– А я как раз принес вам о ней сведения! – заговорил Варгин, успокоившись, что его приятель с ума не сошел, а только влюбился.
– Сведения? О ком? – переспросил Герье.
– Да о ней же! О вчерашней девушке!
Герье живо вспомнились слова Трофимова: «Вы на пути – ищите и найдете!»
– Вы видели ее? – стал спрашивать он.
– Нет.
– Вы узнали, кто она?
– Нет.
– В таком случае как же?
– Да так, что она сегодня рано утром, едва взошло солнце, освободила сына тамбовского помещика из заключения.
На этот раз была очередь за доктором не понять того, что ему говорили.
– Как, освободила сына тамбовского помещика? – удивился он. – Откуда? Из какого заключения? Или вы тоже говорите образами, сравнениями?
– Никогда к ним не прибегаю и стараюсь выражаться всегда ясно. Все, что я сказал, истинное происшествие.
– Как же это случилось?
– А вот это объяснить вам я не могу, потому что, в сущности, это какая-то таинственная история, в которой, в общем, ничего хорошего, на мой взгляд, нет.
– Да вы-то откуда узнали эту историю?
– От самого тамбовского помещика. Я, как вышел сегодня из дома, так пошел его отыскивать.
– И на работе не были?
– Да какая же тут работа? Помилуйте, ведь не мог же я оставить почтенного старца в неизвестности, когда вчера господин Трофимов упоминал об его сыне!
– Разве упоминал?
– А как же! Сей монсиньор заявлял даже, что беспокоиться о молодом человеке нечего.
– Кто это «монсиньор»?
– Все тот же Трофимов, чтоб ему пусто было!
– За что же вы его браните?
– Да как же не бранить: он уверял, что беспокоиться о молодом человеке нечего, а на самом деле этот молодой человек был завлечен в какую-то западню. И несдобровать бы ему, не явись на выручку ваша девица!
– Уж и моя.
– Как же мне называть ее иначе, если я ее имени не знаю?
– Да откуда ж она его освободила?
– Говорю вам – из западни! Как вам известно, он вышел из дому, чтобы отправиться ко мне сговориться об уроках рисования; Петербурга он совсем не знал – они с отцом живут тут первую зиму и пешком ходят мало, считая это для дворян неприличным, – а тут молодой Силин захотел пройтись, ну и заблудился! Ходил по улице и не только не мог найти дорогу к нам, но даже дорогу к себе; все, говорит, на Фонтанку попадал. На этой Фонтанке он встретил человека почтенного вида, старца с неприятными зелеными глазами, и обратился к нему, чтобы тот указал ему дорогу. Старец заявил, что им по пути, и они пошли вместе. По дороге старец расспросил Силина, кто он, узнал, что отец его тамбовский помещик, что они приезжие и мало знают Петербург, и завел его к себе домой. Тут на него накинулись два гайдука, они связали его и посадили в какой-то подвал вроде каземата.
– Что же, они хотели его ограбить?
– Нет, тут дело было не в грабеже! У Силина и денег-то с собой никаких не было! Но, если б и были, так их, верно, не тронули бы, потому что из карманов у него ничего не вынули.
– В чем же тут было дело?
– А это я и придумать не могу! Происшествие для меня совершенно непонятное. Заманил почтенного вида старик молодого человека к себе в дом и запер в каземат, а зачем это было нужно – знает, верно, господин Трофимов.
– Вы думаете, что он принимал тут участие?
– Вероятно, дело обошлось не без него, раз он знал о нем.
– Но ведь если бы он был замешан в таком дурном деле, он не говорил бы нам, чужим людям, о нем так откровенно!
– Может быть, он был уверен, что произведет на нас впечатление своими опытами и мы так и растаем перед ним: делайте, мол, что хотите с нами, мы все тут к вашим услугам! Ну, да я этого не оставлю так! Я этого господина Степана Гавриловича выведу на свежую воду!
– А как же, – рассмеялся Герье, – вы давали обещание, что не станете впутываться в романтические истории?
– Да уж тут не до обещаний, – воскликнул Варгин. – Помилуйте, тут какая-то гнусность, а гнусности я терпеть не могу!
– Ну, хорошо! Ну, а девушка-то, девушка! Как же явилась она?
– Нет, я этого Трофимова выведу на свежую воду, – повторил Варгин, все более и более раздражаясь. – Молодой Силин говорит, что он узнает дом. Завтра мы с ним пойдем его отыскивать.
– Я вас про девушку спрашиваю! – стал настаивать на своем Герье.