Не любят призраки людей,
Которые своих гостей
Встречают нерадушно.
Льюис Кэрролл. Фантасмагория
Утром Даль и Таро обнаружились во дворе: поначалу я подумал, что они всерьез сражаются друг с другом. Вурдалак выкрикивал: «Медленно!» или «Куда лезешь?!», а эльф лишь скалился. Я решил, что это все же тренировка и особо беспокоиться не стоит. Я, кстати, даже не всегда успевал проследить за движениями Даля, так что обвинения в медлительности казались мне проявлением вредной вурдалачьей натуры.
К завтраку Даль явился вымотанным, а Таро – недовольным.
– Завтра продолжим, – буркнул он почти угрожающе, и Даль чересчур тоскливо вздохнул.
Во время завтрака мы неожиданно услышали звон колокольчиков над входной дверью. Кто-то пришел. Я было поднялся из-за стола, но Даль остановил меня движением руки.
– Открой дверь, – попросил он Таро. Тот поморщился, но все же пошел. Сегодня он был на удивление покладист. Явился к завтраку сам, призраку даже не пришлось подниматься за ним на чердак. За все утро огрызнулся лишь пару раз. Похоже, Даль сумел его если не убедить вести себя хорошо, то хотя бы запугать. По крайней мере, на эльфа Таро косился неприязненно, но возражать не смел.
Вурдалака не было какое-то время, и я забеспокоился. Вышел в коридор и, еще подходя к прихожей, услышал разговор.
– Позвольте узнать, откуда вы? – в голосе гостя за непринужденностью скрывалась цепкая настороженность.
– Издалека, – А Таро и вовсе почти шипел в ответ.
– Но Олли знаете хорошо.
– Близки, как никто.
– Ага… должно быть, разлука оказалась тяжелым испытанием для вас, – протянул гость. Я решил, что необходимо вмешаться. Пока эти двое не вцепились друг другу в глотки по незнанию.
– Таро, прости, Роэн интересуется потому, что беспокоится.
Стоявший ко мне спиной вурдалак не шелохнулся. Спина, кстати, была напряжена.
– О! Я вижу, Олли уже вернулся, – ехидно заметил Роэн.
– Радость-то какая! – в тон ему ответил Таро. Я увидел замершего на лестнице Даля. Ладонь его лежала на рукояти меча… Но еще минуту назад он не был вооружен? Беда…
– Таро, Дюрандаль, это мой друг, – снова заговорил я.
– Он инквизитор, – прервал вурдалак. Кир не был в привычном для инквизитора черном с серебряной отделкой облачении. Но о его профессиональной принадлежности красноречиво говорил висевший на цепочке на его шее серебристый круг, в котором было изображено пламя. Знак инквизиционного корпуса, он же служебный защитный амулет на случай столкновения с нечистью.
Даль, поколебавшись, убрал руку с меча и направился прямиком ко мне. При виде эльфа Роэн поперхнулся очередной колкостью и с некоторой растерянностью уставился на меня. Я, вздохнув, подтвердил:
– Да. Инквизитор второй ступени Кир Роэн. Как я и сказал – он мой друг и часто заходит.
– Хорошо, что не чаще, чем раз в три дня, – проворчал Таро. Даль остановился рядом со мной.
– Таро, прояви уважение. Ольден сказал, это его друг. Простите Таро его манеры.
Вурдалак вздохнул. Я тоже.
– Почему мы стоим в дверях, когда можем пройти в гостиную? – Даль вопросительно взглянул на меня, а я – на Кира. Тот улыбнулся.
– Просто господин Таро утверждал, что тебя нет дома и неизвестно, когда ты вернешься…
– М-мда… я гулял, – вынужден был соврать я. Из самых лучших побуждений: если поймет, что перед ним вурдалак, по долгу службы обязан будет его задержать, а заодно и меня. Кир перевел подозрительный взгляд с меня на Таро, пытаясь понять, в чем именно его обманывают. Но тут Даль тряхнул волосами, и Кир увидел острые уши.
– Я приготовлю еще чаю, – пропел Даль. – Таро, помоги мне с посудой.
Вурдалак буркнул что-то в знак протеста. Не удивлюсь, если весь оставшийся день он просидит на чердаке.
Кир промолчал, как выяснилось, лишь потому, что опасался потерять челюсть. Справившись с собой, он схватил меня за плечи и зашипел:
– Олли, это же эльф! В твоем доме! И давно?
– Всего три дня…
– Всего?!
– …И Даль – единственный эльф. Таро… хм, он…
– В некотором роде он мой консультант и телохранитель, – послышался голос Даля. Эльф выглянул из коридора и приглашающе взмахнул рукой.
– Чай готов!
– Хозяйничает у тебя, как в собственном доме, – проворчал Кир.
– Я уже привык. Он веселый.
– Видишь ли, эль-ло, мой брат пожелал, чтобы я расширил свое образование, – сказал Даль. – И вот, я путешествую по миру, чтобы узнать нравы, присущие жителям других стран. А Таро… более сведущ. Он помогает мне в затруднительных ситуациях, которые, надо признать, возникают несколько чаще, чем хотелось бы.
– А выглядит так, будто все наоборот, – заметил инквизитор вполголоса. Он всегда подозрительный, мой друг Кир.
Вопреки моим опасениям, вурдалак обнаружился на кухне. Он выглядел совсем как человек – ни намека на клыки, кожа порозовела, из глаз ушли красные отблески. Не знаю, как ему это удалось, но вздохнул с облегчением.
Даль улыбнулся.
– Господин Ольден милостиво позволил нам остановиться в его доме. Здесь много места, а плата весьма умеренная.
Я покраснел под очередным пристальным взглядом Роэна.
Даль передал Киру фарфоровую чашку, а Таро тут же подоспел с чайником, едва не обварив Роэну пальцы. При этом вурдалак выдал на удивление правдоподобную виноватую улыбку.
– Ого, – оценил Кир заставленный угощеньями стол.
Даль выдал чашку и мне тоже. Себе с Таро они чай, как оказалось, уже налили.
– Выходит, ты единственный друг Ольдена, – протянул Даль.
Я смутился.
– С чего ты взял?
– Ну, за три дня он единственный, кто пришел тебя проведать.
– Может, господин инквизитор по делу, – хмуро бросил Таро и какое-то время они с Киром буровили друг друга взглядами.
– Как вам здесь? – наконец, осведомился Кир светским тоном.
– Уютно, – улыбнулся Даль. – Хотя в первый день я едва не упал с лестницы.
«Что и странно», – читалось во взгляде Кира. Ему больше суток продержаться в Дом-в-тумане не удавалось. Последний раз на него пыталась рухнуть люстра. А он пробыл у меня всего пару часов.
– Итак, ты инквизитор, – произнес эльф, видимо, полностью взяв на себя труд развлекать гостя беседой. Вел он себя и правда по-хозяйски. Таро безразлично пялился в окно. Видно, вместе с клыками он спрятал и свою вурдалачью сущность, так что защитный амулет Кира на него не отреагировал. Это сила Таро как шамана? Хм, надо бы полюбопытствовать. Сам Таро не ответит, конечно, так что спрошу у Люция.
Призрак, кстати, благоразумно не появлялся. А вот Ух возник во главе стола, ближе к окну. Кир на него ни разу не взглянул, но как-то беспокойно оглядывался. Может, чутье сработало?
– Вот что мне интересно: ты просто друг или наблюдатель тоже? – невинно уточнил Даль.
– И наблюдатель, – спокойно ответил Кир. Я знал, что инквизиционный корпус приставил его ко мне, пользуясь тем, что мы неплохо ладим, и Роэну все же удается продержаться в Доме хоть некоторое время.
– Значит, все-таки пришел по делу?
– Для Ольдена появилась работа.
Я вздохнул.
– В госпитале?
– Да, – кивнул Кир. – У нас за последнее время было несколько неприятных стычек.
Госпиталь еще ничего. Вот когда меня вызывают на закрытые судебные заседания, где рассматриваются магические преступления… Я, конечно, бывают только на тех, где разбираются дела, связанные с проклятьями. Вот это мерзко… очень неприятно сознавать, что порой люди без колебаний совершают серьезные проступки, а цели у них – мелкие… Низменные. Мерзко.
Кир прекрасно осведомлен о моем отношении к работе в Корпусе. Да и вообще – к обязанностям Отменяющего.
– Тебя подождать? – поинтересовался он.
– Нет. Я сначала зайду в гостевой дом… Буду в госпитале в назначенный час.
Кир в сомнении взглянул на меня, но все же кивнул:
– Ладно. Там и встретимся.
***
То, что я собрался в город, вызвало резкое недовольство вурдалака. Будто я умышленно отлынивал от укрепления защиты Дома. Впрочем, оказалось, что Таро больше был недоволен уходом Даля: эльф увязался следом за мной.
– Таковы мои обязанности, смирись, – он улыбнулся. Таро пробурчал что-то невнятное, но уверен – ругательное в ответ.
Мы с Далем отправились в путь. Эльф попытался замаскироваться: распустил волосы и прижал уши мягкой бесформенной шапочкой с подворотом. Среди складок затесалось куцее фазанье перо. Эта ухищрения не сделали Даля похожим на человека. Даже глупый наряд не мог скрыть его красоты. Эльф надел синюю куртку поверх белой рубахи с неизменными широкими рукавами, черные штаны и сапоги с отворотами, украшенными серебряными пуговицами. Меч у Даля с собой был только один, короткий и крепился на поясе, с ним соседствовали несколько оберегов изящного плетения.
– Прости мое любопытство… – все же рискнул я заговорить о разрешении находиться в Ладимирре.
Даль не покосился на меня и заметил прежде, чем я договорил:
– Я твой телохранитель, Ольден.
– Д-да, но это не дает тебе права находиться в столице.
– Разумеется, дает! – эльф захихикал и в этот момент показался совершенным безумцем. – Успокойся, у меня есть право на посещение вашей столицы. Выдано лично королем, – добавил Даль безмятежно, предоставив мне удовольствоваться этим туманным объяснением. И что же, если инквизиция поинтересуется, мы попросим сопроводить нас к Его королевскому величеству? Я вздохнул. Надеюсь, у Даля все же есть документальное подтверждение.
– Если возникнет опасность, меня будут сопровождать инквизиторы. Я защищен… насколько это возможно, – сказал я. Даль серьезно кивнул.
– Отрадно слышать.
В Лоделе у меня есть небольшой домик, где я принимаю посетителей. Содержание его оплачивается из государственной казны. То есть, город, по сути, меня обеспечивает, а взамен – я выполняю поручения Инквизиции каждый месяц. Таков уговор, засвидетельствованный его величеством в первую нашу встречу. Король Елизар регулярно шлет приглашения ко двору, но я стараюсь мелькать на светских приемах как можно реже. Там кто-нибудь обязательно вспоминает о моей «печальной судьбе» и «тяжелых временах» в глухой деревне. Так и хочется предложить пожить в Доме-в-тумане.
Гостевой дом расположился неподалеку от торговых рядов, окруженный вишневыми деревьями, которые на моей памяти никогда не плодоносили. В доме несколько комнат и маленькая кухня, которой почти не пользовались. Работников у меня нет, сам я в городе надолго не задерживаюсь. Я не отлыниваю от обязанностей, просто… стараюсь не увлекаться. Чем больше сталкиваюсь с проклятиями, тем тяжелей потом кошмары. Иногда мне кажется, я что-то не так делаю.
И вполне возможно, уже начал сходить с ума.
На самом деле, работы у Отменяющего не так уж много. И не всегда проклятья насылаются на людей умышленно. Иногда это случайность, которая может привести к гибели. Поэтому я не рекомендую подбирать на дороге нетронутый никем золотой или украшение, затерявшееся в траве. Бывает, что это проклятые вещи. Эхо далеких событий и прошлых ошибок.
Прежде были времена, когда демоны бесчинствовали в нашем мире и воспротивиться им могли лишь сильнейшие маги. По одной легенде в той далекой древности в королевстве, имя которого ныне забыто, правил сильный и справедливый король. У него было трое сыновей, и каждый из них хотел взойти на престол. Так это было или не так, но младшего из них обвинили в подготовке покушения на отца. Он утверждал, что невиновен и, видно, у короля были основания сомневаться в его злых намерениях. Потому он не казнил сына, а лишь изгнал его из страны, напутствуя известным словом о том, что «дела можно исправить только делами и лишь благом, совершенным в избытке, можно искупить вину, которая иначе ляжет постыдным пятном на всех твоих потомков». С младшим принцем отправился небольшой отряд, в котором были только самые близкие люди. Позже король умер, и между оставшимися сыновьями началась война, принесшая горе и разрушения. В страхе люди бежали из своих жилищ…
А изгнанный принц оказался далеко в чужих землях, где люди пели незнакомые песни и одевались в одежды, больше напоминающие эльфийские. Однажды он ночевал со своим отрядом у берегов полноводной реки, которую эльфы на своем языке называют «Серебряной песней». И вот, ранним утром, в тумане, поднявшемся над водой, ему явилась дева, сказавшая, что берега ее реки пусты, хоть и богаты. И она готова покровительствовать людям в обмен на небольшую плату – любовь и верность самого будущего правителя. Так была основана старая столица Ладимирры – Эльмидар. Город вырос быстро, и все у жителей ладилось, во всем им сопутствовало благополучие.
Туда-то, в Эльмидар, и потянулись беженцы, спасавшиеся от гнева войны.
Вот только верить обещаниям бесконечных благ следует с опаской. Юный король, влюбленный в свою супругу, бывшую речным духом, долго не замечал, что в Эльмидаре творится неладное. Случалось, что девушки сбрасывались с крутой скалы за городом в реку и пропадали навечно… лишь иногда возвращали волны на берег, обнажавшийся в летнее время, когда река мелела, девичьи башмачки. Тот берег так и прозвали – Берегом башмачков. Случайно заметил он однажды, как прекрасная супруга, в которой он души не чаял, опоила фрейлину, башмачок которой уже через несколько дней нашли под скалой.
Не просто так давались изобилие и достаток городу у Серебряной песни. Дух реки заключила договор с демонами – в обмен на людские души они не трогали реку. Прежде жертвами становились редкие странники, неосмотрительно заночевавшие у воды… Та же судьба ожидала и малый отряд изгнанного сына короля. Если бы не вмешалась любовь. Не мне судить, может ли столь сильное и прекрасное чувство строиться на крови, но, видно, духи-покровители слишком близки к демонам по своей природе… Да и чем люди лучше? Иные воспринимают жертвы во благо собственного благополучия как должное.
Но юный король мыслил иначе. Он предвидел: рано или поздно аппетиты демонов возрастут, и жертв понадобится больше. Не знаю, каковы были маги прошлого, но по легенде – случилась страшная война, которая затронула всех: и эльфов, живших в зеленых лесах, и даже вурдалаков, хотя им до людского блага дела нет, люди для них долгое время были пищей, да и сейчас мирные соглашения нарушаются время от времени одичавшими особями, отбившимися от стай. Но тогда, против демонов, объединились даже бывшие враги. Итогом войны стала магическая Завеса, запечатавшая ход в страну демонов, которую с тех пор стали называть «Страной За Туманом», чтобы лишний раз не произносить настоящее название и не привлекать внимание демонов. Прежде их страна была расположена, говорят, к востоку от эльфийских земель и к югу от Ладимирры, а ныне – ее нет в нашем мире, и Завеса не пускает демонов назад…
Разумеется, демоны не обрадовались такому повороту событий. С тех пор они пытаются прорваться обратно – подчинить, отомстить… Мне бы не хотелось узнать истинные причины. Опасность приходит с туманами, просачивающимися через прорывы в Завесе. Люди запечатывают их магией, эльфы – садят волшебные черные ясени… Через такие бреши попадают в наш мир проклятые безделушки – выглядят они привлекательно, но несут в себе много бед. Приносят владельцу неудачи, а если попадется под чары маг, быть большой беде, потому что зов демонов будет подогревать его алчность… магия из мира демонов – и есть проклятья. Сила проклятья такова, что снять его может только тот, кто закрепил своей волей. И мы, Отменяющие. Потому мне нет покоя от короля и Инквизиции. Порой кроме меня пострадавшим уже никто и не поможет.
Инквизиция следит за тем, чтобы в Ладимирре использовалась только разрешенная магия. Чтобы на законных основаниях заниматься магическим промыслом, необходимо получить в Инквизиционном корпусе или его отделениях, которые есть в любом городе, специальное разрешение.
В инквизиторы обычно попадают люди, у которых проявился очень слабый магический дар. Он усиливается благодаря специальным эликсирам. А постоянные тренировки закаляют их тело и дух… Я сам видел, как парочка инквизиторов, не моргнув глазом, отправилась на внезапно поднявшееся кладбище – разбираться с разбуянившейся нечистью. Но, сталкиваясь с магией, они рискуют рано или поздно подхватить проклятье. Тогда, после поднятого кладбища, мне пришлось снимать порчу с обоих помятых инквизиторов. Разумеется, такая работа пугает. Поэтому в Инквизиционный корпус часто попадают сироты или дети из бедных семей, для которых проявление дара – как пропуск в жизнь. Роэн из первых. Его когда-то нашли на пороге одной из лавок в торговом квартале. У него от родителей – только корзинка и одеяльце на пуху. Никаких трогательных записочек с именем или просьбой о прощении непутевых родителей. Кир вообще считает, что вещи ворованные. Ну, да ладно.
Город был наполнен шумом и суетой. Даль оглядывался с таким интересом, будто впервые видел людей. Вопросов он не задавал, но на лице – смесь восхищения и удивления… Ни дать ни взять, ребенок, попавший в кондитерскую лавку. Я невольно улыбнулся.
Возле дома нас уже дожидались. Это явно были муж и жена, было в них что-то такое, наводящее на мысли о долгой совместной жизни. Как будто с семейного портрета сошли. Крепкий мужчина с окладистой полуседой бородой и женщина, нервно мнущая в руках край платка, накинутого на плечи. Мастеровой, решил я. Видно, что одежда простая, но сшита добротно, камзол у мужчины даже щеголеватый, с оторочкой, у женщины – в ушах мелкие серебряные сережки. Не бедствуют. Да ведь услуги Отменяющего недешево обходятся.
– Доброго дня, уважаемые, – приветствовал я.
Мужчина угрюмо кивнул.
– Хотел бы я сказать, что он добрый, господин Марн.
У его спутницы задрожали губы.
– Давайте пройдем в дом, – предложил я.
Даль шагнул ближе ко мне и добавил:
– Ступайте вперед, дорогие гости.
Забрал у меня ключ, отпер дверь. Сначала пропустил гостей, потом вошел сам, цепко огляделся и лишь после этого – позволил мне переступить порог. Я решил с телохранителем не спорить. Любой мастер сам знает, как ему работать. А в том, что Даль сумеет защитить при необходимости, я уже не сомневался.
Мы прошли в гостиную, где стоял стол. Мужчина и женщина уселись по одну сторону стола, я – по другую. Даль с загадочной улыбкой отошел к окну.
Мужчина оказался портным, звали его Илен Нерден. С ним пришла жена, Хильда. Оба были встревожены, а мастер еще и зол. История их оказалась незамысловатой.
– Полмесяца прошло, как извели нашу Гланку, – скупо рассказывал портной. – Дочь младшая, глупая. Сплошь все фантазии… но красива была – загляденье. Вся в мать.
Я невольно перевел взгляд на его жену, а та потупилась. Даль тоже заинтересованно уставился на просителей. Жена мастера Нердена явно имела много забот по дому. Обветренная кожа, сбитый, криво отросший ноготь на несгибающемся безымянном пальце правой руки… но она и правда была красива, а в молодости, должно быть, женихи оббивали порог родительского дома…
– Гланка, что и говорить, была избалована, – признал мастер. – По ночам из дому сбегала. Добегалась. Нет, вы не подумайте, господин Марн, она была не вертихвостка. Да только сказкам верила и все ждала, что с ней случится чудо чудное. Парни-то на нее заглядывались, да только вы понимаете, поперек старших выдать ее замуж нельзя. А следовало бы. Может, поумнела бы. А то на уме-то все одно было – графский сынок.
Жена его осуждающе поджала губы.
– Заприметил он ее на ярмарке. Гланка народ привлекала, так я ее с собой брал… Всегда наказывал, чтобы от дела не отвлекалась. Да только парень оказался настойчивый. Как-то улучил момент с ней поговорить. Мы и не догадывались долгое время. А она к нему на свидания бегала.
– Стыд, да и только, – не удержалась жена.
Мастер вздохнул.
– Заподозрили, конечно, когда она слегла. Лекарь не помог, сказал – раньше звать надо было… Сделал кой-какой отвар, но приказал готовиться.
– В Корпус обращались? – спросил я. На такие случаи существует инквизиционное следовательское отделение.
Мастер Нерден кивнул.
– Господин инквизитор был у нас, да только не признал магического воздействия… Гланка же в последние дни совсем плоха была. Слабость ее к постели приковала. Не могла даже есть толком. А ночью – пошла ведь, будто заставил кто. С сестрами поругалась. Взялись ведь силы откуда-то. С тех пор домой и не возвратилась. Думали мы, сомлела по пути. Искали, конечно. Только ни следа не отыскали… А неделю назад все и началось.
Хильда судорожно вздохнула.
Мастер продолжил:
– Гланка ночью под окна пришла, плачет. Не сама пришла, призрак ее. И следы всюду… цветы эти…
Вообще-то, призраки – не мой профиль. Особенность проклятий такова, что, в большинстве случаев, они не дают жертве упокоиться в полной мере. И человек, умерший от проклятья, поднимается из могилы. Призраки же часто свидетельствуют о том, что у человека при жизни осталось какое-то весьма важное дело. Например, месть убийце… или хотя бы нужда сообщить о нем. Не каждый призрак при этом способен внятно рассказать, что случилось. Злобные призраки переполнены эмоциями и часто безумны.
– Тела не нашли? – спросил вдруг Даль. Оба гостя посмотрели на него.
– Это мой помощник, – сказал я. Даль приветливо улыбнулся. Кажется, гости сами не заметили, как начали несмело улыбаться в ответ.
– Мы подозревали, конечно, – помрачнев, сказал Нерден. – Да только надежда, она все равно остается до последнего. Но я как увидел ее… Стоит у окна, плачет, вода так и течет с платья, с волос… страшно смотреть. И туман под ногами стелется.
– Туман? – спросил я. Вот это уже интересно. Действительно, больше похоже на проклятье. Или использование темной магии… природа-то у них одна.
– С тех пор каждый вечер приходит, точно после заката, – добавил Нерден.
– И всегда плачет?
– Плачет, стонет…
– Скребет в окна, – добавила Хильда.
Странно все это. Надо бы посмотреть своими глазами.
– Инквизитора повторно вызвали? – снова вмешался Даль.
– Вызывали, – вздохнул мастер. – Он обряд очищения провел три дня назад. Да только вчера Гланка снова пришла. Страдает она, господин Марн. Упокоиться не может… тяжело смотреть, как страдает.
Подобные слова я слышу чаще, чем хотелось бы.
– Почему вы считаете, что в случившемся замешан графский сын? Я понимаю, свидания… Но проклятье? Думаете, она к нему привязалась, и он решил таким образом от нее избавиться?
– Не буду злословить, мне с ним поговорить не позволили. А потом и вовсе отправили к родне подобру-поздорову, чтобы скандала избежать, – произнес мастер с глухим, тщательно скрываемым раздражением. – Однако могли быть завистницы. Парень видный, а ведет себя просто, не кичится. На ярмарки вот ходит… люди судачили.
Представляю, переполох в семье, когда пришел мастер с известием о проклятии. Не удивительно, что парня быстрее отправили с глаз долой. Аристократам также страшны проклятья, как и простым людям. Куда меньше неприятен скандал. Да и что это за скандал? Графский сынок и дочь мастерового… девушке позор, если что.
– Как зовут молодого человека?
От меня отмахнуться будет сложнее, чем о мастера Нердена. Если девушка ходила на свидание, сын графа поможет найти ее тело. Может, сама девушка и не проклята, но туман вокруг ее призрака… возможно ли, что она погибла рядом с местом истончения Завесы? Рано пока говорить. Нужно разобраться.
– Милар Вион, господин Марн. Сын графа Виона.
Не то, чтобы я запомнил всех графов в Ладимирре, но имя Виона было мне известно. Я знал Бертена Виона, магистра-инквизитора, наставника Кира… Роэн много о нем рассказывал.
– Дед его прежде был верховным инквизиционным судьей, – словно услышав мои мысли, произнес мастер Нерден; выходит Милар – внук известного мне Бертена Виона. – Потом король отстранил его от этой должности. Говорят, что магистра Виона кто-то крепко проклял, и он долго болел. А теперь его назначают инквизитором-наместником в Маршеле.
– Я зайду к вам вечером, уважаемые, – решительно сказал я. – Мне нужно будет осмотреть дом.
– Все, что пожелаете.
– Это будет стоить вам пять золотых монет, – напомнил я, когда посетители засобирались.
– Да. Упокоить бы ее только, – мастер спохватился и добавил, словно обязательно должно иметься рациональное объяснение: – От старших женихи разбегутся, если люди прознают. С проклятьем-то кому захочется по своей воле связаться.
Мастер с женой ушли, мы с Далем остались обсудить произошедшее. Видно было, что Даля разбирает любопытство.
– Призраки не твой профиль, Ольден, – заметил он. – Дело в тумане?
Я кивнул.
– Может, мастер Нерден ошибся. Но лучше я увижу все своими глазами.
Даль широко улыбнулся и вдруг церемонно поклонился, чего я никак не мог от него ожидать.
– Хорошо, эль-ло, поступай, как решил.
Я озадаченно пялился на него. А вдруг это какая-то обязательная церемония и я должен ответить в той же пафосной манере? Что-нибудь вроде: «Да будет так, мой телохранитель. Вверяю тебе заботы о моей жизни!»
Эльф хитро взглянул на меня, похоже, понял причину моих затруднений, но объяснять ничего не стал.
– Теперь в инквизиционный госпиталь? – поинтересовался он.
– Да, – ответил я. – Но по пути зайдем в одно место.
На самом деле, это было не «по пути», но крюк небольшой. А дело важное.