Молния
Стояла зима, и враг уже сутки без всякой жалости пытался нас заморозить. Сама природа была на его стороне.
Становилось все холодней и холодней. Срывался ледяной дождь вперемешку с хлопьями снега. На земле эта каша быстро превращалась в лед.
Колючий ветер жалил лицо, пробирал до костей, выстуживал даже душу. Отогревались магией как могли, и все равно нас становилось все меньше и меньше. Уйти? Нет, этого я не могла позволить.
Обе стороны были потрепаны и обескровлены. У сетторцев дела шли не так хорошо, как им хотелось. Они воевали не только с нами, но и с другими соседями, и с дикими степными кланами, которые никому не подчинялись.
Никто не хотел уступать, а император был слишком слаб, чтобы навести порядок на окраине своих земель. Либо ждал, когда сильные роды, способные сместить его с трона, повырезают друг друга.
Раньше я не сталкивалась с Громом. Но недавно он вернулся с юга, когда окончательно разгромил пустынников. Явился, как самый страшный из демонов, и теперь весь мой отряд дрожал от ужаса. Новобранцы, совсем зеленые мальчишки не справлялись и либо срывались в истерику, либо теряли сознание от истощения магических сил. Я была старше этих сопляков всего на пять-шесть лет!
Примерно за полгода до этого нас с Рэйдо и Искеном разделили, дав каждому свой отряд. Господин Сандо как будто посмеялся, прислав мне этих дрожащих щенков. Я успела забыть, что когда-то была такой же.
– Нас слишком мало!
– Посмотрите, госпожа Мирай, мы умираем от холода!
– Мы не дождемся подкрепления, нас все бросили!
– Гром просто медленно нас заморозит! Он не идет в атаку, чтобы сберечь своих людей!
– Мы сами нападем на них! Дайте только приказ!
В их глазах было столько звериного страха, беспомощности, ярости, что я волей-неволей начинала испытывать то же самое. Единицы держали себя в руках.
– Мы не можем уйти, – говорила, а у самой в голове стучало: «Где же Искен? Где Рэйдо? Почему так долго? Может, их давно нет в живых?»
Мы должны были встретиться на этом берегу.
Я знала, что скоро Гром со своими людьми решит перейти озеро. Он не станет ждать вечно. Вот-вот накопит достаточно сил, оклемается, пока мы тут замерзаем. Врага следовало поторопить, спровоцировать, чтобы он как можно скорее двинулся вперед.
Артефактов сокрытия не осталось, а способностью закрывать источник, который мог засечь любой, даже самый посредственный маг, владели далеко не все. Уж не знаю, чем было продиктовано мое решение: жалостью к этим неоперившимся юнцам, которым и семнадцати не сравнялось, либо помутнением рассудка от холода, но я отправила их прочь. Назад, чтобы встретить опоздавшее подкрепление и не светить тут своей магией. Сама я прекрасно умела скрывать присутствие.
Хорошо помню, что была вся в белом. Прямо-таки невеста. А еще идеально сливалась с проклятым снегом, который все сыпал и сыпал. Я спрятала темные волосы под капюшон, на лицо легла белая маска. Нужна была вся магия до последней капли, поэтому я перестала себя согревать и не стала плести чары невидимости. В такую пургу и так ничего не разберешь.
Поверхность озера Тамзи покрылась толстым льдом – даже обходить не нужно. Просто идеальный путь к сердцу Шиссая. И совсем скоро Гром по нему прошествует, сминая все на своем пути.
Успеть бы, пока руки и ноги слушаются. Почти ничего не видя из-за слепящего снега, я шла туда, где по моим прикидкам начиналась вода. Встав на колени, расчистила глубокий снег и стянула зубами перчатки.
Лед был темно-синим и плотным, как камень.
Что-то подсказывало, что я не уйду с этого берега, и воды Тамзи укроют меня вместе с Громом. Не самое лучшее соседство, но выбирать не приходилось.
Не знаю, сколько прошло времени. Я жила только чувствами и, наконец, дождалась. Они все-таки вышли на озеро и двинулись к противоположному берегу. Подумали, что мы либо сбежали, либо позамерзали насмерть.
Озеро было широким и очень глубоким, а враг двигался быстро. Я не знала, получится ли.
На вдохе почувствовала, как сила из источника льется по рукам, сосредотачиваясь в пальцах. Я вонзила их в лед, как нож в масло. Шипение, призрачный голубой свет, а потом – молния пробила озеро до дна.
Объем моего источника и долгие годы тренировок позволяли создавать масштабные разрушительные заклинания. Молнии вспарывали лед, серые куски взлетали в воздух. Очень быстро смертоносная сеть охватила все озеро.
На какой-то миг в моей промерзшей насквозь душе шевельнулась жалость к сетторцам. Такого удара не пережить – вода отличный проводник.
Когда бело-голубые сполохи погасли, я медленно встала с колен и попятилась. Силы иссякли, от усталости пошатывало. Зато мне больше не было холодно.
Ветер завывал над озером, швыряя туда-сюда клоки пара и крупные снежные хлопья. Вода беспокойно рябила. Не было никаких мыслей, голова опустела. Чувства сгорели. Я не ощущала своего врага, ничего перед собой не видела.
Не было сил, чтобы сделать даже самый крошечный шаг. И вдруг – один миг, одна быстрая тень…
Я успела материализовать в руке хиту, и сразу получила удар под ребра. Лезвие прошло насквозь, как игла. Я даже боли в первый момент не почувствовала, только дыхание вышибло.
Потом удивлялась: как он сумел? Так быстро?
А тогда видела перед собой только черную тень и бесконечную ненависть в глазах – синих и холодных, как лед на озере. А еще сжатые челюсти, шрам над бровью, напряженные плечи и руки, которые сжимали длинную рукоять.
Я сразу поняла, что это и есть Гром. Ни мгновения не сомневалась.
Он вытащил клинок, одновременно толкнув меня в грудь. Веером разлетелись алые капли. Я упала на спину в холодное снежное покрывало. Сквозь пелену видела: Гром стоит и смотрит, а потом исчезает. Словно его, как призрака, уносит ветер.
Не справилась. Не смогла. Он выжил и убил меня.
Но я пыталась удержаться. Я была слишком упряма, чтобы умирать. Хотя закрыть глаза и отдохнуть, избавиться от боли и уйти подальше от всего этого было слишком желанно.
Но нельзя.
Я тряхнула головой, выныривая из воспоминаний. Это место совсем лишило меня равновесия, здесь тянуло в прошлое со страшной силой.
Ученые мужи Шиссая утверждали, что из всех стихий молния ближе всего человеческой природе. Они называли ее элементом или электрином. Им можно было управлять даже внутри своего или чужого организма. Особенно много его было в мозге. Он, как вестник, передавал телу команды, заставляя его двигаться, говорить или дышать.
Тогда, лежа на снегу, я смогла активировать тот самый элемент, заставив стенки порванных сосудов сжаться, дыхание и сердцебиение замедлиться и уменьшить потерю крови. У меня получилось себя заморозить, даже холод встал на мою сторону.
Уж не знаю, как мне поддалась такая тонкая материя. Выжигать молнией огромные площади куда легче, чем управлять ею на уровне клеток.
Способность к быстрой регенерации была только у целителей и членов давно забытого рода О-Юри. А ту технику я назвала «Искусственной смертью». Она позволила моему телу протянуть до тех пор, пока Искен и Рэйдо не нашли меня.
Ноги сами принесли обратно в лагерь, где меня и застал жизнерадостный голос Искена:
– Сестренка, иди сюда! Тут угощают! Выпивка тоже есть!
– Давай быстрей! – вторил ему Рэйдо.
Надо же, эти балбесы уже точат лясы с сетторцами, поглощая безумно пахнущее мясо. Оно источало аромат редких специй, которые выращивали только в Сеттории.
Я усмехнулась.
Кто бы сомневался, что моих мальчиков можно приманить едой? Жаль, сетторцы раньше не сообразили, что на Рэйдо с Искеном надо ставить отнюдь не магические ловушки.
Брат и друг спелись с такими же молодыми магами, ведь те, кто постарше, глядели на нас с мрачным подозрением. И неудивительно. Совсем недавно мы убивали друг друга изощренно и с завидным упорством.
Тем не менее у костра ребята мирно болтали, обсуждая совершенно обыденные вещи. Кто-то даже смеялся. Мой брат активно жестикулировал и пытался что-то доказать одному сетторцу.
Может, это тайный план Рэйдо и Искена? Втереться в доверие?
Боги, как вкусно пахнет! И живот сводит от голода, и слюна во рту собирается, а голова начинает кружиться.
Я с силой моргнула, загоняя обратно слезы. Нельзя сейчас взять и раскиснуть.
И ничто не мешает сделать шаг к ним и согреться. Воспоминания о той зиме превратили меня в кусок льда. Вот стою и, кажется, стоит шевельнуться – заскриплю, как старая телега.
Словно меня выдернули из детства и закинули сразу в старость, и я уже не смогу найти общий язык с этими ребятами. Слишком мы разные.
– Что вы там стоите? Не стесняйтесь, госпожа Мирай. Ваши товарищи уже оценили нашу стряпню, – сетторец отсалютовал мне кружкой.
Он был молодым и довольно милым. Вообще я заметила, что многие в отряде Грома молоды, но сильны. Он бы не стал окружать себя бесталанными слабаками.
– Спасибо, не голодна, – буркнула я и позорно сбежала.
Я шла почти вслепую, не замечая ничего вокруг. Остановилась только, когда уткнулась в походный стол.
Да что ж такое?! Опять он.
Сидит и что-то старательно выводит на пергаменте. Хмурый, как осенняя туча, лоб прорезала вертикальная складка, губы сжаты в упрямую линию.
Рядом, попыхивая трубкой, устроился господин Хидэ. У него неприятное обрюзгшее лицо, коричневые веки и взгляд старого змея.
Я надеялась ретироваться, прежде чем Гром меня заметит. Но он уже оторвал взгляд от пергамента и выжидательно уставился на меня.
– Что-то хотели, госпожа Мирай?
Меня тут же окатило холодом, а потом сделалось жарко. И глава рода хочет, чтобы он увидел во мне милую и беззащитную женщину? Сироту, которую заставили воевать против ее воли? Чтобы я стала ему близка и узнала все секреты?
Да Гром скорее вырежет себе сердце, чем это случится. Господин Сандо просто старый дурак!
– Вы разрешаете солдатам пить в походе? – в голосе прорезалось что-то противное, незнакомое. Я ляпнула первое, что пришло на ум, и теперь выглядела какой-то доносчицей. – Это нарушение воинского устава.
– Как смеешь ты хамить! – вспылил Хидэ, поперхнулся дымом и закашлялся. – Невоспитанная девка! Аристократка с конюшни!
От слов старого хрыча у меня зачесались пальцы. Гром правильно сделал, что попросил господина Хидэ нас оставить. Тот фыркнул и, бросив напоследок недобрый взгляд, удалился.
– Подойдите ближе, госпожа Мирай.
Он не хотел повышать голос, и я шагнула, стараясь не выдать страха. Ладони легли на гладкое дерево, я наклонилась чуть вперед, не отрывая взгляда от лица бывшего врага.
– Вы не вняли моему предупреждению?
Кажется, он просил не дерзить. Особенно при свидетелях. Обещал даже наказать.
– Я просто волнуюсь об успехе нашего похода, – пришлось соврать, чтобы еще сильнее не накалять обстановку.
– И почему я вам не верю?
Гром откинулся на спинку кресла и, уперевшись в подлокотники, склонил голову к плечу. Он смотрел на меня со скрытой… насмешкой?
– Не знаю, – я пожала плечами, мечтая сбежать.
– У сетторцев в крови содержится вещество, которое не дает опьянеть. Проще говоря, хмельные напитки для нас безопасны, – он снизошел до разъяснений. Говорил со мной таким тоном, будто я для него была кем-то вроде городской сумасшедшей. – А вот вашему брату и вашему любимому передайте, чтобы не налегали. Иначе мне придется привести их в чувство ледяной водой.
Кровь бросилась мне в лицо. Стало жарко и тяжело дышать.
– Непременно передам, генерал.
Сначала я хотела возразить, что мы с Рэйдо только друзья, но передумала. Кто он такой, чтобы перед ним оправдываться?
– Еще приказы будут? – спросила, развернув плечи и вздернув подбородок.
И ведь понимала, что веду себя неосторожно, но молния ударила в голову. Рядом с ним я не могла быть спокойной и собранной. Но как ни крути, сейчас я под началом Грома, он мой командир – как бы смешно это ни звучало. Значит, надо соблюдать субординацию и следовать законам, которые написаны сотни лет назад.
Но как трудно!
Он молча глядел мне в лицо, о чем-то раздумывая. На миг показалось, что мысли его далеко отсюда, в другом времени и измерении.
– Нет. Вы можете быть свободны, госпожа Мирай. Только не уходите за пределы лагеря.
– Есть, генерал, – выдохнула я, радуясь, что наше общение подошло к концу.
Перво-наперво я вернулась к веселой компашке, где мой братец и лучший друг решили дать себе волю.
– Искен, я тебя за уши оттаскаю. Как в детстве, – прошипела ему на ухо, а Рэйдо схватила за руку. – Пора отдыхать, мальчики.
– О, мамочка пришла, – широко улыбнулся Искен.
Он выпивал редко, но если это случалось, то мой грозный младшенький становился сентиментальным и был готов полюбить весь мир.
– Быстро в палатку, если не желаете отхватить за пьянство. Простите, но им уже достаточно, – я улыбнулась сетторцам, чувствуя, как от улыбки ноют зубы.
– Да у нас все под контролем!
– Мы им много не наливали! – тут же загомонили парни.
Привлеченный шумом, к нам приблизился Май и опустился возле костра на корточки.
– Если хотите, я могу сварить эликсир от похмелья. У меня есть нужные травы, – взгляд его был мягким и чуть насмешливым. Не чета вечно пасмурному Грому.
– Спасибо. Конечно, они хотят.
– Мирааай, – дружно заныли великовозрастные обалдуи.
– Ты напоминаешь мою старшую сестру. Она так же обо мне заботится, – поделился Май. – У меня четыре сестры.
– А мне – мою девушку. Она ругается похоже, – добавил рыжий сетторец. – Надеюсь, она меня дождалась и не сбежала замуж.
– За кого? За дряхлого старика?
– Молодые воюют.
– Не сбежала твоя красавица, не переживай. А если и так – тебе же лучше!
В воздухе послышались смешки и замечания. Рыжий засмущался и покраснел, как мальчишка, а Искен напоследок утащил кусочек жаркого.
– Кто-то еще недавно ругал их на чем свет стоит. Сменили мнение из-за вкусной еды? – заметила я и поразилась тому, сколько яда в было в моем голосе.
Я уже давно разучилась получать удовольствие от простых вещей. И говорила так, потому что… завидую?
Мы как раз уселись возле сумок, чтобы перебрать оставшиеся артефакты. День пошел на убыль, солнце скрылось за облаками. Я с раздражением дернула завязку и зашипела – та оторвалась с мясом.
– Ничего не изменилось, – сонно заметил Рэйдо и опустил голову мне на плечо.
Слова Грома заставили подумать о нем не в том ключе, в котором я привыкла его воспринимать. Для меня Рэйдо всегда был другом, товарищем, способным подставить плечо и прикрыть спину. Очень дальним родственником, с которым меня связывали общие предки. Человеком, с которым можно глупо шутить и смеяться, и у которого на груди можно поплакать. Я бы без раздумий отдала за него жизнь.
А вот он любил меня много лет.
Мы познакомились, когда мне было пять. Отец уже погиб, и дядя Комо привез меня во Дворец Молний, чтобы официально представить главе рода. После этой скучной процедуры мы с нянькой пошли гулять, но я самым наглым образом ускользнула.
Исследуя незнакомые места, наткнулась на очаровательную среброволосую девочку, которая тоже гуляла одна. Она была младше меня на год, но показалась очень смышленой и веселой. Мы болтали о разной детской ерунде, копались в грязи и гладили котят, которых родила местная кошка.
А потом моя новая подруга захотела по-маленькому. Именно так я узнала, что передо мной мальчик. Мне кажется, у шиссаев особое чувство юмора, ведь добрая половина наших имен подходит как мальчикам, так и девочкам. И костюмы у нас с Рэйдо были похожими: длинная рубашка на запах и широкие штанишки.
Лет с тринадцати я стала замечать, что Рэйдо в моем присутствии начал вести себя странно. А потом Искен, который был младше нас обоих, но соображал в таких вещах больше, объяснил, что друг просто-напросто в меня влюбился. Помню, меня это жутко смутило. Я не знала, как реагировать.
Рэйдо никогда не досаждал мне своими чувствами. Да и я считала, что романтика там, где мы растем и живем, неуместна. И все-таки он признался, когда мне исполнилось двадцать, а ему – девятнадцать.
Я сказала, что он для меня не просто друг, он мне как брат. Люблю я его соответственно, и мое отношение к нему никогда не изменится.
С тех пор мы больше не заводили разговоров о любви, и я выдохнула, когда он ко мне остыл. Я знала, что у него были увлечения. Рэйдо завидный жених: внук Главы, сильный воин и просто симпатичный парень.
Наши ночевки в одной палатке и теплые жесты не остались незамеченными для Грома.
Какое ему дело до нас?
Думая об этом, я все больше злилась и путалась. Скоро мы прибудем в Сетторию, а там, надеюсь, Гром обо мне и не вспомнит.