А вот, что самое главное, что отличает всех героев этой повести. Неизменная любовь к жизни, оптимизм и вера в лучшее. Эти «три кита» человеческой натуры способны перевернуть мир! Разумеется, в лучшую сторону. Подруги умудрялись любить и дружить… Хотя тут и умудряться нечего, с таким то чувством юмора.
– Наконец то наша Таня осчастливила новый день своим подъёмом с кровати, – саркастически усмехаясь приметила Катя, впрочем не теряя лукавой усмешки. – Хоть одна здравая и обдуманная мысль.
– Катюх, хватит тебе уже ворчать. На тебя это совсем не похоже, а даже наоборот… – Многозначительно скорчила гримасу Таня и нежно улыбнулась. В её глазах играли лукавые огоньки,– Что-то я не припомню случая, когда ты была такой занудой,– не моргнув глазом заключила Татьяна.
– Это кто зануда? Тут же пошла в атаку Катя, возмущённая такой несправедливостью, – Ты наверняка встала, что меня позлить. – Сделала Катерина сокрушительный вывод и скорчила мину обиженного на весь белый свет. Что конечно было далеко от истины. И вообще к истине не имело никакого отношения. Подруги просто проявляли высочайшее чувство юмора, которое было свойственно их характеру в полной мере.
– Танька, вот что ты спрашивается стоишь посреди комнаты как неприкаянная? – Совсем забыла о своей обиде Катя, – Так и думаешь стоять до самого выпускного, и платье само себя померит?
Катюша притворно возмущалась, даже не двинувшись со стула, а только насмешливо смотрела на Таню.
– Сейчас, сейчас, не переживай так, Катюнчик, – смеялась Таня. Сил уже не было держаться.
– Хорошее же ты мне прозвище дала Татьяна, ничего не скажешь, – Тоже рассмеялась Катя.
– А что тебе, собственно говоря не нравится?
Татьяна потрепала Катю по волосам и поцеловала в макушку. Причёска Катерины немного потрепалась от такого ласкового жеста, но Катя совсем не расстроилась. Она смотрела на Таню, и как та гримасничает перед зеркалом и усмехнулась. Однако, ничего не сказала.
– Ладно, мне тоже надо вставать, – Катя поднялась со стула с таким видом, как – будто ей это доставляло неслыханную тяжесть и боль. Прошла мимо Тани к двери.
– А куда тебе надо? – Улыбнулась Таня серьёзному выражению Катиного лица.
– К тёть Клаве чаю попить, – её тон голоса был таким же как выражение лица. Угрюмым и резким. Только Татьяна прекрасно понимала, что это Катино чувство юмора и беспокоиться не о чем. – А потом, когда ты к нам присоединишься, поедим борща, который умеет готовить только твоя мама.
– Понятно, – Танюша прикусила губу, чтобы не рассмеяться,– Тогда конечно иди.
– И хорошо, – рассмеялась Катя, – я рада что мы с тобой так хорошо друг друга понимаем. Так что ты давай умывайся, одевайся и присоединяйся, – Катерина немного помолчала, обдумывая, как же быстро и легко у неё подобралась рифма.
Таня будто прочитала мысли своей лучшей подруги, потому что Катя услышала следующее:
– Ты же у нас талантливый писатель – прирождённый литературный гений можно сказать. Поэтому и рифмы у тебя подбираются очень легко. Как – бы сами собой. Только у талантливых пишущих людей такое бывает.
Катюша улыбнулась и поцеловала Таню в щёку.
– Танюш, как же хорошо что ты у меня есть, – без тени иронии сказала Катя, чуть-чуть сжимая губы и опуская глаза. Она всегда так делала, когда стеснялась или смущалась. Хотя, никогда себя не считала человеком стеснительным. Скромным, может быть. Но не стеснительным.
– А ты у меня,– искренне ответила Татьяна и прильнула к подруге, обняв её за плечи.
И через несколько мгновений Катя снова отошла к двери, встала по – направлению, если говорить честно, а Таня шутливо заговорила снова.
– Да Катюша, привыкай. Ты у нас талантливый литературный гений и ни граммом меньше,– Танюша тяжело вздохнула и медленно продолжила,– как бы сильно тебе этого не хотелось… Теперь, уже с этим ничего не поделаешь.
Катя уже намеревалась открыть дверь, но услышав слова Татьяны, остановилась как вкопанная.
– А что ты собиралась с этим сделать? – В тон подруге спросила Катя. Одна бровь у неё поднялась вверх, другая осталась стоять на месте.
Таня продолжала веселится. Сегодня у неё из ряда вон было хорошее настроение!
– Да ничего особенного, – пожала плечами Татьяна и захихикала.
Катя сохраняла серьёзность, но ей было не менее весело, чем Тане.
– Я с тобой согласна. Зачем спорить с очевидными вещами. И тебе придётся с этим мирится. Иначе никак.
Танюша нарочито глубоко вздохнула и отчаянно закивала головой, опустив её очень низко. У неё не было другого выхода. Посмотрев Кате в глаза, она тут же бы рассмеялась. А так… Ещё можно повеселиться.
– Ты меня поняла? Иначе мне придётся смеяться над выбранной тобой профессий хирурга. Шутка переходила всяческие границы. Она уже не имела границ.
– Я тебя поняла, – снова отчаянно закивала Таня головой,– Но можно только один вопрос? – С самым серьёзным видом, подняла указательный палец вверх девушка.
– Конечно можно, Татьяна. Задавайте, – складывалось такое ощущение, что девчонки играют какой – то свой спектакль, понятный только им одним.
Таня усмехнулась.
– Почему профессия хирурга именно моя? В нашей стране много хирургов.
– А чья же ещё, Любимова Татьяна Анатольевна? Только твоя, – бескомпромиссно ответила Катя. – Другие меня в данный момент не интересуют. Или интересуют, но очень мало.
Таня улыбнулась, не подавая вида, что её немного задел тон Кати, когда та говорила о профессии хирурга, которой Татьяна собиралась посвятить свою жизнь и часть своего времени. Почему часть? Потому что другую часть она будет посвящать своей семье.
Глупо обижаться. Катя ведь шутит. Да Таня и не обиделась. Просто её слегка это задело. Только слегка. Совсем чуть – чуть.
Катя широко улыбнулась, и немного надув губки, произнесла, крайне насмешливым тоном.
– Пойду – ка я уже пить чай… Возможно с конфетами.
– У нас нет конфет, Екатерина Николаевна, – на этот раз бескомпромиссно отвечала Таня,– кто – то приходит и постоянно у нас их съедает. Причём без капли совести. Даже мне не достаётся, – смеялась Таня, недвусмысленно давая понять, что конфетки ест никто иной как Катя Красавина, у которой совести ни на грамм не осталось.
– Ну конечно это я ем твои конфеты. Кто же ещё? Больше некому,– не стала отрицать Катерина своей очевидной вины. И добавила, уже наполовину открыв дверь в большую комнату Любимовых, где Клавдия уже начала накрывать на стол. От этих слов Кати у Тани чуть глаза из орбит не вылезли.
– Постарайся так много не думать о своём Ване, а то я начну ревновать и поругаюсь с вами обоими. Букетик – то я заметила,– грозя Татьяне пальчиком и бросая косые взгляды на цветы в трёхлитровой баночке у кровати, заявила Катя.
Таня даже открыла рот, потом закрыла и успела чётко отреагировать:
– Знаешь что Красавина – это уже слишком! Бегом отсюда на кухню – чай пить, иначе я за себя не отвечаю!
В подтверждении своих слов, Таня взяла с кровати подушку, буквально сорвала её с места, намереваясь бросить, если вдруг очень сильно понадобится.
Катя не стала дожидаться этого «сильно понадобится» и моментально испарилась за дверью.
Таня медленно выдыхала, и также медленно к ней возвращалось самообладание. Она положила подушку на кровать и подошла к зеркалу, оглядывая себя критическим взглядом изумрудных глаз. После сна, как казалось самой Татьяне – она выглядела не лучшим образом. Но это было совсем не так.
– Да уж… – Сказала Таня своему отражению с грустным выражением лица. Ей не было грустно или тоскливо… Нет. Она просто решила проверить, а заодно и показать, как легко можно переключиться с плохого настроения на хорошее. Вот, Татьяна выпрямляет плечи, уверенно поднимает голову, прямо смотрит себе в глаза, улыбается радостно, и весело подмигивает себе в зеркале. Вот и всё – отличное настроение на весь день обеспечено!
Теперь Таня сделала строгое выражение лица.
– Вот сейчас я точно похожа на хирурга, – заметила она своему отражению и добавила тихо – тихо, чтобы слышало только её отражение, приблизив своё лицо прямо к зеркалу:
– Я обязательно стану лучшим в мире хирургом. Я обещаю.
Ласково улыбнулась себе, подмигнула и уверенной походкой направилась за ширму переодеваться. Только потом можно умываться. Нельзя умываться в ночной сорочке. Пусть даже перед мамой и Катей. Кроме них там никого нет. И что? Всё равно. Нельзя выглядеть растрёпой. Вдруг Ваня зайдёт или ещё кто – нибудь… У них же дверь никогда не закрывается! Нет, Таня никого не боялась и не стеснялась… Просто считала, что уважающая себя женщина не должна выходить в люди в ночной сорочке. Даже, если эти люди – твои близкие. Это её принципиальная позиция. Женщина всегда женщина. И на работе, и в поле, и в колхозе. Такого мнения придерживалась Клавдия Михайловна и научила дочь выполнять эти нехитрые женские правила, которым Татьяна неукоснительно следует.