Степан Гаврилович ушел к Августе Карловне, которая успела уже успокоиться, потому что молодая девушка, точь-в-точь как сказал Трофимов, очнулась от своего сна и встала совершенно спокойною и здоровою.
Она уехала.
Герье с Варгиным распечатали оставленную на столе Степаном Гавриловичем записку; в ней было сказано только «Сегодня вечером у меня», и затем следовал точный адрес Трофимова. Жил он на Морской.
– Что же мы, пойдем или нет? – спросил Варгин доктора.
– Ну, разумеется, пойдем! – воскликнул Герье. – Разве можно об этом спрашивать?
Варгин поморщился.
– А мне не хотелось бы!
– Ну, вот вздор! – стал уговаривать Герье. – Если не для себя, так для меня пойдемте! Во всем этом много таинственного и интересного; разве можно не идти?
– Впрочем, – согласился Варгин, – этот господин Трофимов производит отличное впечатление, и отчего, в самом деле, не пойти к нему?
И они пошли вечером к Степану Гавриловичу.
Он занимал квартиру с парадным крыльцом, и Варгин удивился в особенности этому обстоятельству.
Судя по виду скромного, незаметного Трофимова, Варгин ожидал найти его где-нибудь в двух-трех комнатах на дворе, во флигеле, и поэтому, когда они подошли к указанному в адресе дому, художник, прежде чем направиться в парадный подъезд, разыскал дворника и стал спрашивать у него, где тут живет Степан Гаврилович, по фамилии Трофимов.
Варгин просто не хотел верить, когда дворник указал ему на подъезд.
– Как? Сюда прямо и идти? – переспросил он.
Дворник сказал, что сюда именно.
Герье и Варгин вошли.
Лестница была широкая, дубовая, освещенная красивыми масляными лампами; темно-красный ковер лежал на ступенях.
– Пожалуйте! Вас ждут! – заявил лакей, снимая с Герье и Варгина верхнее платье.
Он их ввел в просторный зал с простыми белыми стенами, увешанными какими-то портретами.
Тут стояли клавесины; в простенках были зеркала; бронзовая люстра со стеклянными подвесками свешивалась с потолка.
Мебель, состоявшая исключительно из стульев, была золоченая.
– Ого! Да он живет совсем барином! – заметил Варгин.
– Да, недурно! – одобрил и Герье.
Приятели миновали гостиную, затянутую ковром со штофною софой и креслами, и вошли в просторную библиотеку со шкафами по стенам, где в чинном порядке стояли книги в красивых сафьяновых переплетах.
Судя по этой обстановке, Герье и Варгин невольно сомневались, туда ли попали они.
«Неужели Степан Гаврилович живет именно в этой квартире и эта положительно роскошная обстановка принадлежит ему?» – овладела ими одна и та же мысль.
Но к ним в библиотеку вышел Степан Гаврилович.
Одет он был несколько наряднее, чем утром, и богаче. Но все-таки черный шелковый кафтан его, белый камзол, черные чулки были на первый взгляд скромны, и только опытный взгляд мог различить, что кафтан, и чулки, и кружево на жабо были дорогие.
– Пришли? Я очень рад! – встретил Степан Гаврилович гостей. – Хорошо, что не опоздали! Еще бы немного, и было бы поздно, а теперь как раз пора. Ну, едемте!
Для Варгина и Герье явилось это новой неожиданностью.
Они думали, что Степан Гаврилович позвал их вечером к себе, а тут выходило, что они должны были еще ехать куда-то с ним.
Куда – они не спросили, однако, решив уже отдать себя в распоряжение на сегодняшний вечер Трофимову, подчинились ему.
Он, впрочем, как бы и не ждал вовсе их согласия, словно и не сомневался, что они последуют за ним.
Поздоровавшись, Трофимов направился к выходу, сделав знак гостям следовать за ним.
Они опять очутились на лестнице, лакей подал Трофимову и им верхнее платье и вручил каждому по черной бархатной полумаске.
– Это так нужно! Берите! – сказал Степан Гаврилович, предупреждая их расспросы.
Они вышли на крыльцо. Четырехместная карета подкатила, лакей отворил дверцу, откинул подножку, они сели, и карета покатилась.