Мастерская Ника располагалась в Среднем Мериде, в нескольких кварталах от рынка. Как объяснил Ник: «На нижнем уровне я бы платил на порядок меньше, но приличные господа такие места не жалуют».
Пройдя мимо базарной площади, и, повернув в сторону окрестных домов, молодые люди оказались на набережной вдоль небольшой реки.
– «Река слёз»… – прочёл Мартин надпись на уличном указателе.
– Странное название, не так ли? – заметил Ник. – С ней связана одна красивая легенда. Когда-то очень давно один отчаянный юноша покончил с собой из-за несчастной любви. Родители девушки были против их отношений и выдали её за старого зажиточного брюзгу, всячески оборвав связь между двумя возлюбленными. Парень прыгнул с моста, на котором когда-то проходили их тайные встречи. Вместо предсмертной записки он вырезал на деревянных перилах послание: «Я найду тебя через вечность…» Когда девушка узнала о произошедшем, она была в не себя от горя. Прогуливаясь с компаньонкой по тому мосту, она увидела надпись, и в отчаянии, тотчас же сама бросилась в воду. Но её спасли… Однако после этого девушку заперли, и держали в заточении до тех пор, пока та не умерла спустя три года, не выдержав горя.
По рассказам местных жителей, в тот вечер все прибрежные фиалковые деревья сбросили свои лепестки, окрасив воды реки в ярко сиреневый, а на мосту отчётливо слышали девичье пение, похожее на плачь. С тех пор сюда стали приходить такие-же несчастные влюблённые, чья судьба обошлась с ними несправедливо – отсюда и название. Говорят, что, если долго наблюдать за гладью реки – можно залечить сердечные раны. Насколько это правда – не знаю, – улыбнулся Ник, – я не проверял.
– А как по мне, то всё это байки! – воскликнул Чарли. – Хотя пьеса из этого вышла неплохая – мы с Беном ходили на неё раза четыре…
Николас усмехнулся – он знал, как мальчишки тайком пробираются на галёрку, в обход зазевавшегося билетёра.
– Печальная история… – Мартин устремил взгляд на цветущие деревья и задумался о чём-то своём.
Мимо проезжали повозки, запряжённые двулапыми скакунами, лениво ползли веревочные трамваи, вверх поднимались гондолы, а где-то вдалеке маячил крошечный дирижабль. Но ни до чего этого Мартину словно не было дело – он и был здесь, и в то же время наблюдал за всем будто со стороны, как невидимый зритель собственной пьесы.
– Мартин!
– А? Ты что-то говорил?
– Пришли! – Ник указал на одноэтажное здание, на двери которого висела табличка: «Мастерская механики Н. Беллами : изготовление изделий на заказ, починка, обслуживание»
Внутри пахло деревом, канифолью, маслом и неизвестно чем ещё – все запахи перемешались, образуя причудливый, но при этом не отталкивающий аромат. В помещении было две комнаты. В первой – приёмная и мастерская: за небольшим прилавком располагался рабочий стол, заваленный всевозможными запчастями, а многочисленные полки на стенах сверху донизу были заставлены различными приборами, о предназначении многих из которых Мартин не знал. Мальчиков оставили здесь, дав поручение отдраить столешницу и пол от чёрной смолы, а сами ушли во вторую комнату.
– Здесь я живу, – коротко пояснил Ник, разжигая печку, – довольно скромно, так что не суди строго.
И правда, вся мебель выглядела на порядок старше своего хозяина – особенно продавленное и местами ободранное узорчатое кресло.
– Мне к роскоши не привыкать, – пожал плечами Мартин, садясь в него, и был приятно удивлён, насколько оно удобно.
Обещанный джин не заставил себя ждать и уже через несколько минут по телу разлилась приятное тепло, а настроение заметно улучшилось.
Ник оказался интересным собеседником и во всех отношениях хорошим парнем – типичный трудяга, но с широкой душой. И то ли напиток так подействовал, то ли располагающая доброта механика, но Мартин сам себе удивился – с какой лёгкостью он поведал новому знакомому о своём провале, о самой постыдной своей неудаче. Кому такое ни расскажи – можно сразу же сгореть со стыда… Ник отреагировал довольно просто: «Да, дерьмо и со мной случалось. На то оно и дерьмо…».
Затем он сделал крепкий глоток джина, встал, и, достав из шкафа потрёпанный альбом, положил его на стол. Открыв альбом, парень вытащил фотографию. На ней были запечатлены около десятка мальчишек: все невозможно худые и коротко обритые, в одинаковой серой одежде грубого кроя. Ник указал на мальчика, стоящего справа в первом ряду – пиджак, что висел на нём, был на несколько размеров ему велик, и потому, доставал до самых колен. Мальчик смотрел прямо, лицо его было напряжено, а брови нахмурены.
– Это я, мне здесь одиннадцать… Когда я впервые попал в работный дом, я не знал, что меня ждёт. Я был таким же, как Чарли или Бен – зарабатывал на жизнь как мог и никогда не думал о будущем. А правда в том, что у таких как мы – будущего нет.
– Но…
– Почему я здесь? – предугадал вопрос Ник, – До четырнадцати лет я варился в этом аду, работал за харчи… Хотя вообще, едой это сложно назвать: плесневелый хлеб, суп из очистков, крысиный помёт и тараканы в похлёбке – этим меня уже не удивишь.
Мартин поморщился.
– Бывало, что и голодал сутками.
– Били?.. – было видно, что юноша напряжён.
– Конечно, били. Били всех, – Ник на мгновение смолк, но затем продолжил, – Мы работали по шестнадцать часов, если не мог работать – наказывали так, что потом лежать было больно. Затем, спустя три года, нас распредели – меня и ещё нескольких парней. Меня приставили в подмастерье к одному механику, остальных – кого-куда. О некоторых таких местах лучше вообще не знать… А его вот – отправили в шахты, – Ник указал на мальчика, стоящего рядом с ним на снимке. – Тимми Мартирис – умер через полгода – придавило тачкой с углём… Подобные случаи там не редкость.
– Он был твоим другом?
Какое-время Ник молчал, затем вздохнул:
– Да… Мы подружились почти сразу, как я оказался в работном доме. Сперва подрались, правда – из-за ломтя хлеба, но потом быстро поладили. Думаю, без него я бы совсем рассудком тронулся – да, там бывало и такое. Но что теперь об этом болтать… Мне, в отличие от Тима и других, повезло: я продолжил работать в мастерской, в то время как некоторые ребята не дожили и до шестнадцати. Хозяин бил меня иногда, но кормил прилично. Говорил: «Мне от костей твоих проку не будет» – даже смешно как-то.
– Денег я тогда не имел – какие уж там деньги… Зато опыта понабрался, да на кормёжке окреп. Мне этого хватило, чтобы в семнадцать удрать. Благо, что мужик не подал на меня в розыск, иначе, кто знает – возможно, за решеткой бы оказался…
Закончив свой монолог, Ник опустошил свой стакан и смолк. Затем, он словно бы опомнился, и постарался быстро перевести тему. Вскоре, молодые люди уже во весь голос смеялись над какой-то шуткой, будто нарочно позабыв обо всех невзгодах. Однако, Мартин не мог не заметить, что лицо Ника переменилось – в его взгляде словно поселилась тень.
Они ещё долго сидели и о чём-то разговаривали, не зная, что всё это время за ними внимательно наблюдала, слушая каждое слово, одна любопытная пара глаз.