Сигарета обожгла легкие долгожданным дымным ядом. Я не смог удержаться – закурил прямо в кабинете Линды. И хотя она была против моего курения, сейчас не говорила ни слова.
– Это какая-то нелепица. – Взгляд Линды бегал по столу, сколоченному из старых декораций. Руки не могли найти себе места. То сцеплялись друг с другом, мелодично ударяясь крупными кольцами, то принимались нервно крутить пряди седых волос, выбившихся из сложной прически. – Какая-то чушь. Борис напал на тебя! Наш Борис?
– Понимаю, сам не очень верю. Только болит все уж очень убедительно. – Я выдохнул в воздух еще одно облачко дыма.
Линда провела руками по лицу, испещренному сетью морщин, но не потерявшему привлекательности. Линде было далеко за семьдесят, для краи это было очень много. Я знал этот жест – она на что-то решалась.
– Собрание? – предположил я.
– Собрание, да… – Линда помолчала, будто прислушиваясь, как звучат ее слова. – Да, быстрое. – Она поднялась из-за стола, и принялась мерить шагами маленькую комнату, стены которой тоже были собраны из того, что нашлось за кулисами. – Нужно как можно быстрее проинформировать отряды и выслать всех на поиски.
– Путевода или Бориса? – уточнил я.
– Борисом займутся кеди. Пока так разумнее всего. Мы же займемся Путеводом. Майя права. Это наша работа. – Линда еще немного помолчала. – Ребенок… Небо, Путевод – ребенок! Неужели не было других вариантов?
– Видимо, его предшественник решил, что это охренительная идея, – ответил я, но по реакции Линды понял: это был вопрос не ради ответа. – На заре я с ребятами готов выдвинуться. – Я затушил сигарету в фарфоровой миске, которую обнимала балерина.
– Может, все-таки покажешься фоци? – Линда посмотрела на меня. – Они тебя подлатают, чем плохо?
– Да ерунда, сказал же. На мне и не такое заживало. Помоюсь, дерну кофе – и бодрячком!
Линда неопределенно качнула головой.
– Собрание назначу на четыре утра – у тебя будет немного времени поспать. Надеюсь, хоть с этим ты не станешь спорить?
Линда встала у дальней стены кабинета. Рыцарь, нарисованный на ней, неестественно корчил лицо в попытке изобразить отвагу. Он замахивался кривоватым мечом на дракона, скептически щурившего глаза на своего убийцу. Казалось, оба не в восторге от неловкой ситуации, в которой их навечно запечатлел не слишком умелый художник. Мне картина не нравилась, Линде тоже, но никто из нас не решился бы что-то с этим делать. Это была часть Театральной декорации, часть прошлого Театра, до того, как он уснул. Мы уже и так воспользовались этим прошлым, чтобы устроить себе всяческие удобства – стены, столы, стулья, полки. Проявлять еще большее неуважение никто не хотел.
– И еще нужно узнать, что происходит у… Них. – Линда не была суеверной. Скорее, не считала разумным часто использовать слово, вызывающее у всех не слишком веселую реакцию. – Я поговорю с хундами, узнаю последние сводки.
Я кивнул и покинул ее кабинет, занимавший нишу за кулисами бывшей стены.
Театр был нашим домом. В нем жили далеко не все краи, но все бывали тут хотя бы раз – у Линды в кабинете, на Собрании, в гостях у друзей или просто пролетом.
Место силы с голубыми стенами и белыми колоннами, надежно спрятанное среди деревьев заброшенного парка.
Время оставило на Театре свой отпечаток, но сделало это деликатно, не забирая красоту, а, скорее, трансформируя ее в нечто новое, более подходящее его возрасту. В этом смысле Театр был очень похож на свою владелицу – Линду. Всегда элегантно одетая, всегда с прямой спиной и спокойным взглядом, Линда, в отличие от других краи, редко покидала стены Театра. Она была в первую очередь Хранителем нашего дома, а уж потом всем остальным – главой краи, Владелицей Ключей от Города, моим наставником. Когда-то именно она взялась за мое воспитание, и, как бы меня ни мотало по жизни, в какие бы передряги я ни влипал, она всегда принимала меня таким, какой есть. И в числе немногих вещей, которых я держался, которые боялся потерять больше всего на свете, была ее вера в меня. В иные дни, особенно по молодости, это было единственным, что удерживало меня от страшных глупостей. Во всяком случае, от большинства.
Я поднялся в свою комнату на втором этаже, обустроенную в бывшей гримерной. Гримерных в Театре было всего две, но с помощью декораций их удалось разделить на целых восемь. Маленьких, но уютных. Владеть такой комнатой позволялось только главам отрядов. К счастью, я входил в их число. Мне досталась чудесная часть комнаты – с окном, выходившим на парк. В это время года сквозь лысеющие деревья можно было разглядеть реку и набережную далеко впереди.
Я задвинул за собой оргалитовую спинку трона, игравшую роль двери. Стряхнул с плеч накидку, бросил ее на раскладушку. Зажег керосинку, которую отыскал на одном из чердаков в прошлом году. Комната сразу потеплела – желтое пламя мгновенно прогрело грифельный мрак ночи, еще не готовой уступить свои права подступающему рассвету. Я открыл окно, впуская в комнату прохладу парка. Ссохшаяся рама грозно загрохотала стеклом, но я знал: это она просто так. Стекло прочно сидело в ненадежной на вид глазнице. Я перегнулся через многократно беленный подоконник и осторожно снял с водостока ведро, до краев наполненное дождем. Я отмылся, воды даже хватило на быструю стирку.
Перебинтовался, сделал керосинку ярче и наконец завалился подремать. Сон пришел быстро, я даже не заметил, как перед глазами замелькала всякая чушь. Проснулся с рассветом, когда за дверью поднялся шум. Краи слетались для Собрания.
Я вышел в зал. По традиции, на Собрании краи присутствовали не все, только главы отрядов и их ближайшие подчиненные. Мои уже были здесь – самые ответственные, как всегда.
Зал Театра был небольшим, но уютным. Мне казалось, он сохранил в себе все, что принято ассоциировать с театрами, пусть его слегка и потрепало. Алые бархатные кресла, на которых еще можно было различить номера. Балконы и колонны со старинными вензелями, тяжелый занавес на сцене, чуть истлевший по краям. Атмосферы добавляло и освещение – свечи и система зеркал, чтобы отразить свет и равномерно его распределить.
За каждым лидером в зале были закреплены определенные места. Мне, как Крышнику, ведающему всем, что происходит на крышах и чердаках, отвели место повыше – на колонне, поваленной на ложу бельэтажа.
– Ну и вид у тебя, начальник, – усмехнулся Гораций, когда я неловко опустился на свое место – сон вернул силы для полета, но вывих не способствовал мягкой посадке.
– Ты поговори мне. – Я устроился поудобнее, вытянул ногу, чтобы колено не так сильно напрягалось.
– Правда, что тебя глава кеди отделал? – не унимался мой подчиненный. – Это ж ни в какие рамки!
– Скажи мне, что не весь орден в курсе. – Я глянул в зал, постепенно наполнявшийся другими краи.
– Да нет, начальник, ты что, только мы, вот тебе слово! – прыснул Гораций. Нагловатый, но талантливый юнец, совсем недавно примкнувший к моему отряду. Мне он нравился: исполнительный, всегда с парой острот наготове. Я только улыбнулся ему в ответ.
Когда зал уже гудел от количества голосов и обсуждений, на сцену вышла Линда – как прима, выплыла из-за кулис с высоко поднятой головой. В лучах «естественного прожектора» – дыры в потолке – сверкало ее ожерелье. Связка посеребренных отмычек. Ключи от всех дверей.
Линда терпеливо ждала, пока все рассядутся и успокоятся, а вот мне уже хотелось побыстрее начать. Поэтому я поднял руку вверх, показывая, что готов слушать. Следом взлетела рука Горация. Затем – Гретты и Марии, моих ребят. За ними повторили остальные. Линда окинула взглядом зал – море рук, одетых в черное и серебряное. Она кивнула – мы опустили руки.
– Дорогие мои, – полился голос Линды. – Хранителям стало точно известно: новый Путевод есть!
По залу пронесся благоговейный возглас. Линда медленно подняла руку, призывая к порядку. Гомон стих.
– Увы, не так все просто, – продолжала она. – Несмотря на то что нам удалось подтвердить его существование… – взгляд Линды коротко задержался на мне и переместился дальше, – Путевод пока не найден.
Меня всегда восхищало то, как уверенно она выступает. Довольно долго я был убежден, что это природный талант, пока не застал ее в кабинете, репетирующей каждое слово перед очередным Собранием.
От слов Линды по залу прокатился разочарованный вздох. Она только спокойно подняла руку, снова призывая всех успокоиться.
– Уверена, это лишь вопрос времени.
– Вот бы теперь Путевод был с нами, с краи! С нами так давно не было Путеводов! – раздался голос из зала в обход строго распоряжения Линды – все вопросы только по поднятой руке.
– Главное, чтобы не с фоци! Остальное терпимо! – усмехнулся другой.
Линда нахмурилась – подобная болтовня на Собрании ее раздражала, однако она молчала в ожидании, что подопечные сами образумятся. Зря.
– И не с кеди! – подхватил еще кто-то в зале. – В прошлый раз были кеди! Лучше уж с фоци!
– Вообще не лучше!
И тут уж все заспорили наперебой. Версии звучали со всех сторон, как будто это могло что-то изменить.
– А ну-ка, тихо! – Голос Линды заставил всех мгновенно замолчать.
Обычно мягкая, она редко переходила на крик. Поэтому, когда повышала голос, не оставалось сомнений – настроена она очень серьезно.
Когда вновь воцарилась тишина, черты лица Линды разгладились и на губах вновь появилась вежливая полуулыбка.
– Как бы нам ни хотелось, чтобы новый Путевод был с краи, мы не должны забывать о правилах! – Она строго глянула в зал. – Как только Путевода найдут, его, как и полагается, приведут на собрание Совета, который и установит, кто станет опекуном в зависимости от его способностей. Мы, фоци или кто-то еще.
– Только не фоци… – снова тихо прошептал явный противник сизокрылых, но Линда великодушно оставила это незамеченным.
– Однако, – ее лицо помрачнело, – как вы, наверное, сами догадываетесь… Они тоже вышли на поиски.
В зале повисла мертвая тишина, постепенно покрывшаяся мурашками тревожных перешептываний.
– Теневые, – тихо произнесла Линда.
Зал невольно вздрогнул. Теневых боялись все без исключения, пусть кто-то и храбрился. В отличие от Мрака, бездумно шатавшегося по местам чужой боли, скорби или гнева и не доставлявшего особых хлопот, Теневые были людьми. Их было немного. Иногда и вовсе один Теневой на весь Город. Но они были невероятно прожорливы, а потому невероятно деятельны. В их распоряжении всегда были Тени, тупые создания, но при правильном руководстве становившиеся верными гончими, ради хозяина готовыми на все. Они высыпали на Улицы с заходом солнца. Не боялись их только хунды, охранявшие Город от Теней в ночное время. И шушу, но уже по совсем другим причинам. А мы, краи, фоци и уж тем более кеди были почти беззащитны. Понимание этого мечом висело над нами, и вечерами от него иногда становилось совсем жутко. Чем ближе был закат, тем чаще я видел краи, бессмысленным взглядом созерцающих что-то перед собой. Это длилось всего несколько секунд, обычно все быстро брали себя в руки и возвращались к делам. Но я знал, что стоит за этими короткими отвлеченными взглядами. Страх. И окрашенные им воспоминания. Они были у каждого. Днем их прятали в черный подвал памяти, но ближе к ночи словно кто-то ослаблял замок на двери и воспоминания просачивались в узкую щель, липкой жижей облепляя все мысли, мешая сосредоточиться, порождая в груди нервный холод.
Теневые почти никогда не охотились сами, обычно это для них делали Тени. Но только не во время поисков нового Путевода. Тогда они готовы были запачкать руки, а потому поиск Путевода превращался в гонку. Где ценой было как благополучие Города, так и наши собственные жизни.
– Я понимаю, это пугает. Но мы с вами уже не раз через это проходили. До сих пор Им не удавалось нас обогнать. Не получится и в этот раз, если вы будете сохранять спокойствие и действовать согласно установленным правилам, – продолжила Линда. – Правила отработаны годами. Если вы будете их придерживаться, все будет хорошо и никто не пострадает.
– Тогда чего же мы ждем? – вдруг вскочил кто-то в зале. Кажется, кто-то из людей Амбарника. – Надо срочно выдвигаться на поиски!
– Разумеется, – согласилась Линда. – Но хочу снова призвать вас к осторожности. Да, мы давно имеем дело с Теневыми, но все вы знаете, что это враг, которого нельзя недооценивать. Отдельная просьба к главам отрядов. Следите за своими подчиненными, особенно за новобранцами, и не подвергайте их напрасному риску.
Зал согласно загудел.
– Действуйте осторожно и помогайте друг другу. – Линда перевела дыхание. – Итак, о новом Путеводе. Он седой. И он очень юн. Да, это совсем немного. Но будем надеяться, что столь скромное количество информации не помешает нам отыскать его очень скоро.
Чем больше Город, тем больше требуется сил, чтобы его прочесать. Но когда у тебя есть отточенный годами план действий и четкая система распределения отрядов, организация поисков не составляет особого труда.
Весь орден краи делился на отряды. Один предводитель, несколько заместителей и кучка подчиненных. Ну и новобранцы, куда без них. У каждого отряда – своя зона ответственности.
Амбарник и его отряд взяли на себя окраины Города, плавно и незаметно перетекавшие в деревни.
Балконник привычно выбрал спальные районы.
Гаражник и Сарайник, предпочитавшие работать в паре, присоединились к нему, взяв на себя меньшую высоту.
Подвальник, хорошо общавшийся с шушу, вызывался осмотреть все с земли.
Цеховик с его огромным войском, правда, изрядно поредевшим за последнее время – люди повадились сносить здания фабрик и заводов, – конечно же, отправились в свои любимые промзоны.
У нас с ребятами с географией было сложнее. Крыш, у которых был доступ на чердак или в другие «крышные» зоны, по всему Городу было полным-полно.
– Начнем с центра? Чтобы с Цеховиком не толкаться, – предложил Гораций.
План был неплохой.
Я уже собирался улетать, когда ко мне подошла Линда и отвела в сторону.
– Есть кое-что еще, – понизив голос, сказала она. – Кое-что только для твоих ушей.
– Так? – Я наклонился ближе.
Линда помолчала, подбирая слова.
– Майя приходила. Борис не вернулся на Теплотрассу. И никто из семьи его не видел после инцидента с тобой.
Она посмотрела на меня, ожидая реакции. А я стоял и думал, что дело дрянь. В Городе Хранители никогда не пропадают просто так, тем более когда происходит смена Путеводов.
– Каравакс, на этот раз творится что-то совсем плохое. Я не знаю, что именно, но прошу тебя: Путевода надо найти как можно быстрее. Сделай все, что от тебя зависит.
Я не понимал, почему об этом она просит именно меня, – ведь на поиски выдвинулись все отряды краи. Но не стал спорить.
– Сделаем.