– А ты не говорил, – прошептала Аллегро в миниатюрный микрофон, тонким проводком соединенный с наушником.
– Чего не говорил? – отозвался Ночной Ястреб. От напряжения его голос звучал натянуто.
– Что у тебя была еще ночь, – Аллегро немного спустилась, она висела на тонкой веревке, прикрепленной к прочной обвязке на бедрах, талии и плечах. На Аллегро были облегающие черные брюки и тонкая черная водолазка, в которой в Швейцарии февральской ночью было холодно, но таково уж было задание. Неплохой стимул поторапливаться: она терпеть не могла холод.
Через инфракрасный прибор ночного видения отлично просматривалась неосвещенная спальня внизу. Это было лучшей точкой доступа, наименее защищенной: только инфракрасные лучи, камер не было. На плоской крыше здания расположился Ночной Ястреб, медленно стравливающий веревку, чтобы спустить Аллегро еще ниже, она видела над собой носки его ботинок, выступающие за край люка. Последние две недели они внимательно изучали дом – двухэтажный сверхсовременный особняк, весь из стекла и белоснежного камня. К счастью, окруженный высокими соснами, обеспечивавшими уединенность, дом стоял достаточно далеко от соседних, и никто не заметил, как оперативники проникли туда этой ночью.
Владелец дома, дипломат, только что улетел в Прагу. Произведенный заранее звонок в его офис подтвердил, что там он и собирался остаться на все выходные. У оперативников было достаточно времени, чтобы расположиться и выкрасть цель – досье с именами участников печально известного карательного отряда сербов, ответственного за убийства боснийцев.
– Ну, да, была у нас ночь.
– Врешь, – Аллегро не смогла подавить смешок. – Она с такими не связывается.
– Ты давай поаккуратнее, следи за языком, я все же держу тебя.
Аллегро была окружена пучками из красных лучей.
– Он что параноик? Тут везде лучи.
– Вот, что с людьми деньги делают…
– Или чувство вины, – Аллегро мягко спрыгнула на ворсистый ковер, и лицом к лицу встретилась со своим отражением в огромном зеркале гардероба. Она оглядела себя, снимая обвязку.
– В этой лыжной маске я так жутко выгляжу.
– Ага, так вот, чем ты берешь девушек. Пугаешь их.
Аллегро подняла голову. Ночной Ястреб смотрел на нее сверху вниз, стоя над люком, и ухмылялся. Он был из тех оперативников, которые могут быть незаметными в любом окружении – средний рост, средний вес, темные волосы, и никаких особых примет, кроме золотого зуба, но он был виден только, когда Ночной Ястреб улыбался.
– Что, добавил зависть в список свих недостатков? – поддразнила Аллегро.
Он покачал головой.
– Ну, знаешь, когда-нибудь…
– Хотела бы я посидеть с тобой, обсудить твою личную жизнь, или ее отсутствие… – сказала Аллегро. – Но у меня вот тут как раз работа подвернулась.
Благодаря ее гибкости и подвижности, а также прибору ночного видения она могла проскользнуть через завесу лучей сравнительно легко. Под некоторыми она пролезала, другие перепрыгивала, пока не добралась до двери в коридор. Оказавшись там, она открыла небольшую планшетку, закрепленную у нее на груди, и, достав мини-перископ, просунула его под дверь.
Вращающаяся камера на противоположной стене как раз смотрела в ее направлении. Аллегро дождалась, пока камера завершит один оборот, а потом начала считать про себя. Когда камера снова смотрела на дверь спальни, Аллегро убрала перископ и начала обратный отсчет, а потом, ничего не опасаясь, открыла дверь. Камера была направлена в другую сторону, Аллегро по-пластунски, как могла быстро, выползла из двери и направилась по коридору, искусно лавируя между вертикальными и горизонтальными лучами.
Когда она добралась до кабинета, ее встретил основательно въевшийся запах табачного дыма. Здесь курили дорогие сигары. Аллегро проскользнула внутрь и оглядела кабинет, светя микрофонариком, отыскала взглядом репродукцию «Зеленой Женщины 7» Корнеля. То, что нужно. Обходя лучи, Аллегро подошла к картине и осторожно сняла ее, затем приставила к стене у своих ног.
– Эврика, – она сняла прибор ночного видения и подняла лыжную маску.
– Нашла? – спросил Ночной Ястреб.
– Ага.
– И?
– И не могу понять, в чем соль, – ответила она. – В чем вся пикантность – взять и нарисовать ее зеленой.
– Смешно. Очень смешно.
– А, да, и сейф тоже тут, – она посветила на маленькую стальную дверцу, которая была за картиной. Какой предсказуемый тайник. Это явно не та работа, которую Аллегро надолго запомнит. В тех операциях, что действительно отпечатались в ее памяти, у цели присутствовало какое-то воображение, Аллегро приходилось показывать лучшее, на что она способна. А взломать сейф было интересной задачей только тогда, когда ОЭН не могли ей сказать, где именно он находится, и он не был там, куда каждый в первую очередь сунется, – за картиной или под полом в ванной. А от выполнения работы, которая любому домушнику по зубам, Аллегро никакого удовольствия не получала.
– Займись уже делом, плутовка, – сказал Ночной Ястреб. – Я тут замерзаю.
– Десять минут, и я вылезу. – К левому уху Аллегро приставила стетоскоп, и повернула ручку для набора кода, прислушиваясь к тому, у каких цифр раздастся характерный щелчок контакта.
– Так хорошо в этом разбираешься?
– Нет, так чешется одно место. У меня сегодня свидание, а я уже опаздываю. – Задание начинало казаться жалким. Она легко, почти небрежно подобрала пять из шести цифр. – Уже почти.
– Что за черт? Блин! – бодрый тон Ночного Ястреба куда-то делся. – Планы поменялись. Он возвращается. У тебя на все пять минут. Иначе – отказ.
– Уверен, что это он?
– Вижу собственными глазами.
Аллегро осторожно провернула ручку в обратном направлении, продолжая внимательно прислушиваться.
– Четыре минуты тридцать шесть секунд, – сказал Ночной Ястреб.
– Время я и сама чувствую, так дай мне услышать, что я вообще делаю.
Когда последнее, шестое колесико, встало на место, Аллегро улыбнулась. Досье лежало под шкатулкой с украшениями, среди других документов. Она сфотографировала то, что ей было нужно, маленькой цифровой камерой, вернула папку в то положение, в котором ее нашла, и натянула лыжную маску.
– Ну, все, я выдвигаюсь.
– Но только не тем же путем, что пришла. Первое место под обзором, я не смогу тебя вытащить через люк в крыше так, чтобы никто не заметил.
– Жду альтернативы.
– А я-то думал, ты у нас гуру-всезнайка, – сказал Ночной Ястреб. – Я работаю над этим.
Аллегро слышала, как тихонько клацают кнопки на его навигаторе-наладоннике, он искал план дома, искал другой путь отхода.
– Мне уже скучно.
– Дело дрянь, – сказал он на тон выше. – Выбора у нас нет. Придется вырубить электричество.
– У тебя уже времени нет, да и должна же тут быть резервная линия. Возвращайся в мини-вэн, поведешь меня оттуда.
– А как ты собралась выбираться, Гудини? Тут везде камеры.
– Предоставь это мне. Иди уже.
– Он войдет через минуту двадцать восемь секунд, – сказал Ночной Ястреб.
– Ну, хватит уже с этим своим отсчетом, будь человеком, – Аллегро натянула ПНВ. Снова проявились инфракрасные лучи. – У меня от тебя башка раскалывается.
Под колесами подъехавшей к дому машины заскрипел гравий. Под первыми несколькими лучами Аллегро пробралась, низко пригнувшись, потом запрыгнула на огромный рабочий стол. Как хищница, которой помешали охотиться, она замерла, все мышцы напряжены, все чувства на пределе. Неслышно, она описала четко рассчитанное сальто. Один точный прыжок – и она у дверей кабинета. Выброс адреналина – словно отрава, прямиком в кровь. Сердце бешено билось, а одежда прилипла к влажной коже. Аллегро снова воспользовалась перископом, проследила за камерой, выждала подходящий момент. На то, чтобы проделать весь путь между лучами и скрыться за поворотом коридора, у нее было ровно десять секунд.
– Он ставит машину в гараж. В дом пойдет через кухню, как обычно, – доложил Ночной Ястреб. – У тебя, чтобы выбраться, меньше минуты.
Аллегро за восемь секунд добралась до конца коридора и повернула за угол, где ее могли засечь камеры. Очевидный путь отхода – лестница, ведущая вниз. Но на каждой ступеньке – по алому лучу. Так спускаться слишком долго. Она перегнулась через перила и осмотрела прихожую на первом этаже, оценила расположение камер и перекрестья лучей над полом. Рассчитав свои движения и оставшееся время, Аллегро взялась за перила, встала на руки и оттолкнулась. Приземление отозвалось болью в лодыжках и голенях, но она старалась не обращать внимания. Оказавшись лишь немного левее одного из лучей, Аллегро посеменила, пригнувшись, через гостиную в сторону столовой и кухни. У нее совсем не оставалось времени. В кухне над дверью висела одна камера. Аллегро стояла под ней, отсчитывая, когда услышала, как зажужжал мотор автоматической двери в гараже. Сейчас придет.
Когда камера отвернулась, Аллегро пронеслась через помещение.
– Я в кухне, – шепотом доложила она Ночному Ястребу.
– С ума сошла? Я же тебе сказал, что он пойдет оттуда!
– Расслабься, я знаю, что делаю.
– Не трогай его. Повторяю, не трогай его.
– Кажется, мы сидели на одном и том же обсуждении. Я еще тогда уловила, с первого раза, – на маске проступило влажное пятно от того, как сильно взмок лоб Аллегро.
Камера начала свое медленное вращение в ее сторону. Еще пять секунд, и ее засекут. На счет «четыре» Аллегро услышала, как повернулся ключ в двери. На счет «два» мужчина вошел в кухню и нашарил выключатель, чтобы включить свет, а Аллегро проскользнула между ним и дверью, успев уловить мускусный запах дорогого одеколона.
В гараже было темно, но в небольшой остававшийся до земли зазор под медленно опускающейся автоматической дверью, падал лунный свет. Какие-то мгновения, и путь к отступлению будет отрезан. Аллегро упала, перекатываясь, на цементный пол, и успела проскользнуть под дверью, когда не было и лишнего сантиметрика зазора.
– Да вы, девушка, просто конь с яйцами, – проговорил Ночной Ястреб, когда она спокойно вошла к нему в мини-вэн. – С яйцами и огромным везением.
– Везение тут ни при чем. Мы всю неделю за домом следили. Поэтому, когда ты сказал, что он войдет через кухню, я знала, что у меня все в шоколаде.
Он взглянул на нее, приподняв бровь.
– Хочешь сказать, что ты засекла, как быстро закроется дверь гаража?
– А ты хочешь сказать, что тебя это удивило? – задорно отозвалась она.
– Ненормальная. – Хмыкнул он.
– Дилетант.
Ее голос выдал облегчение. Хотя с ее образом жизни у нее никогда не было выбора, она часто думала, а что она выбрала бы при других обстоятельствах. Захотела бы она вести самую заурядную жизнь, будь у нее такая возможность? Ответ всегда был один. Нет. Мишель была не создана для работы с девяти до пяти и сидения дома перед телевизором, не создана для заботы о семье. И, будь у нее выбор, как у большинства других людей, в конце концов, она занималась бы чем-то вроде того, что делала сейчас.
Аллегро уставилась в окно. Они выехали из Базеля, свернули на темную трассу, ведущую на юго-восток, и сейчас проезжали мимо пастбищ и густых лесов. Нигде не было видно света – разве что окна редких ферм или деревушек горели вдали. Она понимала, что то, кем она является, и как живет, было полностью определено Организацией. Но еще она знала, что ей нужен драйв, сложные задачи. От своей работы она хотела возможности выкладываться по полной. Такие моменты, как в кухне у дипломата, давали ей почувствовать пульс жизни.
Спустя час Ночной Ястреб припарковал мини-вэн у подъезда к Марцили, роскошному парку в центре Берна, где были бассейны, тенистые аллеи и старинный фуникулер. Переполненный по выходным и в хорошую погоду, сейчас, холодной зимней ночью, парк был почти пуст. Аллегро пошла туда одна, держа прогулочный темп, и, как было условлено, прошла к подсвеченному фонтану. Там стоял мужчина средних лет. Он снял одну перчатку и держал ее в руке.
Аллегро подошла сзади.
– Il fait tres froid ce soir. N’est-ce pas? Что за холодный выдался вечер, не так ли?
Мужчина повернулся к ней.
– Trop froid pour un gant. Слишком холодный, чтобы ходить в одной перчатке.
Аллегро достала из своей камеры карту памяти, положила ее в конверт и оставила на бортике фонтана. Не сказав больше ни слова, она направилась обратно к мини-вэну. Переодевшись и избавившись от машины, они добрались до своего отеля в средневековом старом центре Берна, где они последнюю неделю разыгрывали из себя милую парочку. Теперь они были типичными американскими туристами – одетые в джинсы, кроссовки и толстовки, которые возвращались откуда-то, где приятно провели время за парой бокальчиков спиртного, и теперь, судя по всему, намеревались продолжить отдыхать, но в более интимной обстановке, в своем номере.
Отель был, что называется «три с половиной звезды», удобный, но не роскошный. Построенное в восемнадцатом веке, здание мало отличалось от всех других на этой тихой улочке – тот же старомодный фасад, облицованный песчаником. При этом здание было полностью обновлено изнутри.
Не успели они закрыть дверь, как у Аллегро зазвонил мобильный. Она знала, от кого звонок, но все же посмотрела на дисплей. Было двадцать тридцать – половина девятого, – звонил Монтгомери Пирс, глава Организации Элитных Наемников, как всегда пунктуальный. Аллегро открыла слайдер и проговорила:
– Операция завершена, – она выслушала пару дальнейших инструкций, потом закрыла телефон и начала раздеваться. Когда Аллегро взялась за ручку двери ванной, она была полностью обнажена.
Она еще не вошла, Ночной Ястреб отвернулся от окна, куда смотрел все это время, и спросил:
– Поделишься дальнейшими указаниями, или мне самому гадать? Можно ехать обратно?
Аллегро повернулась к нему, не без радости замечая, как его лицо вспыхнуло.
– Ну, давай посмотрим: на то, чтобы сходить в душ, переодеться и поспать, у меня десять часов. Так что да, едем обратно. Нам заказали билеты на семь часов на завтра, а Монти хочет, чтобы к десяти мы были у него в офисе на отчетном обсуждении, – она щелкнула пальцами, словно ее осенила внезапная догадка. – Эй, и знаешь, что? Тебя, дружище, кажется, наконец, хотят отчитать.
После душа она какое-то время решала, что надеть на свидание. Ей пришлось выбирать из ограниченного числа вариантов, учитывая, что она вязла с собой только самое необходимое для работы, и потом, все, что бы она ни выбрала, было не важно. Едва она переступит порог дома этой женщины, вся ее одежда окажется на полу. Аллегро, торопясь, надела последние чистые джинсы и черную маечку с коротким рукавом и воротником-стойкой. Утепляться не обязательно: она поедет на машине. А потом окажется в постели ее новой знакомой, на полу, на столе… да где угодно. Она последний раз оглядела себя в зеркале и взяла коричневую косуху и ключи от арендованного «Камаро».
Уже спускаясь с крыльца, она сделала «тот самый» важный звонок.
– Привет, красавица. Это Мишель.
– Bon soir. Ты ведь не собираешься отменять все, правда? – женский голос на том конце провода говорил с ужасным акцентом. – Я дождаться не могу, когда снова увижу тебя … обнаженной, с того самого момента, как впервые увидела тебя позавчера.
Аллегро улыбнулась.
– Как я могу отменить свидание с такой очаровательной женщиной. Я звоню сказать, что немного опоздаю. – Зажав трубку между плечом и ухом, она открыла машину.
– В таком случае, я надеюсь, мое ожидание будет того стоить.
– Даже не сомневайся, – положив трубку, она выехала их гаража и направила свой «Камаро» к трассе.
Включив музыку на полную, она втопила газ. Это она любила больше всего: скорость – громкая музыка – еще более высокая скорость, вот такой смысл жизни. Музыка заглушала звонок мобильного, но Аллегро почувствовала в кармане вибрацию и посмотрела, от кого вызов.
– Прекрасно, – проговорила она сквозь зубы, и открыла трубку.
Как будто у нее не было запланировано на вечер ничего получше.
– Аллегро ноль два ноль пять ноль восемь.
Указания были короткими, а в перемене планов не было ничего необычного. Ее и Ночного Ястреба ждали в Венеции как можно скорее, а дальнейшие распоряжения будут на месте. Собственно, это должно было всему подвести итог, но Аллегро отнюдь не была из тех, кто строго держится протокола.
Развернув машину, она сказала:
– Конечно, нет проблем. В смысле, кому же не хочется отменить полный секса вечер с красивой женщиной?