В середине первого учебного дня после весенних каникул ни жив ни мертв я сидел на уроке в ожидании катастрофы. Не слушал химичку, объяснявшую новую тему, а раздумывал, как бы увернуться от неизбежной расправы, когда все станет известно. Я даже не сомневался, что мне действительно грозит расправа. И за то, что из-за меня баскетбольные маньяки не попадут на свой самый главный в году баскетбольный слет, месть их будет ужасна!
Но на протяжении самых длинных в моей жизни сорока минут новость не объявили, и я воспрял духом. А когда химия наконец-то закончилась и Рита – моя новая одноклассница и соседка по парте – невзначай обронила: «Как же кофе хочется!» – я неожиданно для себя предложил:
– Могу показать кафе неподалеку. Идем?
И она без раздумий согласилась. За окнами было солнечно, и мы не стали забирать куртки в гардеробе, а просто вышли из школы вместе с веселой толпой восьмиклассников. И нас никто не остановил и не потребовал объяснений.
«Клевер» всего в двух шагах от школы, и там тоже можно выпить кофе. Но туда я Риту не повел, потому что в этом заведении всегда собираются и ребята из старших классов, и недавние выпускники, и постоянно затевается какой-нибудь движ. А я хотел, чтобы все внимание девчонки досталось только мне. Поэтому мы пошли в пекарню, которая за целую остановку от школы. Несмотря на то что солнце светило вовсю, дул прохладный ветер. Он раскачивал нежно-зеленые верхушки берез и ветви сладко пахнущих тополей с набухшими почками.
– Держи, – я накинул на плечи Рите свой пиджак.
– А как же ты?
– Ерунда! – отмахнулся я.
Она с благодарностью надела его поверх черной толстовки, и я совсем растаял. Мы шли по улице, почти соприкасаясь руками, и от этого мне было тепло. Я даже хотел понести ее сумку, но, пока раздумывал, не прозвучит ли мое предложение слишком уж по-детски, мы добрались до пекарни. При входе на двери звякнул колокольчик. Внутри пахло свежей выпечкой, ванилью и корицей, и, тихонько жужжа, работала кофемашина. Мы устроились за дальним столиком, в самом углу.
– Знаешь, хоть у тебя на рюкзаке и значок с Наруто, я бы и не подумала, что ты в теме, – сказала Рита, ладонями обнимая большой стакан с капучино.
– На мне должны быть кошачьи ушки, короткая юбка и чулки?
– Тебе пойдет, – засмеялась она.
Я представил, что бы произошло, появись я в таком виде в школе, и тоже рассмеялся.
– Или мне постоянно носить черный, расшитый красными облаками, плащ Акацуки?
– А я люблю косплей. Даже в повседневности. У себя в школе ни за что бы шапку не сняла!
Снова, пропуская очередного посетителя, звякнул колокольчик на двери. Я сидел напротив и невольно взглянул на вошедших. И едва не поперхнулся чаем, потому что никак не ожидал увидеть кого-то из знакомых.
В кафе зашли красавчик Уваров в той же ветровке, в которой был, когда мы расстались у пешеходного перехода, с сумкой на плече и Ульяна Соколова в коротком темно-зеленом вязаном платье и черном бомбере. На мгновение мы встретились с Уваровым глазами, но он не подал виду, что узнал меня, и тут же отвернулся. Рита сидела ко мне лицом и не видела эту парочку. Она продолжала прихлебывать кофе и рассказывать, какие порядки были в ее московской школе. Тем временем Уваров, не давая Ульяне оглянуться, аккуратно оттеснил ее к кассе. Взяв по стакану с кофе, они расплатились и сразу же ушли.
– Дай мне посмотреть твои рисунки! – вдруг попросила Рита.
Я отрицательно помотал головой.
– Это ведь комиксы?
– Да.
– Ты их не показываешь только мне или никому вообще?
– Вообще никому.
– И даже не публикуешь где-нибудь? Круто ведь получать восторженные отзывы от поклонников!
– Что-то сильно я сомневаюсь в их восторженности.
– Я успела немножко посмотреть, пока мы были там, под лестницей, – улыбнулась Рита. – Мне понравились твои рисунки. И я бы с удовольствием прочитала весь комикс!
– Он еще не закончен, – попытался отговориться я, но она продолжала настаивать:
– Можно по частям выкладывать! Я лично обожаю фанфики, а их часто по главам публикуют. Так я с нетерпением жду каждую главу!
– В моем окружении комиксы не считаются достойными внимания.
– Ты – не твое окружение. Задумывался когда-нибудь об этом?
Рита наклонила голову и вопросительно взглянула на меня. И я подумал, что она права, и какие потрясающие у нее глаза.
А потом мы посидели еще минут двадцать, обсуждая анимешных персонажей, и кто из нас на кого из них похож. Рита улыбалась, и я, позабыв обо всем на свете, смешил ее как только мог. Но в конце концов пришлось топать обратно в школу.
Вернулись мы как раз к перемене и, пока поднимались по крыльцу и проходили холл, успели повстречаться со всем классом и даже с параллелью. Мне казалось, что каждый из парней разглядывает Риту. Возможно, так оно и было, потому что всем охота поглазеть на нового человека, но у меня внутри рождалось странное недоброе чувство. Именно из-за него, этого непонятного чувства, я начал шутить, как одержимый. Мы поднимались по лестнице, и я рассказывал нелепые анекдоты, случаи из жизни и никак не мог заткнуться. Но Рита слушала и смеялась, и это заставляло меня продолжать.
На третьем этаже нам навстречу попались Катя Кочетова и Свидубская Ольга. Они остановились, преградив дорогу. В руках Ольга держала телефон, а Катя с виноватым видом мялась рядом.
– Ой! Как хорошо, что мы вас встретили! – воскликнула Ольга. – А то Катюха ничего толком не может!
– Макар! – Кочетова умоляюще сложила ладони перед грудью. – Помоги нам ролик снять!
Рита и я переглянулись. Она пожала плечами и кивнула.
– Давай, – согласился я. – Что делать надо?
– Ты держи телефон, – скомандовала Свидубская, – будешь снимать. А девочки просто рядом со мной постоят и сделают вот так, – она показала, как им двигаться. – Ничего сложного!
Покорно выполнив все, что хотела Ольга, я вернул ей телефон. Она посмотрела на результат и снова всучила мне свой мобильник:
– Ты можешь меня в фокусе держать?! Камера вбок съезжает да и Катьку не видно! Давай еще раз!
Все повторилось. Мне надоело. В третий раз взяв в руки гаджет Свидубской, я переключился на фронталку и начал снимать себя. Ничего не подозревающая Ольга кривлялась напротив. И тут в кадр попал поднимающийся по лестнице Федор Соколов. Он увидел себя на экране и, как обычно, не разобравшись в ситуации, рванул прямиком ко мне. Не став дожидаться, я бросился от него наверх мимо испуганно отпрянувших девчонок. Но возле Ведьминого кабинета Соколов припер меня к стене.
– Отстань от меня, Федя, – задушенно просипел я. – Ты не в моем вкусе!
Подоспевшая запыхавшаяся Ольга выхватила из моих слабеющих рук телефон.
– Вот ничего доверить нельзя! Сплошная клоунада! – Она сдула с лица светлые выбившиеся пряди.
Я вывернулся из-под Федькиной руки:
– Говоришь как моя мама! Вы что, знакомы?
– И ты тоже! – заорала на Соколова Ольга. – Что ты на людей бросаешься как ненормальный?!
– Соколов без меня жить не может, – пробормотал я, потирая шею.
– Ага, – обрадовался Федька, – прямо как ты без Ваньки! Сама за ним бегаешь, а другим нельзя?!
И он заржал как конь. Свирепо сверкнув глазами, Ольга двинулась к нему.
– Олечка, перестань! – вцепилась в нее Кочетова.
– Он меня достал! – Свидубская едва не рыдала.
– Все-все, успокойся!
Нежно поглаживая подругу по спине, Катя повела ее прочь от кабинета. Возле лестницы они остановились, и Кочетова оглянулась. Рита, которая стояла неподалеку, наблюдая за этой сценой, помахала ей, Катя отвернулась, и парочка начала спускаться по лестнице.
К кабинету подошла Валя Ивлева.
– Лариса еще не пришла? – спросила она. – Я что-то пропустила?
– Нет, семейные разборки, как обычно, – пояснил я и устало привалился к двери.
Внезапно она раскрылась, и я рухнул в проем. Из коридора раздалось Федькино ржание.
В кабинете царил полумрак. Деревья за окошком размахивали ветвями, а их тени метались на полу в нервной пляске. Непостоянная питерская погода в этот вечер резко переменилась: из нежной и ласковой стала мрачной и ветреной. Поднявшись, я щелкнул выключателем на стене, но свет не загорелся.
– Не работает? – удивился Соколов.
– Как и твой мозг, – пробормотал я и остался возле стены.
Соколов взгромоздился верхом на первую парту. Его темный силуэт на фоне оконного проема казался сгорбленным медведем. Рита вошла и тоже села на первой парте, но только ближе ко мне, а Валя так и застыла в дверях.
– Может, пойдем отсюда? – мрачно сказала она.
– Что, Валёк, боишься оставаться с Макариком в темном помещении? – сострил Соколов, намекая на одну неловкую ситуацию во время новогодней вечеринки.
– Очень смешно, – пробормотала Валя, переступила порог и устроилась за столом позади Соколова.
Я еще раз ткнул выключатель, чтобы окончательно убедиться, что он сломан и, прикрыв дверь, уселся на парту рядом с Ритой, но не на стул, а на крышку, как и Соколов.
– Все из-за тебя, Макарёк, – лениво пробормотал он, вытаскивая из кармана шоколадку. – На фига мы Ларисе сдались?
– Ну ты-то понятно для чего, – сказал я. – Из тебя она сделает чучело. Хотя извини, ведь ты уже.
– Достал, – все так же лениво отбрехнулся Федька, жуя шоколадный батончик.
Некоторое время в кабинете стояла тишина, нарушаемая только шуршанием обертки от шоколадки и довольным сопением Соколова.
– А вы знаете, что произошло вчера? – начал я, тревожно понизив голос. – Вот в такой же школе, только в другом городе. Не помню точно, в Казани, что ли, или в Самаре…
– Не надо, Макар, не начинай, – отозвалась Валя.
– Да я не начинаю, просто в новостях передавали, – беспечно соврал я. – Четверо учеников задержались после уроков, а школа уже была пустая. Никто не знает, зачем они там остались, – я сделал театральную паузу и закончил зловещим голосом: – Но троих зарубили топором! В Интернете видео выложили: кровь, кишки! Шок-контент, короче!
– Ну конечно, – пробурчала Валя.
Несмотря на бравый вид, тяжелые ботинки и септум в носу, Валя та еще трусиха!
– Не бойся, Валёк! В спортзале секция футбола для малышей работает, и охранник всю ночь дежурит, – сказал Федька и дружески похлопал Ивлеву по плечу.
– Руки убрал! – тут же ощетинилась Валя.
– А почему трое? – спросила Рита. – Нас же четверо?
– А при чем здесь мы? – усмехнулся я.
– Ты же про нас рассказываешь? – Рита сдвинула темные брови, и сережка над правой блеснула в свете фонарей двумя серебряными капельками.
– Ой, всё! – воскликнула Валя. – Хватит нести бред!
– Нет, Марго права, – поддержал Соколов. – Мы в школе, сейчас вечер, все совпадает! Ты, Макарёк, – убийца? Поэтому нас трое?
– Федя, меня всегда восхищали твои умственные способности! – сказал я. – При чем тут я?! Его, кстати, так и не поймали.
– Ну ладно! С меня хватит! – заявила Валя.
Она поднялась из-за парты и решительно шагнула к двери. Но, как только потянулась к ручке, створка распахнулась сама собой. В проеме стояла приземистая фигура, на фоне ярко освещенного коридора виден был лишь черный силуэт, но на плече у него отчетливо различался контур топора. Валя завизжала и захлопнула дверь прямо перед носом у маньяка.
– Помогите мне! А то ворвется! – закричала она, крепко вцепившись в дверную ручку.
Федор спрыгнул с парты и бросился ей на помощь. Снаружи послышался стук, дверь подергалась, но у Федьки никто и никогда еще ничего из рук не вырывал – он каждый день первый очередь в столовке занимает. Что ему какая-то дверь? Мы с Ритой переглянулись.
– Зачем вы держите? – спросила она.
– А ты видела, кто там? – дрожащим голосом ответила Валя.
Я слез с парты и – на всякий случай – оглянулся на окошко, гадая, что лучше: прыгать с четвертого этажа или встретиться с маньяком лицом к лицу в полной темноте?
– А вы топор заметили? Он же эту дверь через секунду разнесет! – заметил я.
– Мамочки, – прошептала Ивлева и попятилась, оставив Соколова на передовой.
Я собрался с духом и похлопал его по плечу:
– Отпускай дверь, Федя!
– Хочешь быть первым, кому раскроят черепушку? – усмехнулся Соколов, удерживая вяло подергивающуюся дверь.
– Пока он тебя мочить будет, я уже двадцать раз убегу, – усмехнулся я.
– Вечная тебе память, Макарёк! – скорбно произнес Соколов и, отскочив в сторону, отпустил ручку.
Дверь распахнулась, темная приземистая фигура шагнула из ярко освещенного холла в кабинет. Она взмахнула топором, и Валя глухо вскрикнула. Я замер в испуге. Но ничего не произошло. Ивлева была жива, я тоже, а темный силуэт показался до жути знакомым. Приглядевшись, я понял, кто это. На пороге стояла Лариса Сергеевна – директор школы, а в руках она держала картонный тубус.
– Соколов, – строго сказала она, – возьмите-ка у меня дидактические материалы. И почему вы сидите в неосвещенном помещении? И дверь почему не открываете? Я стучала!
Всучив ошарашенному Федьке тубус, она привстала на цыпочки и щелкнула выключателем. О чудо, свет загорелся!
– Мистика какая-то, – прошептала Валя и испуганно посторонилась, пропуская директрису.
А та спокойно прошла к учительскому столу, взяла ненавистную для всех старшеклассников пластиковую коробку и привычно скомандовала:
– Сдаем телефоны!
Мы переглянулись, но спорить никто не посмел. Со вздохом я вытащил свой телефон из рюкзака.
Но, как только взял его в руки, экран осветился, показывая, что пришло новое сообщение с незнакомого номера. Я быстро разблокировал экран.
«Скорее уходи из школы!» К тексту был добавлен смайлик: черепушка с перекрещенными костями. Как на пиратском флаге.
Какого черта?!
В тот короткий миг, пока я держал телефон в руках, других мыслей не появилось. Но Лариса Сергеевна сердито потрясла коробкой у меня перед носом. И через мгновение мой смартфон сиротливо упокоился с тремя другими на дне коробки.
– Вы четверо сегодня позволили себе намусорить в кабинете, посему извольте сейчас убрать его полностью.
– Э-э… Лариса Сергеевна, – Соколов огляделся: – Все чисто же!
Она даже бровью не повела, но Федька не унимался:
– Уборщицы пускай убирают!
– Я поручаю вам навести порядок не столько с практической, сколько с назидательной целью. И вам, Федор, это только на пользу пойдет.
Федор явно не понял смысла сказанного, я же предпочел отмолчаться, девчонки тоже.
– Пока юноши поднимают стулья на парты, девушки, будьте любезны провести влажную уборку, протрите стеллажи и будьте аккуратнее с оптикой!
Она указала на полку, где выстроился ряд микроскопов.
– Приступайте! – скомандовала Лариса Сергеевна. – Я жду у себя в кабинете. Когда закончите, приму работу и отпущу вас домой.
Постукивая каблуками своих ультрамодных туфель, она вышла из кабинета, унося с собой наши телефоны.
Мы с Соколовым начали поднимать стулья, Рита – протирать доску, а Валя взяла швабру. Она подметала между парт, и Соколов посторонился, пропуская ее.
– Ивлева, фига как твоя новая подружка на тебя похожа!
– Ты про швабру, что ли? – невозмутимо произнесла Валя. – Не смешно.
Но Федька засмеялся. Рита тем временем, закончив мыть доску, взяла ведро и вышла из класса. Федька мгновенно подорвался за ней, и я мысленно проклял себя за то, что сам не сообразил ей помочь.
– Я не знаю, что еще делать, – Валя огляделась.
– Рыбок покорми, – кивнул я на аквариум.
Большой и плоский, как телевизор, аквариум стоял возле стены. Он подсвечивался голубоватым сиянием, а воздушные пузырьки из компрессора веселыми гейзерами били вверх. Валя остановилась, рассматривая рыбок. Я поставил последний стул на парту и подошел к ней.
– Немо, – Валя провела пальцем по стеклу, за которым зависла оранжево-белая рыбка-клоун.
– А у нас такие были! – Я показал на парочку ромбовидных скалярий. – Только сдохли быстро.
– А мне мама не разрешала никогда животных заводить, – Валя, не отрываясь, смотрела сквозь прозрачную воду. – Говорит: мне вас достаточно.
– Мои тоже заявили, что никогда и никого в нашем доме не будет. Это после того, как мой брат тех рыбок загубил.
Валя заинтересованно повернулась ко мне.
– Но я очень хотел щенка, умолял просто! И они сдались. Теперь у меня есть Джек.
– А у твоего брата?
– Что? – не понял я.
– У него есть кто-нибудь?
– У него баскетбол, учеба и куча девчонок.
Валя отвернулась и снова уставилась в аквариум. Куда же подевались Рита и Соколов? Почему их так долго нет? Я прошелся взад-вперед вдоль рядов и снова остановился рядом с Валей. Тишина и покой морского дна завораживали, усиливая тревогу. И только я решился отправиться на поиски Риты, как в дверях показался Федька с полным ведром в руках, поставил его на пол, и вода плеснула на линолеум. А следом за Федькой показалась и Рита.
– Что так долго? – возмутилась Валя. – Я тороплюсь!
– Половину девчонки, половину парни, – заявила Рита.
Она и Валя переглянулись.
– Согласна, – поддержала Ивлева.
– Не понял? – Федька явно не собирался работать. – Мытье полов – женская обязанность!
– Да ладно?! – удивился я. – Смотри и учись!
Я бросил тряпку в ведро, кое-как выжал ее и, намотав на швабру, начал размазывать воду по полу. Добравшись до места, где стоял Соколов, я проехался тряпкой по его кроссовкам.
– Слепой, что ли? – отпрыгнув, возмутился он.
– Куда по помытому?! – сварливо заорал я, изображая среднестатистическую техничку.
Девчонки засмеялись, и Валя не выдержала:
– Первый раз в жизни моешь, да?
– Ага, – я старательно возил под партами.
– Давай сюда!
Она подошла и, отобрав у меня швабру, сама начала мыть пол.
– Федя, – сказала Рита, – подвинь парту к стене!
Тот без промедления выполнил просьбу, и девчонка, взобравшись на стол, начала протирать полку с микроскопами, как велела директриса. Соколов остался стоять рядом, разглядывая подол ее юбки, который оказался прямо напротив его лица.
Меня все еще злило, что это он, а не я ходил с ней за водой. А то, что Рита попросила его помочь и теперь стояла, сверкая коленками перед его конопатым носом, вообще приводило в бешенство. Пошарив по карманам, я нашел чек из кофейни и скатал в тугой плотный шарик. Стрельнул им в Соколова и попал прямо в центр бритого рыжего затылка. Федька немедленно оглянулся, но я сделал вид, что рассматриваю рыбок в аквариуме.
– Романовский, – Валя оперлась на ручку швабры, – ты рыбок хотел покормить. Забыл?
– Правда, что ли?
Валя неодобрительно покачала головой, а я отправился к учительскому столу. Все знали, что корм для рыбок Лариса хранит там. Коробка стояла на самом видном месте. Я снова оглянулся на Риту. Соколов с блаженной рожей взирал на ее коленки.
– Федя, хочешь вкусняшку? – позвал я.
– Чего? – повернулся он.
Я потряс коробкой с рыбьим кормом, он отвернулся и снова уставился на Риту.
Но теперь в моих руках оказался целый арсенал. Быстро соорудив из канцелярской резинки и скрепки самострел, я поразил конопатую цель. И даже не стал притворяться, что я ни при чем. Просто стоял, скрестив руки на груди. Соколов, конечно, не выдержал такой наглости и, наклонив вперед голову, двинулся ко мне, по дороге сметая подвернувшиеся так некстати парты. А когда наконец приблизился, я быстро отскочил так, чтобы между нами оказался стол. Федор навалился на него, пытаясь меня достать, и смахнул все со столешницы на пол. Бумаги с тихим шелестом разлетелись, и звякнуло что-то металлическое.
– Фига себе!
Соколов наклонился и поднял звякнувший предмет с пола. Отложив поединок на потом, я подошел ближе. В руках Федор держал ключ необычной формы.
– Я знаю, от чего он, – сказала Валя, заглядывая через плечо Соколова.
Она рассматривала большой, с Федькину ладонь, затейливый ключ.
– От кладовки, – Валя кивнула на дверь в углу класса. – Я видела, как Лариса Сергеевна однажды ее открывала.
– И что там? – спросил Соколов.
– Не знаю, – Валя пожала плечами. – Она меня заметила и выгнала. Это еще в шестом классе было.
– Наверняка она там прячет трупы двоечников, – заметил я.
– Тогда ты бы уже давно там был, – заметила Валя.
– Ты злая, – обиделся я, глядя, как Рита спрыгивает со стола и идет к нам.
В душе я радовался, что Соколова не оказалось рядом, чтобы снять ее с парты.
– О, а вдруг у нее там ответы к ЕГЭ?! – предположил он.
Соколов метнулся к двери, по пути едва не сбив Риту с ног. Та развернулась и отправилась за Федькой, а я – за ней. Валя бросила швабру и тоже подошла к двери в кладовку. Соколов повозился с замком, и в конце концов ему удалось повернуть ключ, не сломав, и щелкнуть выключателем. За дверью оказалась длинная узкая комната с полками от пола до потолка. На них стояли чучела животных.
– Ух ты! – восхитился Соколов, заходя внутрь, – как в музее!
– Точно, – согласилась Валя.
Друг за другом мы двинулись вдоль полок, рассматривая экспонаты. Вначале были мыши, суслики, еще какое-то мелкое зверье, но в конце стали попадаться стеклянные банки с заспиртованными зародышами животных.
– Интересно, почему она их тут хранит? – спросила Валя.
Я взял в руки банку. Внутри, на распорках, в жидкости плавала препарированная крыса. Подобное я видел в Кунсткамере. Мы ходили туда с родителями, и они еще долго прикалывались над тем, что меня едва не вывернуло прямо в зале.
– Наверное, потому, что такое нельзя показывать детям. Чтобы не сломать нежную психику.
– Ну и как твоя, не сломалась? – ехидно поинтересовался Соколов.
– Я с тобой каждый день вижусь. Нет, конечно!
Рита подошла ко мне сзади, совсем близко, и положила ладонь на плечо. Я поставил уродца на место и повернулся к ней. Ее лицо оказалось совсем близко, и я мгновенно обо всем позабыл.
– А там что?
Я с сожалением отвернулся и посмотрел, куда она указывала: на маленький шкафчик в углу. Стеклянные дверцы изнутри были задернуты белой тканью.
– На медицинский похож, – заметила Валя.
– Ого! – обрадовался Соколов. – Может, у нее там волшебные таблетки какие-нибудь есть? На выпускной тусе пригодятся!
И он рванул прямиком к маленькому шкафчику, радостно распахнул его дверцы, и мы невольно отшатнулись. Внутри стояла огромная стеклянная емкость, в которой плавал двухголовый щенок.
– Ух ты! – Рита оттеснила меня и уставилась на экспонат.
– Фу, закрой пожалуйста! – попросила Валя и отвернулась.
Рита еще немного поглазела на щенка, я на нее, а Валя направилась на выход. Она толкнула дверь, но та не поддалась.
– Кто закрыл дверь? – спросила она. – Макар, твои шуточки?
– Почему сразу я?!
– Потому что я тебя десять лет знаю! – Валя сердито сверкнула глазами. – Ты последний в кладовку зашел!
– А ну-ка, дай попробую! – Соколов подошел и несколько раз толкнул дверь плечом. – Заперто!
– Что же делать? – Валя расстроенно закусила губу.
– Сейчас ваша директриса вернется, чтобы принять работу, и выпустит нас отсюда, – предположила Рита.
– Наша? – Валя рукой взъерошила короткие волосы на затылке. – Она теперь и твоя директриса тоже!
– Это ненадолго, – усмехнулась Рита.
За дверью послышался шум, как будто двигают мебель. Валя постучала ладонью по двери.
– Эй, кто там? Выпустите нас отсюда!
– А вдруг это тот маньяк из школы? – пошутил я.
Валя прекратила стучать и обернулась. На лице ее застыла тревога и нерешительность.
– Нет. Не может быть, – прошептала она. – Позвоните кому-нибудь, чтобы нас отсюда вытащили!
Я схватил чучело морской свинки и приложил к уху.
– Алло? Кто-нибудь? Заберите нас отсюда, пожалуйста. Нам очень страшно! – Я поставил свинку на место. – Телефоны-то все у Ларисы в коробке! Забыла?!
Некоторое время мы постояли в молчании. За дверью тоже было тихо. Соколов посмотрел на наручные часы.
– На тренировку я уже опоздал, – сказал он и уселся прямо на пол.
– Меня дома не особо ждут. – Я опустился рядом с ним.
– И меня. – Рита села рядом со мной и обхватила колени руками.
– Ну а меня ждут! – сказала Валя и снова навалилась на дверь плечом.
Мы втроем смотрели на ее бесплодные попытки. Дверь, конечно, не поддалась. Валя обессиленно привалилась к ней спиной и сползла на пол.
– А кто нас закрыл? – проявил чудеса догадливости Федор.
Мы растерянно переглянулись.
– Ну уж точно не я! – сказала Валя. – Мне домой пора, мама сегодня допоздна, а няня только до девяти остается. Я должна ее подменить.
– Не переживай, Валь, – я потрепал Ивлеву по плечу, – Ведьма себя ждать не заставит.
– Скучновато так-то сидеть, – сказал Соколов и вытащил из внутреннего кармана пиджака колоду карт. – Перекинемся?
– Будете? – Я посмотрел на девчонок.
– Сдавай, – сказала Рита.
Валя только обреченно кивнула.
– На раздевание? – ухмыльнулся Федька.
– Дай сюда, – отобрал я у него карты. – На правду или действие. Кто первый выйдет, тот загадывает проигравшему.
– Молись, чтобы это не были ты и я! – снова ухмыльнулся Соколов.
– Я тоже тебя люблю, – мрачно ответил я.
Но проигравшей оказалась Рита, а задание ей должен был загадывать Федька.
– Правда или действие? – спросил он.
Она выбрала второе, и на его конопатом лице расплылась сияющая улыбка.
– Поцелуй меня! – заявил он.
Не шелохнувшись, Рита пристально смотрела на Соколова, а я на нее. Мне кажется, я даже дышать перестал. Сердце, как бешеное, колотилось под футболкой. Рита медленно потянулась к Соколову. Мое сердце подпрыгнуло к подбородку, когда ее губы почти коснулись его. Но тут она быстро чмокнула его в нос, сердце ухнуло вниз и я снова начал дышать.
– Еще разочек? – Федька сгреб карты.
– Мне домой надо, а не в картишки резаться! – Валя поднялась на ноги и снова подергала за ручку.
Пока она трясла дверь, мы продолжали сидеть на полу тесным кружком. Я не смотрел на Риту, но мысли мои крутились вокруг случившегося. Если бы я загадал ей поцеловать меня, она поступила бы точно так же?
Скучая, Федор протянул руку и взял с полки небольшой, размером с крупное яблоко, кокосовый орех.
– Макарёк, кокосик хочешь? – Он вертел в руках коричневый волосатый шар.
– Между прочим, это не кокос, а сушеная голова обезьяны, – сказал я.
– Да ну?! – не поверил Соколов и посмотрел на Риту. – Марго, ты в биологии шаришь, это правда?
– Саймири сциуреус, высушенный препарат, – не моргнув глазом, подтвердила Рита.
– Дрянь какая, – Федор с отвращением разглядывал мнимую обезьянью голову в своих руках. – Ивлева, лови!
Он перебросил орех Вале, а та, испуганно взвизгнув, отбила его, как волейбольный мяч.
Кокос угодил прямо в стеклянную дверь маленького шкафчика и провалился внутрь, оставив ровное отверстие размером с кулак и расходящиеся в стороны лучи трещин.
– Идиоты! – воскликнула Валя. – Смотрите, что наделали!
– Ого, – присвистнул Федька, – капец тебе, Ивлева!
– Я не виновата! – Валя побледнела и снова взъерошила ладонью короткие волосы на затылке. – Что мы теперь Ведьме скажем?!
– Что ты ей скажешь? – ехидно заметил Соколов.
– Ну соврешь что-нибудь, – предложил я.
Валя подавила горестный вздох.
– Держит вас в ежовых рукавицах? – Рита поднялась и осторожно потрогала пальцем разбитый край.
– Ты не понимаешь! – с отчаянием воскликнула Валя. – Это же Ведьма!
– Ага, – поддакнул я. – Еще и порчу нашлет! Посмотри, – я обвел рукой чучела животных. – Это все – ее бывшие ученики! Хочешь стать сушеной степной собачкой?
– Хватит, Романовский! Это просто биологические экспонаты! – воскликнула Валя и снова обратилась к Рите: – Ларису Сергеевну у нас не любят, потому что за проступок одного она наказывает весь класс. А теперь подумай, что она сделает, когда увидит это?! – и Валя кивнула на трещины в стекле.
– Не, так-то про порчу – правда! – вдруг оживился Соколов. – Или еще хуже! Позавчера она вызвала Лешку Сёмина из одиннадцатого, наш атакующий, – а сегодня Лешка в школу не пришел, и теперь до него никто не может дозвониться, и в сеть он не выходит. Андрюха, его брат, – Федька кивнул на меня, – даже ездил к нему домой, ведь у нас чемпионат на носу! Куда мы без защитника? А дверь никто не открыл. Вот так-то! Чертовщина! А началось с того, что Ведьма Лешку к себе в кабинет вызвала.
– Всё! – вдруг рассердилась Валя. – Хватит ерунду пороть! Если вы боитесь, то я во всем признаюсь! Все возьму на себя!
– Никто не боится, Ивлева, – ласково сказал Соколов. – Ты и так во всем виновата!
– Не переживай, Валя, – подбодрил ее я. – Все равно всему классу придется отдуваться!
– Ой, что с тобой наши парни сделают, если Ведьма для всех наказание придумает! – мечтательно протянул Соколов.
– Мне уже все пофиг! Мне домой надо! – В голосе Ивлевой сквозили истерические нотки.
– Да ладно тебе, Валь, – посочувствовал я. – Никуда ваша няня не денется, не имеет права оставить мелкого одного. Подсудное дело!
– Ты не понимаешь! Она может! Она же неофициально у нас работает… да и вообще… – Валя всхлипнула и в отчаянии забарабанила по двери: – Сколько сейчас времени?! Пора бы ей появиться! – Ивлева едва не рыдала.
– Часов десять, наверное, – пожала плечами Рита. – Курить охота.
– Десять минут двенадцатого, – сказал Федор и, поддернув рукав, показал нам наручные часы.
– Ужас какой! – Валя закрыла лицо ладонями. – Няня, наверное, ушла, оставила мелкого одного… а если не ушла, то бесится как не знаю кто…
– Федор, – торжественно произнес я. – Настал твой звездный час! Ломай дверь!
Сломать что-нибудь Соколова уговаривать не надо. Но все же дверь оказалась прочнее его плеча. Тогда мы, одержимые идеей выбраться из заточения, принялись шуметь что есть мочи. Девчонки вопили, мы с Соколовым стучали по двери. Минут через двадцать раздались громкий шум и кряхтенье и дверь распахнулась. В кабинете стоял охранник в черной форме и щурился от яркого света.
– Все давно уже разошлись, а вы до полуночи сидите! Что вы тут делаете?
– В карты играем! – возмутилась Ивлева. – А вы куда смотрите?! Полюбуйтесь: кто-то дверь на ключ закрыл да еще партой припер! Еле докричались!
Она указала на стол, который охраннику пришлось отодвинуть, чтобы нас вызволить.
– Лариса Сергеевна заснула, что ли? – недовольно пробормотала Рита, поднимая с пола свой рюкзак.
– Нет, у нее инфаркт, – ответил охранник. – Час назад в больницу отвезли.
Мы испуганно переглянулись.
– За-ра-боталась, – выдал я.
Валя сердито на меня шикнула.
– А можно телефоны хотя бы забрать? Они у нее в кабинете.
– Завтра все заберете! – Охранник теснил нас к выходу. – Скоро полночь, мне еще периметр закрывать!
И через несколько минут мы вчетвером оказались на темной ночной улице. Заметно похолодало, и моросил мелкий дождь. Лед на мостовой превратился в каток, а над ним висел плотный густой туман.