Густой камыш плотной стеной покрывал низкие берега Гипаниса117. Проводник-хазарин уверенно вёл князей и их спутников через заросли, обходя топкие болотистые места.
– Здесь много диких кабанов! Большая охота ждёт архонтов! – говорил он, скаля в льстивой улыбке крупные зубы.
Подобострастие хазарское Володарю с Давидом уже порядком наскучило.
«Вот лебезят, в ноги падают, а случись какая беда – тотчас разбегутся», – думал Володарь, с неодобрением посматривая на широкую спину хазарина, раздвигающего стебли высокой травы.
Открылось небольшое озерцо, под лучами солнца оно поражало своей неестественной лубочной синевой.
Зашуршал камыш, высунулась голова сотника Юрия Вышатича.
– Ловчие с собаками вепря гонят! Вон, над озером, утки взметнулись! Тамо!
– Пошли! Вборзе! – крикнул возбуждённый Игоревич.
В деснице он сжимал длинное копьё.
Молодой Юрий был послан к Володарю и Давиду из Владимира своим отцом, боярином Вышатой Остромировичем, во главе сотни волынских удальцов, как только сведали в городе о захвате ими Тмутаракани. С собой Юрий, добиравшийся до Корчева посуху, на конях, привёз длинное послание Вышаты, в коем опытный боярин дал Володарю ряд советов.
Володарь рад был подмоге от старого отцового товарища, и делал, как тот и предлагал: большую часть обильного серебряного потока, который получал от торговых пошлин, отсылал он с верными людьми братьям, матери и самому Вышате на хранение. Уже дважды за короткое время сгонял неутомимый Вышатич на Червенщину и воротился назад. Хоть и трудно, верно, было ему, но не сходила с уст улыбка – служил парень толково и радовался, что находился при деле.
Игоревич – тот свою часть прибыли оставлял у себя. Замечал не раз Володарь, с каким вожделением пересчитывает Давид монеты и слитки, как горят его глаза при виде журчащего звонкого серебра.
«Корыстолюбив паче всякой меры! Вцепится зубами – не отдаст! Может, прав был Ратибор?» – размышлял порой Володарь.
…Кабан, хоть и ждали его, выскочил из камышей на тропу неожиданно. Злобное громкое хрюканье его: «Жох! Жох! Жох!» заставило охотников резко повернуться и поднять копья.
Свирепый зверь метнулся меж двумя гриднями и понёсся прямо на Игоревича, который, успев отпрыгнуть, ловко уклонился от удара страшных клыков и не мешкая ударил кабана копьём. Древко внезапно хрустнуло, переломилось, остриё осталось сидеть в кабаньем боку. Зверь взревел яростно, гридни закричали, Давид не удержался на ногах и с размаху, чертыхаясь, полетел с кочки в болотную жижу. Грозно сверкнули острые кабаньи клыки. И гридни, и Юрий, и Володарь на мгновение опешили, растерялись. Никто из них не заметил, откуда возник и как оказался рядом со зверем некий щуплый на вид воин в лёгких серебристых доспехах. Только вдруг круто остановился огромный дикий вепрь, в последний раз успев издать своё страшное хрюканье, и завалился набок. Впилось в кабанье тело острое копьё. Упавший Игоревич едва успел убрать под себя ноги.
Убивший зверя воин тотчас отступил в сторону. Давид поднялся, хмуро осмотрел вепря, досадливо качнул головой, – не моя, мол, добыча.
Меж тем гридни обступили незнакомца. Лицо его покрывала булатная маска-личина, какие обычно носили кочевники-торки, но нередко во время сражений надевали и русские ратники.
– Кто ты, удалец?! Выручил, спас князя нашего от гибели! – посыпались вопросы.
Неторопливым движением воин в серебристом панцире снял личину, шелом и прилбицу. Тонкая тугая коса упала на плечо.
– Гляди, девка! – воскликнул Юрий Вышатич.
Совсем юное женское лицо, смуглое, с чёрными соболиными бровями и орлиным профилем предстало восхищённым взорам.
– Кто ты, славная дева?! – спросил изумлённый Давид. – Такое дело! Жизнью тебе обязан!
Девушка молчала. Как показалось Володарю, с неким испугом даже смотрят на гридней и князей её чёрные очи.
– Ты, может быть, амазонка? Слышала про таких? – спросил он, улыбнувшись, по-гречески.
Видно было, девушка поняла его вопрос. Она так же улыбнулась ему в ответ и ответила по-русски, с трудом подбирая слова:
– Не амазонка… Дочь князя Идара… Имя моё – Лашин…
– Она касожинка, – зашептал в ухо Володарю хазарин. – Дикое племя, нам враждебное. Надо взять тушу кабана и поскорее возвращаться в город.
– Погоди! Как-никак без её помощи худо бы пришлось князю Давиду, – возразил ему Володарь.
– Кабан сей – твоя добыча, солнцеликая дева! – возгласил восхищённый Игоревич. – Но ответь: ты здесь одна охотишься? Где твои спутники?
Девушка не успела сказать ни слова. Снова громко зашуршали камыши. Большая группа смуглых людей в бурках и бараньих папахах окружила немногочисленный отряд руссов. Среди них были и конные.
«Касоги!» – понял Володарь. Десница его потянулась к рукояти сабли.
Один из всадников, плечистый, усатый богатырь, подъехал к ним вплотную и примирительно поднял руку.
– Идар, князь племени касогов, приветствует вас, князья руссов, на своей земле! – торжественно произнёс он. – Давно жду вас к себе в гости. Вижу, что моя дочь уже успела принять участие в вашей охоте. Прошу вас посетить мой дом.
Отказываться было и неприлично, и опасно. Переглянувшись, Давид и Володарь приняли приглашение.
…Селение касогов располагалось на склоне горы над берегом моря. Внизу кружили с криками чайки, в вышине, в облаках, парил гордый орёл. Пастух сбивал в кучу стадо овец, гнал его по тропе вверх, на горные луга.
В просторном сложенном из камня и кирпича доме горел очаг. Хозяин щедро угощал Давида с Володарем сочным мясом только что зажаренного барашка, говорил:
– Князь Олег был нашим другом. Вместе мы ходили добывать ему стол на Руси. Жаль, не вышло. В дело вмешались коварные хазары. Князя вероломно схватили после пира, отвезли на греческий корабль и выслали в землю ромеев. После этого события место князя в городе Таматархе занял наш враг Ратибор. Он не искал нашей дружбы, посылал разорять наши селения своих людей. Но, я слышал, вы, князья, взяли в плен и выгнали нашего врага. Враг нашего врага – наш друг! Так выпьем же за дружбу, доблестные!
Идар поднимал наполненный красным виноградным вином рог и чокался с князьями руссов.
Горница была полна людей. Веселились долго, шумно, касожская молодёжь под звуки бубнов кружилась в замысловатых танцах.
Лашин, появившаяся на пиру в дорогой парче, в шёлковом платке на голове, вся сверкающая серебром перстней и гривен, подавала высоким гостям кушанья.
В одно из мгновений восхищённый Давид ухватил её за длань, шепнув восторженно:
– Моя спасительница!
Девушка отстранилась, но по устам её скользнула улыбка.
– Ты бы остерёгся, – зашептал на ухо Игоревичу Володарь. – У этих людей странные обычаи. Могут из-за невзначай брошенного взгляда учинить ссору. А то и войну начнут. И будем мы с тобой не гостями уже на их пиру!
Ночью, когда оба князя, удобно устроившись в отведённом им покое, склонили головы на цветастые, расшитые узорами подушки, Игоревич вдруг сказал:
– Такое дело! Надобно ить нам, брат, укреплять тут, в Тмутаракани власть свою. Чтоб касоги енти, язычники, нас с тобой уважали и за нами шли. Чтоб вся земля ихняя дани бы нам платила да добрых воинов в дружину поставляла. Князёк сей, Идар, верно ить глаголет. Такое дело! Дружба! А какая дружба, ежели он за Олега, за Святославичей стоял и супротив родителя твово ратился? Дружбу, иными словами, крепить надобно! Такое дело!
– Не уразумел, к чему клонишь?
– А к тому, братец, что дочка у Идара вельми пригожая. Что, ежели ожениться мне? В православие она, думаю, перейдёт, варварские обычаи свои оставит. Тут такое дело.
– Выходит, сестру мою позабыл уже, Давид? Забыл, как мне с братьями намекал в Перемышле? – грустно усмехнулся Володарь.
– Да что ты всё про сестру свою? Ну, было тако, а нынче инако! Такое дело! – В голосе Игоревича угадывалась досада. – Ты пойми: нам закрепиться тут, в Тмутаракани, надо! Такое дело! Вот и думаю… К тому ж девка знатная, богатства у её папаши немало. Вон, в сребре вся!
– Что ж, сам думай, Давидка! – махнул рукой Володарь. – Засылай сватов, коли сия Лашин тебе приглянулась. Говоришь ты верно. Надо касогов от Олега оторвать. Чтоб и не вспоминали о нём. Одно плохо: хазарам нашим это не по нраву придётся. Давняя у них с горцами вражда. Потому… ты бы повременил покуда… Не спешил…
– Нам бы… Такое дело! Бояна бы споймать! Где ж сия вражина, змея подколодная, скрывается?! Вот изловим его, тогда заживём! – Давид мечтательно вздохнул, забросив руки за голову.
– Его изловим, другие явятся. Тут, братец, Олеговых дружков немало! Если бы в одном Бояне дело было!
– Тем паче, Лашин сия нам пригодится! – воскликнул Игоревич. – Останется Олеговым доброхотам токмо локти кусать! Такое дело!
– Ты потише говори. Услыхать могут. Многие тут, и Лашин сама, и отец её в том числе, мову русскую понимают, – предостерёг его Володарь. – Спать давай! Утро вечера мудренее!
…Спустя седьмицу князья воротились с щедрыми дарами в Тмутаракань. Любуясь дорогой саблей в чеканных ножнах – подарком Идара, Володарь тем не менее горцам до конца не верил. Не то чтобы они были ему враждебны, но случись с ними рядом какой Боян или тайный лазутчик из Киева, неведомо было, на чью они встанут сторону. Игоревич был прав. Женитьба его могла решить многое.