им было ужасно любопытно, что же это такое появилось в Уютном лесу.
– Может, ты светлячок? – спросил Толстый Еж, наморщив в раздумьях лоб.
– Светлячок? – с недоумением спросил огонек и оглядел себя. Теперь, когда он начал светиться не так сильно, стало видно, что по форме он был не круглым, а, скорее, напоминал фигурку человечка.
– Да какой светлячок, – с сомнением произнесла Лисичка, – он больше похож на Крошечную Фею, чем на светлячка.
– Точно! – радостно воскликнул огонек, – я вспомнила, я Искорка! Я появилась из искры костра и смеха Крошечных Фей, поэтому я и похожа одновременно на Крошечную Фею и на огонь. Сначала я спала в листе подорожника, а потом во мне стало столько огненной силы, что я больше не могла спать, мне было необходимо летать, носиться из стороны в сторону, из стороны в сторону! Выходит, я родилась сегодня и это мой дом!
Искорка повела вокруг своей маленькой ручкой и с восторгом огляделась.
– Наш Уютный Лес – это твой дом? – Позапрошлогодний Заяц от удивления так дернул головой, что очки слетели с его носа и упали в густую траву. Он принялся их искать, но в темноте это было не так просто сделать.
– Ах, прости, давай я тебе помогу, – сказала Искорка и, спустившись пониже, так сильно разгорелась, что осветила почти всю поляну. Звери в испуге попятились.
– А ты не сожжешь наш лес? – со страхом спросила Белочка.
– Нет, нет, что ты, – засмеялась Искорка, – мой огонь не может ничего сжечь, потому что он не обычный, он волшебный.
Заяц тем временем отыскал очки в траве.
– Подожди, подожди, а ты можешь посветить еще немного, – попросила Землеройка и кинулась к кусту подорожника, чтобы быстренько накопать белых личинок. Она так и не успела этого сделать, а оставаться голодной ей не очень хотелось.
– Ну ладно, – зевнул Старый Кабан, – раз все так замечательно выяснилось, пойдемте уже, спать пора.
– Подождите, подождите, – встревоженно застрекотала Сорока, – ребенок только что появился на свет, ему надо где-то жить, у него должен быть дом, как же так, как же так!
– Не переживайте, – сказала Искорка, – я сегодня переночую в листке подорожника, а завтра найду себе новый дом.
И прежде, чем кто-нибудь успел ей возразить, она юркнула в лист подорожника, который тут же свернулся трубочкой, защищая ее от ночной прохлады.
Звери тоже разошлись по своим домикам, удивленные таким необычным происшествием и в то же время успокоенные. Они, конечно, не знали, что будет происходить в Уютном Лесу после того, как в нем появилась Искорка, но им казалось, что все будет хорошо.