Жил-был на свете товарищ Гоголь. Жил и никому не мешал. Не мешал и это только из глупости однажды два губернатора, завидев его в одном из трактиров, тут же его узнали и сделали вид, будто ненавистен.
– Этот человек написал престранную пиэсу? – осведомился один у второго, заподозрив Гоголя в том, что он именно Гоголь.
– Изумительно похож! – ответил второй и добавил, – Он, он сию рукопись нацарапал!
И оба губернатора сочли русского писателя чрезвычайно опасным человеком. И определили втихаря место в ссылке. А потом сели отобедать, как полагается, после принятия трудных решений.
Гоголь ничего этого не видел и не слышал. Не видел и не слышал в точности также, как и обсуждавшие и осуждавшие его персону личности сочинений его ни разу в руки не брали. И в театры посмотреть на них не ходили.
Просто был слух, а кому не лень поддержать его и посудачить? Тем более, в России, которую Гоголь так любил, всегда так: как обычно и в те времена и до сих пор – умный человек, образованный, пишущий не бульварные романы, а романы на века – тот человек опасный вольнодумец! Революционер и враг. Не народа, ибо народ в России в последнее время не читающий, а гогочущий, но правительства. Хотя и цензуры нет. Да и ничего, кроме глупых занятий всегда не тем, чем надо, в этой стране нет.