Часть четвертая

Человек, взглянувший на него, уже готов был сознаться, что в этой чудной душе кипят достоинства великие, но которым одна только награда есть на земле – виселица.

Н. В. Гоголь, «Сорочинская ярмарка».

Немигающий, тяжелый взгляд черных глаз дворцового казначея султаната Кутуб Шахов, словно ударом хлыста, ожег прибывших издалека гонцов, немедленно упавших перед ним на колени.

Миргимола снова раздраженно пошевелил в нервном нетерпении тонкими худыми пальцами. Перстни на них издали брякающий звук, словно гремучая змея лениво пошевелила своим хвостом.

Стража, сопроводившая прибывших от самых ворот, отступила на несколько шагов и замерла неподвижно.

Гонцы, чья разодранная и выгоревшая на солнце одежда пропылилась насквозь, а кожаная обувь протерлась до дыр, лежали ничком, упав на колени возле украшенного золотом и шелками тахта17 и, уткнувшись исхудалыми лицами в мозаичный пол малой приемной залы дворца Барадари, терпеливо ждали, пока не соблаговолит заговорить тот, кто послал их в дальний путь, и к кому они вернулись, спустя столько долгих месяцев, с пустыми руками.

Наконец Миргимола слегка наклонился вперед, и рубиновый сарпенч18 в виде скорпиона, с занесенным ядовитым жалом, полыхнул в огне факелов стражи зловещим кровавым отблеском. Голос у казначея был скрипуч и язвителен.

– Как вы посмели явиться обратно, не исполнив требуемого? – произнес он, надменно кривя узкие губы. – Вы должны были добыть этот синий камень для сокровищницы великого Кутуб Шаха! Знаете, презренные, что теперь вас ждет? Вы обманули мое доверие! Вы подвели меня! Если я не услышу убедительных объяснений, клянусь Аллахом, до утра вы не доживете – я услышу ваши предсмертные хрипы из зиндана19 прежде чем на небе взойдет Альрукаба!20

Миргимола говорил по-персидски, дабы не дать возможности стражникам из местных индусов понять суть важной беседы: не для их недостойных ушей было то, что собирался сказать казначей и главное – то, что он собирался услышать. И даже говоря на своем родном языке, который в этой зале знали лишь он и его гонцы, он как опытный царедворец старался очень внимательно следить за своими словами и не слишком повышать голос.

– Храм охраняется, о, господин, – смиренной скороговоркой, по-прежнему глядя в пол, негромко произнес старший группы.

Двое его помощников, помоложе, в страхе молчали, сотрясаясь крупной дрожью.

– Двенадцать вооруженных воинов, сикхи из Пенджаба21, силой мы бы не смогли одолеть их…

– Сикхи? – недовольно поморщился Миргимола, откидываясь назад на мягкий и удобный валик, обшитый шелком, и на мгновенье задумался. – Что делать сикхам у буддийского храма? И что за божество там находится? Чей это храм?

– Храм очень древний, о, господин, – все той же скороговоркой, но уже чуть более размеренно отвечал ему гонец. – До него месяц пути от дворца великого Шаха Голконды! Мы долго искали его, пока, наконец, не нашли. Храм находится в лесу, у самого подножия гор. Вырубленный в скале, он надежно скрыт от посторонних глаз. К нему ведет тайная тропа, но ее знают только хранители. Божество они зовут Акшобхья, что на их языке означает «непоколебимый». Мы не смогли проникнуть в сам храм: туда пускают только паломников, да и то – лишь в дни священных праздников. Но из разговоров тех, кому удалось в нем побывать, мы поняли, что у Акшобхьи тело синего цвета, в его руках колокольчик, драгоценный камень, лотос, на нем самом – три одеяния, а рядом с ним – молитвенный барабан и меч. Местные жители говорят, что храму столько же лет, сколько солнцу и луне!

– Что они могут понимать в этом, неграмотные крестьяне, поклоняющиеся всю жизнь размалеванным каменным идолам? Сколько солнцу и луне! Ничто, кроме Всевышнего, не существует вечно! – презрительно усмехнулся Миргимола. – Эти неверные совершенно ополоумели. Нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк его!.. Продолжай, я слушаю! Да, и ты можешь подняться!

Говоривший медленно поднялся на ноги, разминая затекшие конечности, затем сделал шаг в сторону казначея и, согнувшись в глубоком поклоне, продолжал говорить по-прежнему вполголоса.

– Говорят, о, господин, что в незапамятные времена, когда храм уже существовал, местный раджа, моля Акшобхью о победе в сражении, преподнес храму в дар большой синий камень, хранившийся в его сокровищнице много лет…

– Большой? – снова быстро наклонился вперед Миргимола и жадно переспросил: – Насколько большой? И что за камень?

– Говорят, что камень в ширину почти полностью накрывает ладонь среднего человека, господин, – впервые за весь разговор распрямившись, ответил его посыльный, глядя прямо в глаза хозяину. Тон гонца изменился, стал совсем тихим и восторженным. – А в глубину – на три пальца той же ладони! Он прозрачен, а грани его отполированы и безупречны! Цвет его божественно синий, как и тело Акшобхьи…

– Что за камень? Сапфир? – довольно засопев, спросил Миргимола.

Таких крупных сапфиров в сокровищнице Кутуб Шахов еще не было. Этот камень стал бы ценным приобретением. И если он действительно так хорош, ему место не в сокровищнице, а в личной коллекции казначея…

– Нет, господин, – торжественным тоном произнес гонец, бросив тайком взгляд на стоявших неподвижно стражников. – Местные называют его «ваджра»22, что означает…

– Молчи! – взвизгнул фальцетом Миргимола, тоже невольно оглянувшись по сторонам. – Глупец! Я сам знаю, что это означает!

Неслыханная удача ошеломила казначея. Он снова откинулся на подушки и погрузился в лихорадочные размышления.

В зале повисла тишина, лишь едва слышное шелестящее движение воздуха по трубам, проложенным в стене, нарушало ее.

Трубы постоянно смачивались водой из подземного резервуара, поднимаемой на верхние ярусы дворца системой хитроумных водяных насосов, и воздух, проходя по влажным трубам в стенах, охлаждался и, попадая в покои дворца, освежал присутствующих, заставляя в жаркие летние месяцы забыть об иссушающем кожу зное, царящем снаружи.

Миргимола не мог поверить в свою удачу, что сама плыла к нему в руки. В каком-то старом храме у давно забытого божества какие-то старики хранят огромный синий алмаз, о котором теперь стало известно и ему!

Во имя Аллаха, милостивого и милосердного!.. Но почему алмаз синий?!

По мнению индийских мудрецов, алмазы образуются из пяти начал природы: земли, воды, неба, воздуха и энергии. Так говорили ему и сведущие в Ратнашастре23 и Ратнапарикше24 мандалины25, у которых будущий казначей Кутуб Шаха учился разбираться в алмазах много лет назад, читая древние манускрипты. И он прекрасно помнил, как мандалины учили его распознавать алмазы по цвету:

«Алмаз имеет один из четырех цветов, в соответствии с его кастой. Алмаз, имеющий мягкое сияние цвета перламутра, горного хрусталя, лунного камня – Брахман. Тот, что слегка красный, коричневый, как обезьяна, красивый и чистый – зовется Кшатрием. Вайшья – блестящий и бледно-желтый. Шудра сияет, как полированный меч: знающие относят алмаз к четвертой касте, согласно его сиянию»26.



Волшебные же и необъяснимые свойства самих алмазов, – как учили его мудрецы, – их способность приносить счастливому владельцу удачу также зависели от цвета, соответствующего одной из четырех основных индийских каст: алмаз Брахманов, разумеется, был самым ценным, поскольку эта каста – высшая. Он даровал власть и мудрость. Кшатрии – алмазы с красновато-бурым оттенком – давали все нужные качества воинам: смелость, физическую силу и несокрушимость в бою с врагом. Вайшья – алмаз торговцев – приносил удачу в торговле, защищал караваны во время долгих переходов по пустыням на шелковом пути, спасал от штормов в морских путешествиях, даря своим владельцам благосостояние, а Шудра – алмаз касты земледельцев – означал изобилие в садах и на полях: богатые урожаи фруктов, пшеницы, ячменя и риса.