Лёгкие быстроходные ладьи стрелами бороздили морской простор. Неслись, как птицы в небесах, лёгкий бриз дул в паруса. Гребцы налегали на вёсла. Вдали по левому борту проглядывала полоска суши – то был Крым с глубокими бухтами, крепостями и селениями. Горы и скалы остались позади, берег в восходней части полуострова более низкий, вдоль него широко раскинулись знаменитые на весь мир виноградники. Маленькие голубоватые волны били в борт судна, вспыхивали в солнечном свете искорками брызги, взметались ввысь. Рябь бежала по морю.
К крепостям старались не подходить, лишь изредка приставали к берегу у какого-нибудь маленького селения, чтобы отдохнуть и пополнить запасы пресной воды и пищи. Говорили, что купцы из Червонной Руси, плывут в Тмутаракань, в диковинку им сей путь, надеются расторговаться.
Покуда всё складывалось благополучно. Оба князя, Давид и Володарь, стояли на палубе, жадно всматриваясь вперёд. Там было лишь море, да ещё линия окоёма, размытая грань меж двумя стихиями – водной и воздушной. Вот вдали запрыгали, чертя над водой полукруги, дельфины, вот чайки белые с криками взметнулись вверх, неся в клювах добычу – мелкую рыбёшку.
– Дивный край! – говорил, вытирая платом капельки пота на челе, Давид.
Володарь согласно кивал. Не покидало его в последние дни беспокойство. Как будут они княжить в Тмутаракани? Смогут ли укрепиться здесь, в незнакомом доселе, чужом городе? Мало ли, что отец тут княжил! Да и как окончил он дни свои, о том тоже все хорошо помнят. Хазарская община ведь – далеко не весь город, не вся земля. Устал Володарь от угодливых улыбок Халдея, от его сладкого, вкрадчивого голоса, от его речей о том, что ждёт их в богатом тёплом краю не жизнь, но рай. Вот и не слушал он особо Игоревича, глядел в дальний простор, десница сама собой тянулась к рукоятке кинжала, висящего в узорчатых ножнах на поясе.
Повинуясь крику кормчего, гребцы налегли на вёсла. Ладьи поворотили на полночь. Перед глазами открылся широкий пролив меж двумя берегами.
– Боспор Киммерийский93! – пояснил оказавшийся рядом Халдей. – Скоро, о доблестные, мы войдём в Таманскую бухту.
Суда замедлили ход и осторожно скользили меж двумя полосками суши. Справа потянулся низкий берег с длинными песчаными косами. Шли час, другой, дружинники попеременно, сменяя друг дружку, садились за вёсла. Наконец, впереди открылся узкий длинный остров, почти подступающий к правому берегу.
– Обогнём остров, сделаем привал, – предложил Халдей. – К Таматархе нам надо подплыть ближе к вечеру. Так надёжней. В сумерках никто не обратит на нас внимания. Потом я подам знак, и наши друзья в крепости откроют ворота. А остальное зависит от остроты ваших мечей, о светлые князья!
Ладьи обошли с полуночной94 стороны остров, круто повернули на юго-восток и вскоре после полудня вплыли в небольшую бухту. На берегу заметны были каменные руины старинной крепости. Близ них прилепились два небольших рыбацких селения. Ввысь подымались белые дымки костров – видно, готовили рыбу.
– Что это за место? – спросил Володарь хазарина.
– Корокондама, – охотно пояснил Халдей. – Много веков назад здесь была греческая крепость. Теперь она разрушена. Кто разрушил? Сначала – гунны95, потом – время.
– Время, – задумчиво повторил Володарь.
– А Тмутаракань где, далече? – осведомился Давид. Видно было, чесались у него в нетерпении руки, хотелось ему побыстрее добраться до города и взять в нём власть.
– Около семи вёрст, – ответил князю Халдей. – Но мы немного подождём. В бухту подойдём на закате солнца. А сейчас, с вашего позволения, я отправлю гонца к нашим с вами друзьям. Ворота крепости должны быть в нужный час открыты для вас, доблестные князья!
– Снова ждать! – проворчал Игоревич. – Слышь, ты, Халдей! Такое дело! А мы ежели вот сейчас, сразу, не прорвёмся?
– Зачем лишние жертвы, князь? Мы застигнем врасплох городскую стражу и посадника Ратибора. И лучше сделать это под покровом темноты.
Вздохнув, Давид нехотя согласился с разумными доводами хазарина.
…Как только ладьи пристали к вымолам у многолюдной Тмутаракани, появился строгий тиун и начал расспрашивать, кто они такие и что за товары везут.
– Я должен осмотреть и взять с вас мыто96, – объявил он.
– Уже темнеет. Давай отложим осмотр и выгрузку товаров до утра, – подскочил к тиуну Халдей. – Не хочется начинать всю эту возню вечером. Наши люди устали.
– Ладно, – прохрипел тиун.
Ярко блеснувшие в руке хазарина ромейские фоллы97 сделали своё дело. Тиун отошёл в сторону.
– Теперь затаитесь и ждите сигнала с башни, – прошептал Халдей. – Велите, светлые князья, всем воинам облачиться в кольчуги и быть наготове. Недолго осталось.
Отдав короткие распоряжения, Володарь с Давидом с палубы жадно смотрели на открывшийся их взорам большой город.
За пристанью виднелись окружённые густыми садами дома горожан, многие были сооружены из камня и обнесены высокими заборами. Володарь отметил также, что окольный град состоит из нескольких отдельных поселений. На холме возвышалась крепость со стенами из красного кирпича. Снаружи во многих местах кирпичи покрывал каменный панцирь. По обе стороны от ворот грозно высились округлые в плане башни с зубчатыми верхами. Стяг Киева – крылатый архангел на небесно-голубом поле, реял над самой высокой башней.
– Добрая крепость. С налёта не возьмёшь. Такое дело, – шепнул Игоревич.
– Крепость хороша, – согласился с ним Володарь. – Каковы люди здесь – вот то нам неведомо.
– Да полно тебе кручиниться! Разберёмся со всеми. Стопы нам целовать ещё будут! – рассмеялся Давид.
– То как знать.
Помнил Володарь горестную судьбу своего отца и покусывал в сомнении губы.
Быстро, почти мгновенно стемнело. Майский воздух напоён был ароматом листвы и цветов. Стройные кипарисы, как сторожа, застыли на берегу. Жужжали цикады, крохотные светлячки вспыхивали яркими огоньками в траве.
В одном из окон высокой башни полыхнул огонь.
– Пора! – взволнованно прошептал подбежавший Халдей.
С обнажёнными саблями в десницах, с округлыми червлёными щитами на левой руке, бежали дружинники к крепости, сходу миновали услужливо отворённые ворота, влетели во двор. Вспыхнула короткая сшибка с охраной, затем они вознеслись на стену, после недолгой схватки обратили вспять небольшой стороживший крепость отряд, ринулись со стены снова вниз.
Кто-то не успел наложить стрелу на лук и рухнул, зарубленный добрым сабельным ударом, кто-то выронил копьё и побежал, кто-то с силой метнул сулицу98, но червлёный99 щит с умбоном100 посередине принял на себя удар. Лишь запела, задребезжала сулица, вонзившись в твёрдое древо.
Выломав двери, они ворвались в горницу хором. Посадник Ратибор, могутный муж с коротко остриженной начинающей седеть бородой, на вид лет сорока пяти, встретил Володаря и Давида посреди горницы в одной белой рубахе, но с мечом в руке. Видно было, что застигли его врасплох.
– Изгои! Вороги! – воскликнул он, узнав обоих князей. – Ах вы, разбойники! Пёсьи дети! Что учинили! Да я вам сейчас!
Не сразу понял Володарь, что дальше случилось. Нескольких отроков из его дружины Ратибор раскидал, как котят. Игоревич испуганно шарахнулся к дверям. Меч сверкнул перед самым лицом Володаря.
– Защищайся, гад! – прогремел грозно Ратибор.
Саблей Володарь отразил сильный удар посадника.
– Вот тебе! – размахивая богатырским мечом, наступал на него Ратибор. – Щас голову-от тебе отсеку, коромольник! Разбойник! Вор!
Володарь отбивался, уворачивался от грозно сверкающего меча. После одного из ударов, пришедшегося по шелому, из глаз молодого князя посыпались искры.
Впрочем, отвечать он тоже старался, но ловок и могуч оказался посадник, бил сильнее, начал одолевать и теснить его. Пришлось Володарю отступать к окну горницы. Но вдруг схватился Ратибор за плечо, выронил из десницы101 меч. Нож кривой вонзился ему сзади в лопатку.
– Получи, холуй киевский! – Игоревич подскочил к Ратибору и занёс над его головой саблю.
Володарь решительно перехватил его длань.
– Не убивай! Дядька Всеволод нам смерти этой не простит!
– Ты прав! – Давид досадливо, со звоном вогнал саблю в ножны.
– А здорово я его, ножом! – добавил он с усмешкой. – Такое дело!
Посадник, обезоруженный гриднями, корчась от боли, сквозь зубы зло процедил:
– Не в честном бою, со спины одолели вы меня! Воры еси! Да я б вас всех порубал! Псы! Что, довольны?! Дружину мою побили! Нощью! Тати, разбойники и есь! Где ж честь ваша княжеская?!
– Ты помолчал бы! – перебил его Володарь. – Радуйся, что живу остался! Прямо же только вороны летают! Помни это! Эй, други! Лекаря сюда! Рану боярину Ратибору перевяжите! И под стражу крепкую его, в палату, покуда не оправится!
Каменный терем княжеский был оцеплен воинами Володаря и Игоревича, крепостные стены заняты, у врат городских также нарядили охрану. Убитых с обеих сторон оказалось мало. Чуя, что сила не на их стороне, люди Всеволода и Ратибора поспешно сдавались в плен. Многие уже утром готовы были перейти к новым властителям Тмутаракани на службу.
«Легко и просто. Не слишком ли? – На рассвете, невыспавшийся после трудной ночи, Володарь задумчиво вышагивал по заборолу стены. – Что дальше? Как править будем?»
…Первыми явились в княжеские хоромы хазары. Вместе со знакомцем Халдеем пришли несколько седобородых старцев в длинных полосатых халатах, шапках с полями и причудливых туфлях с загнутыми вверх носками. Один из них, помоложе, назвался старостой общины.
– Моё имя Вениамин. Я происхожу из древнего хазарского рода. Мои предки жили в Итиле102, – заявил он. – Просим же мы вас об одном. Мы оказали вам, сиятельные архонты103, услугу – пригласили вас сюда и открыли ворота крепости. За это позвольте в нынешнее лето освободить нашу общину от дани.
– Хорошо, – сдвинув недовольно брови, ответил ему Игоревич.
– А в дальнейшем прошу вас, доблестные, не посылать к нам своих тиунов. Мы обязуемся каждое лето платить вам пятьдесят гривен104 серебра. Чистого серебра.
– Сто! – оборвал коротким окриком речь хазарина Давид.
Вениамин поцокал языком.
– Сто – много! Семьдесят гривен!
– У нас здесь что – торжище?! – заорал взбешённый Игоревич.
Хазарин попятился назад. Лицо его приняло злобное, полное угрозы выражение. Вытянув длинную шею, выпучив глаза, походил он сейчас на змею. И не заговорил он в ответ, а зашипел, словно змея:
– Не забывайте, кто добыл для вас княжение!
Володарь поспешил вмешаться:
– Пусть будет семьдесят гривен. Этого достаточно.
Хазарин тотчас успокоился и удовлетворённо кивнул. Старцы кланялись князьям в пояс, говорили, что будут верны своим новым правителям и что вся их община будет стоять за них горой.
Когда они наконец вышли из палаты, Давид хмуро обронил:
– Продешевили мы! У хазар ентих серебра не счесть!
– Не стоило их раздражать. У них здесь, в городе, много сторонников. Не забывай, брат, что сотворили с князем Олегом. Не хочется мне повторять чужие ошибки, – возразил ему Володарь.
В тот день побывали у них в тереме и люди от армян, и греки. Все выражали покорность, несли дары. Последними явились богатые русские купцы. Сказали веско:
– Коли не станете торговле мешать, коли брать будете токмо то, что по Правде Русской105 положено и обороните от ворогов в час лихой Тмутаракань и Корчев106 – что ж, сидите у нас.
Давид радовался, потирал руки, подсчитывал будущие барыши, Володаря же не покидали опасения. Слишком всё было просто.
Вечером он посетил главный городской храм – церковь Пресвятой Богородицы. В тесном приделе мерцали свечи. Царила суровая, тягостная, полная скорби тишина. Большой каменный гроб стоял в глубине ниши. Короткая выбитая на камне надпись гласила, что положен здесь почивший в лето 6575107 от Сотворения мира февраля в 17-й день русский князь Ростислав, сын Владимира.
Володарь встал на колени. Горло ему сдавил тяжёлый ком. По щекам заструились слёзы.
– Боже мой! – чуть слышно прошептал он. – Прошу тебя: наставь, обереги, охрани! Отче! Молю: не дай сгинуть в краю чужом!
Почему-то в эти мгновения Володарю стало казаться, что зря он пришёл сюда, зря захватил стол в этом загадочном старинном городе. Но отступать было поздно.