Я приготовила маме завтрак и вошла в ее комнату. Солнце стояло высоко, но занавески были все еще задернуты. Малышка спала рядом с мамой.
Я пропустила уже девять дней учебы. Маме все никак не становилось лучше. Она смогла лишь один раз выйти из комнаты за стаканом воды. А еще прошлой ночью она посидела с нами во внутреннем дворе за ужином. И выглядела очень вялой. Она не поправлялась так быстро, как всем нам хотелось. И я все больше отставала в школе.
– Принесла тебе завтрак, – сказала я маме. – Добавила в омлет лук, как ты любишь.
– Поставь на столик у кровати, – ответила она.
– Мама, тебе надо есть, чтобы набираться сил, – пробормотала я.
– Мне кажется, сейчас важнее отдохнуть.
Я знала, что надо посидеть с мамой и убедить ее поесть, но все эти дни она совсем не слушала меня. Я взглянула в окно. Сквозь щели в занавесках пробивался яркий солнечный свет.
– Я собираюсь пойти на рынок. У нас закончился имбирь и перец. Хафса сказала, что им завезли твои любимые бисквиты. Могу купить тебе немного.
– Нет, спасибо. Возьми с собой Сафу и Рабию.
– За ними может присмотреть Парвин. С девочками путь окажется в два раза дольше.
– Папе не нравится, когда ты ходишь на рынок одна.
Я не стала возражать. Взяв Сафу и Рабию за руки, я старалась шагать так, чтобы они не отставали. Прохладный утренний ветерок и облака, к счастью, защищали нас от невыносимой жары.
Рынок находился в десяти минутах ходьбы от дома. Мы шли мимо портного, магазина и аптеки, по дороге к городу, который граничил с нашей деревней. На рынке было полно различных магазинчиков, лавочек, палаток и продавцов с тележками, торгующими самосой и кулфи[1].
– Какое слово начинается на «с»? – спросила я сестер по пути. – Кто сможет найти то, что начинается с буквы «с»?
Сафа вытянула шею, изучая кирпичные дома вдоль дороги. Хира, жена мясника, помахала нам рукой со ступеньки своего магазинчика, когда мы проходили мимо.
– «Солнце» на «с»! – указала Рабия. – И «ступеньки»! – Она ткнула пальцем в сторону бетонных ступенек соседнего дома.
– И «Сафа»! – усмехнулась Сафа.
– Молодцы! – Я погладила их по головам и выбрала другую букву.
Эта игра, которую я придумала, очень выручала меня! Она помогала мне следить за шумными сестрами. Я на деялась, что стану учительницей для детей примерно моего возраста, но мне нравилось учить и сестер. Может быть, из меня получится хорошая учительница начальных классов.
Наконец показался рынок под открытым небом. Мы прошли мимо мясной лавки Басита. Он чистил баранью ногу, готовясь подвесить ее на крюк рядом с другими свежими кусками мяса. Продавец сладостей в соседней лавке изучал гроссбух, сидя перед стеклянной витриной, в которой были рядами сложены конфеты – оранжевые, желтые, зеленые…
Я издалека услышала болтовню соседей, прежде чем переступила порог семейного магазинчика Хафсы. Это была самая популярная лавка на рынке. Люди приезжали к ним за покупками даже из соседних городов, потому что у них был лучший выбор продуктов. Я обогнула группу женщин, придирчиво рассматривающих баклажаны, пробралась мимо синих ящиков с помидорами, перцами и редиской.
Апельсины и сахарный тростник, которые выращивала моя семья, были сложены вдоль задней стены. Не в первый раз я задумалась, как много маленьких магазинчиков по всему Пакистану могут продавать наши продукты. Мне нравилось представлять, как все эти незнакомые нам люди едят то, что выросло на земле за моим домом.
Набрав нужных продуктов, я заплатила папе Хафсы, Шаукату. Он был явно благодарен мне за то, что на этот раз я крепко держала Сафу за руку. В прошлый раз она случайно уронила табуретку и обрушила полку со специями.
– О, у вас появилась крыша! – Я посмотрела наверх.
Шаукат взглянул на меня.
– Я сразу заметила, что что-то поменялось, – пояснила я, указывая на потолок. – Пропал синий брезент. Вы залатали ту дырку.
– Да. Я надеялся, что можно будет еще обойтись брезентом, но на прошлой неделе его сорвал ветер. Пришлось заменить всю крышу.
– Выглядит симпатично. Это ведь хорошо, что у вас совершенно новая крыша, не так ли?
– Ну… нет ничего хорошего в том, чтобы брать взаймы у семьи Хана, – сжав зубы, пробормотал Шаукат, упаковывая мой заказ. – Но иногда приходится делать вещи, которые не хочется делать.
Пока я возвращалась с рынка, слова Шауката крутились в моей голове. Как он не хотел просить деньги, так и я не хотела оставлять маму, пока она не поправится. Но чем дольше я сидела дома, тем сильнее отставала от школы. Я так больше не могла. Маме нужна была помощь. Мы должны были что-то сделать.
– Амаль! – позвала меня издалека мама моего одноклассника Фарраха.
Она направлялась к нам.
– Тетушка Мариам! – Рабия повернулась ко мне. – Начинается с «м», верно?
– Да! – кивнула я сестре. – Держи. – Я бросила немного мелочи в ее ладонь. – Сходите и купите у того мужчины немного кулфи.
Когда подошла Мариам, девочки уже поспешили к продавцу.
– Какая же ты хорошенькая в этом шальвар-камизе![2] – сказала она, приблизившись. Она протянула руку и пригладила ткань. – Когда я увидела цветочный узор, то поняла, что он будет отлично на тебе смотреться. Скажи маме, что, если добавить немного кружева, будет вообще идеально.
– Спасибо, что сшили его, – ответила я. – Мне очень идет.
– Как там мама?
– Спасибо, она в порядке.
– Слышала, что у вас родилась девочка? – Она покачала головой.
Я знаю, что все хотели сына, но я порядком устала слышать это. Ведь она сама была когда-то маленькой девочкой.
– Скажи маме, что сегодня днем я зайду проведать ее. Уверена, что она захочет сшить кое-какие вещи для ребенка.
Поблагодарив ее, мы продолжили путь домой. Я смеялась, когда Сафа извозилась в сладостях. Белый сироп капал с ее подбородка на платье.
– Ты ничего не можешь сделать, не добавив мне лишней работы, да? – спросила я.
Вернувшись домой, я передала продукты Парвин и взяла полотенце, чтобы вытереть Сафе лицо. Отец сидел за столом в гостиной. Он разбирал разбросанные по столу бумаги.
– Все в порядке? – спросила его я. – Ты рано вернулся домой.
– Все будет хорошо, – вздохнул папа. – Работа идет тяжелее, чем обычно, а твоя мама все еще в постели.
– Нам надо позвонить Рахиле Биби. Она должна знать, что делать.
– Чем нам поможет повитуха?
– Может быть, нам отвезти ее к врачу?
– Маме просто нужно время. Ей вскоре станет легче.
– Но просто… дело в том, – замялась я, – что я пропустила уже столько уроков… а скоро экзамены. Я надеялась, что смогу завтра пойти в школу…
– Амаль… ты нужна Сафе и Рабие.
– Парвин может присмотреть за девочками, пока я не вернусь с уроков.
– У Парвин есть своя работа, ты же знаешь. Это не входит в ее обязанности.
– Она не станет возражать! Она любит малышек…
– Хватит, Амаль!
Строгий голос папы заставил меня замолчать.
– Мне жаль, Амаль. Но сейчас все должно быть именно так. Ты старшая дочь. И твое место здесь, дома.
Мне так хотелось возразить ему, но я все-таки сдержалась. Почему то, что я старшая дочь, так сильно влияет на мою судьбу?
– Примерно через неделю мы посмотрим, как все сложится, – продолжил папа. – Но в любом случае запомни: ты уже и так очень многому научилась. Ты умеешь больше, чем соседские девочки. Например, читать и писать. Что тебе еще нужно?
Я всегда считала, что мои родители хорошо меня знают. Как же папа может такое спрашивать? Что мне еще нужно знать? Да все на свете, папа, все на свете…