Джон, всё еще с телефоном наперевес, снова влетел на кухню, промчался мимо меня стрелой, схватив свою чашку кофе, и удалился. Из его разговора было видно, что он все еще активно обсуждает что-то связанное с Кеннет Кастл. Интересно, что сказала бы Лиззи, узнай она, что и Джон любит работу больше, чем людей?
Следующие несколько дней прошли спокойно. Мы с Джоном практически не пересекались, каждый был занят своим любимым делом, и я сама не заметила, как мы дожили до выходных.
Учитывая отсутствие каких-либо договоренностей с лордом Кеннетом касательно количества моих выходных дней, я сочла нормальным брать их на свое усмотрение. Так, все прошлые субботу и воскресенье я провела, очищая портрет. Но сегодня решила взять выходной. Не потому, что устала от работы. Нет. Напротив. Работа увлекла меня. Даже слишком. Обычно на реставрации мне давали картины, сильно пострадавшие от времени и от других реставраторов. Я счищала лак. Убирала слои реставрационной краски, освежала краски старые и… На этом работа заканчивалась. На мою долю не выпадало удивительных открытий.
Но сейчас мне начало казаться, что портрет леди Джулии полон сюрпризов. Даже убирая лак, я видела, как различаются слои верхней краски с теми четкими мазками, что наложены снизу. Цвет. Стиль. Кажется, картину дорисовывали. Нет, даже не так… Всё сделано, будто отдельные части картины специально переделывали. Только зачем? Неудачная предыдущая реставрация или попытка реставратора привнести что-то свое?
Я не знала. И загадка начинала всё больше и больше тревожить меня. А еще глаза леди Джулии, они единственные не выцвели и смотрелись на картине удивительно ярко. Это пугало и увлекало меня одновременно.
Именно поэтому я решила взять таймаут, поваляться в кровати, может, прогуляться по берегу моря и немного почитать дневник неизвестной гувернантки.
«Мои маленькие воспитанники занимают почти всё мое время!» – сообщала первая запись на странице дневника, что следовала за эпизодом приезда в Кеннет Кастл.
Я посмотрела на дату. Судя по ней, незнакомка не прикасалась к дневнику больше недели. Да, видимо, в дневнике она не кривила душой.
«Господа Томас и Эшер Прат!»
Томас и Эшер Прат? Странно. Я была уверенна, что лорд нанимал гувернантку своим детям. Впрочем, если подумать, то были лишь мои догадки. Моя же незнакомка до этого ни словом не обмолвилась о том, кого ей предстоит учить.
Томас – старший из братьев. Достаточно задиристый, хоть и не глупый мальчик. В наш первый день знакомства этот двенадцатилетний господин открыто заявил мне, что не нуждается в гувернантках. И хочет скорее поступить в военное училище, чтобы стать офицером, как его отец.
Эшер – же полная противоположность брату. Несмотря на то, что разница между мальчиками четыре года, и внешне один является уменьшенной копией другого. Но за теми же карими глазами и каштановыми кудрями скрывается тихий и немного пугливый ребенок.
Мне потребовался не один день, чтобы мальчик перестал смотреть на меня исподлобья. И до сих пор Эшер не отвечает на мои вопросы больше, чем односложными предложениями. От него можно услышать только: «Да, мэм. Нет, мэм».
Все наши занятия с детьми проходят почти в могильной тишине. Где один ребенок хмуро смотрит на меня, мечтая испепелить, а второй выглядит так, будто боится, что я его вот-вот съем.
И всё же стоит мне отвернуться, как мальчики начинают шалить, драться друг с другом, и один раз я чуть не потеряла их в замке!
Мы шли по коридору, намереваясь выйти прогуляться на свежий воздух. В этот момент мне навстречу вышел Мистер Листон-дворецкий лорда Кеннета. Тот самый чопорный старик, что встретил меня в самом начале. И пока Листон расточал банальности вроде: «Добрый день. Как вы поживаете?» – мальчики успели скрыться!
Это было немыслимо. Я отвлеклась не более чем на минуту, а коридор замка прямой и узкий. До сих пор я не могу понять, как и куда им удалось сбежать!
Тем не менее, мы с Листоном тут же подняли тревогу. Слуги, и я в их числе, целый час искали сорванцов. При этом я сама чуть не сгинула в закоулках замка, не успев еще привыкнуть к его коридорам и поворотам. Хорошо, что на пути моем возник лорд Кеннет. Над побегом племянников он лишь посмеялся и сказал, что те, наверняка, сидят в «колодце». Поначалу я ужаснулась, но лорд Кеннет пояснил, что «колодец» – это такое тайное мальчишеское место. Он сам показал его детям, когда они приехали в замок. И теперь те играют в нем. Я предложила немедленно пойти к ним, на что получила весьма прямой ответ, что тайное мальчишеское место должно таковым и оставаться. Поэтому он сам пойдет за мальчиками. И, правда, через полчаса лорд, к огромному всеобщему облегчению, вернулся в окружении племянников. Все они выглядели весьма довольными. Дальше день прошел мирно. В честь «великого побега», как лорд Кеннет сам окрестил исчезновение мальчиков, был устроен обед в большой столовой. Той, что украшена десятком рыцарских доспехов. На обед этот были приглашены мальчики, я, мистер Листон и еще несколько домочадцев, что немного, но приятно удивило меня.
На протяжении всего того времени, что я нахожусь в замке, я мало видела его лорда. В основном тот был либо занят делами, либо уезжал куда-то на целый день. Поэтому тот обед, за исключением нашего короткого делового разговора относительно работы, был первым разом, когда я смогла узнать его как человека. И мне приятно сообщить, что лорд Кеннет весьма учтив, галантен в обращении, но столь же дружелюбен и совсем не чопорен. За обедом он шутил, подбрасывал приятные, интересующие окружающих темы, и стоило видеть глаза мальчиков, обращенные на него! За всё время своего пребывания в Кеннет Кастл я еще не видела их такими счастливыми. И такими… детьми.
Впрочем, всему хорошему приходит конец. На следующее же утро лорд Кеннет покинул замок, уехав в направлении Лондона и даже не зашел к мальчикам, чтобы попрощаться либо дать свои наставления.
Но после того происшествия мои отношения с самими детьми стали несколько лучше. Из того, что говорил им за обедом их дядюшка, я почерпнула несколько тем, интересующих детей. Это немного помогло. Хотя пока я всё еще пытаюсь найти к каждому из них подход. Надеюсь, со временем они начнут мне доверять, и мы станем друзьями.
– Аниа!
Голос Джона раздался от винтовой лестницы. По шуму я поняла, что он поднимается ко мне наверх. Я спешно закрыла дневник своей незнакомки и спрятала его под плед, которым покрывалась.
– Простите, я не помешал вам? – спросил Джон, оказавшись в комнате.
Черт… Лиззи всегда смеется над тем, как я не умею прятать эмоции. Обычно, когда мне неловко, я краснею и невольно опускаю глаза в пол. Вот и сейчас, пряча дневник, я выдала себя с потрохами. Теперь Джон подумает обо мне бог весть что.
– Нет, я просто читала, – более-менее честно ответила я.
– Хорошо, – улыбнулся Джон, – я зашел спросить, не против ли вы компании за сегодняшним ужином? Я пригласил Генри и его жену Мэри.
– Это прекрасно! – искренне обрадовалась я.
Джон тоже выглядел довольным. Даже больше. Когда я предложила ему свою помощь в готовке, и мы направились в кухню, он непрозрачно намекнул, что вечером нас всех ждет объявление касательно замка. Меня тотчас кольнула совесть. Дневник заинтересовал бы Джона. И я непременно покажу его. Обязательно! Но потом…
Как повар Джон был просто ужасен. И если вы знакомы с хваленой «Британской кухней», то вы обязательно меня поймете. Всё, что готовил Джон, жареное на масле с приправами. Всё с хрустящей румяной корочкой и жирными очень вкусными подливками. Одним словом, это всё – большая куча холестерина. Но, боги, как же всё это вкусно! И, боюсь, если меня продолжат звать на ужины, то к весне, когда я закончу реставрацию, меня просто не смогут вытолкнуть из Кеннет Кастл по габаритам! Я застряну в дверном проеме, как небезызвестный Винни-Пух!
Сегодня Джон решил удивить гостей шотландским пирогом, зажаренным кроликом, запеченным картофелем с подливой и тирамису на десерт. Хорошо хоть тирамису было из магазина, иначе таланты Джона покорили бы меня окончательно. Моей же помощью был салатик из овощей и тунца. Именно «салатик». Очень легкий. По рецепту Лиззи-ярой фанатки здоровой пищи. И то, что я выпила бокал вина, пока мы готовили.
– Скажите, кто учил вас готовить? – спросила я, с интересом наблюдая, как быстро и даже профессионально Джон шинкует ножом овощи.
– Я учился этому во Франции. Один из моих друзей владеет своей сетью ресторанов. Он и его ребята охотно давали уроки. Хотя, как видите, я не перенял французские традиции и добавил в кухню британский акцент, – улыбнулся Джон, подливая масла на сковородку.
Масло весело шипело, а мы с Джоном продолжали болтать обо всём на свете, пока не пришло время встречать гостей.
Генри с женой приехали точно вовремя, с настоящей английской пунктуальностью. Я была рада видеть их. Особенно старика Генри. Что же до Мэри, то в самом начале мне показалась, будто она в замке чувствует себя неуютно. Но скоро это впечатление прошло. А, может, я всё себе придумала?
Ужин был накрыт всё в той же кухне, благо длинный дубовый стол мог вместить два десятка человек, а не только нас четверых. Джон зажег свечи и растопил старинный камин, поэтому здесь стало уютно и даже немножко волшебно.
Разговор шел легко, и вечер был вполне приятным, хотя краем глаза я видела, что Джон словно ждет чего-то. Как ребенок, ожидающий подарка или похвалы, он вертелся, как на иголках. Наконец, ровно после тирамису, Джон торжественно заявил, что у него для нас есть важное объявление.
Генри слегка нахмурил брови, а Мэри, напротив, отвела взгляд. Казалось, старые друзья понимают, к чему клонит Джон. Поэтому лишь для меня было сюрпризом, когда Джон достал огромный плакат и, развернув его, провозгласил:
– Ну как вам?!!
На плакате был изображен Кеннет Кастл, что не было удивительно. Боюсь, иных плакатов Джон не собирался приносить в замок. Небо за Кеннет Кастл сверкало фейерверками, а на переднем плане были нарисованы фигуры рыцарей и дам в средневековых платьях. Надпись на плакате гласила:
«Огненное Рождество в Кеннет Кастл!»
Двадцатого – двадцать пятого декабря.
Чуть ниже перечислялась программа мероприятий:
– Рыцарский турнир
– Средневековые рождественские гулянья
– Световое шоу(каждый вечер)
– Фейерверки – двадцать четвертого-двадцать пятого декабря.
Джон застыл в ожидании наших ответов на свой вопрос. Я хотела было сказать, что это здорово, но почему-то слова не произносились. Остальные тоже молчали. Мэри увлеченно рассматривала какую-то точку на полу, Генри же прочистил горло и сказал:
– И как сильно ты теперь влез в долги?
Джон побелел, словно мел, откинул в сторону плакат и, вернувшись на свое место за столом, заявил:
– Это неважно. Рождественский фестиваль окупит затраты.
– При условии, что на фестиваль хоть кто-то приедет.
– Почему нет? Рождество – сказочное время – время прогулок и развлечений.
– Рождество – семейный праздник, Джон, – возразил Генри, – а фестивали всегда несут больше затрат, чем прибыли. И ты это прекрасно знаешь.
– Фестиваль привлечет внимание к замку, – горячо возразил Джон.
– Если ты не спалишь замок своим огненным шоу.
Джон буквально посерел. В его глазах сверкали молнии, и я почти не узнала его голоса, когда он ответил:
– Лучше спалить замок к чертям, чем отдать его Прату.
Генри хотел что-то возразить, но тут Мэри вскочила с места:
– Сегодня чудесный вечер! – чересчур громко сказала она. – Прогуляемся до маяка? Анна, вы ведь еще не были на маяке?!
Все взгляды вдруг оказались переведены на меня. На миг я застыла, но на самом деле ответ был один. Я быстро кивнула и сказала:
– Нет, не была!
Дело было решено. Мы направлялись на маяк.