После того как The Rest развалились, мне поступило предложение от группы Mythology. Они были из Карлайла, городка на границе с Шотландией, в котором проживало, может, 70 000 человек, – примерно в трех с половиной часах езды от Бирмингема. Я отправился туда вместе с Крисом Смитом, поскольку им требовался и вокалист. В их группе оставались только Нил Маршалл, басист и лидер группы, и барабанщик, который вскоре ушел, и я вспомнил про барабанщика Билла Уорда. Бóльшая часть состава The Rest переехала в Карлайл и влилась в Mythology. Для нас это стало логичным решением. Наши возможности в Бирмингеме были ограничены, а Mythology считались местными королями, так что там было где выступить.
Раньше я никогда не был за пределами чертова Бирмингема, где по-прежнему жил с предками. Съехать из дома и поселиться в Карлайле с остальной группой было для меня серьезным шагом. Я никого не знал, так что присутствие Криса, а потом еще и Билла здорово мне помогло. Жили мы в Комптон Хаус, большом здании, поделенном на квартиры. У нас была гостиная и маленькая кухня на верхнем этаже, а общая комната располагалась внизу.
В доме также жили хозяйка с дочерью, но там были не только они. Однажды мы заказывали жареную рыбу с картошкой фри и подсчитывали, сколько нужно порций: «Так, ты будешь картошку, ты будешь картошку, ты будешь картошку…»
Насчитали на порцию больше, так как приняли в расчет еще маленького мальчика. Я говорю Биллу:
– Погоди-ка, ты это видел?
– Ага, мальчишка.
Черт возьми, это было странно. Нас реально озадачило, откуда взялся этот парнишка. Я сказал хозяйке:
– Звучит дико, но нам кажется, что наверху мы видели мальчишку.
– Ему на вид было лет семь-восемь? – спросила она.
– Точно.
– А-а-а, он умер в этом доме много лет назад.
Оказывается, она была в курсе. Он умер не своей смертью. Но был такой не один. Еще мы видели маленькую девочку. Она вроде в ванной утонула…
Нас это не пугало. Если бы привидения на нас кидались, мы бы, может, и обделались от страха, а то были всего лишь дети.
Мы себя очень аккуратно вели, лишний раз не шумели. Несколько раз напивались дешевого вина, и нам за это попадало, а еще нельзя было приводить девушек. Ни за что: женщин в дом? Исключено! Мне было двадцать, а Нилу – около двадцати четырех. Нил очень гордился тем, что поиграл с дуэтом Питера и Гордона. Нил побывал в коллективе намного более зрелом, чем The Rest. У Mythology был свой стиль. Мы играли более гитарный материал, чем мне доводилось раньше, блюз с большим количеством соло. У меня реально появилась возможность начать играть по-настоящему, научиться играть соло. И по мере роста нашей популярности росла и моя популярность: многим нравилась моя музыка.
У Mythology был отличный агент, Моника Линтон, которая не оставляла нас без работы. Конечно, она часто намекала на то, что мы могли бы сыграть более популярные песни.
Мы тихо репетировали в гостиной, только чтобы скомпоновать песню. Но в основном играли каверы. Мы их удлиняли либо изменяли некоторые партии, чтобы можно было вставить соло. Мы опробовали их на репетициях, а обкатывали уже во время выступления следующим вечером.
У нас было несколько блюзовых и роковых альбомов. Одной из пластинок, которые мы часто крутили, была Day of Future Passed группы Moody Blues, хотя мы эти песни не играли. Еще был альбом Supernatural Fairy Tales группы Art. Их вокалист, Майк Харрисон, позже прославился в группе Spooky Tooth. Мы определенно играли из этого альбома парочку песен, потому что они были хитами и всем хотелось это услышать.
Играли мы в местечках вроде Town Hall в Карлайле, клубе с ужасной акустикой; еще там есть крупнейший клуб «Космо», типа актового зала; и в Global Hotel на Мейн-стрит, где мы потом выступали с Black Sabbath. Давали два-три концерта в неделю, и не только в Карлайле, но заезжали и в Глазго, Эдинбург, Ньюкасл и во все закоулки и клубы по дороге к ним. На нас приходила суровая публика. Они бухали, как шотландцы, и так же, как они, орали: «Знаете что-нибудь из Rolling Stones? Сыграйте что-нибудь из Rolling Stones!»
Они постоянно дрались, уходили в загул. Бутылки разлетались, но, если прекратить выступление, они разнесут все оборудование. Так что приходилось играть – все равно что. Было как в фильме «Братья Блюз»: приходилось уворачиваться от летевших в нас бутылок. Пришедшие выясняли отношения и вели себя как идиоты. Через неделю приходили снова как ни в чем ни бывало, разговаривали друг с другом, а потом все по новой. Было странно наблюдать, как все дерутся, женщины орут и тоже дерутся!
Находясь вдали от дома, мы могли делать что угодно и выглядеть как угодно. Я стал отращивать волосы, и началось безумие. Нас реально побаивались, потому что никто тогда еще не носил таких длинных волос. Еще у меня был замшевый пиджак, из которого я не вылезал. Я гордился им и носил везде. Билл Уорд меня перещеголял: он носил одну и ту же футболку, я даже не знаю, как долго, и в ней же спал. Он был грязным говнюком и с тех пор не сильно изменился. Мы его много лет называли Вонючкой. Даже купили противогазы и надевали их в его присутствии. А Билл говорил: «Ну ладно вам, потерпите немножко».
Шутка вышла боком, когда в Хартлпуле нас остановила полиция. Они наткнулись на эти противогазы в багажнике нашего фургона и решили, что мы собираемся устроить ограбление. Арестовали нас и забрали в участок. Представьте, если бы это случилось на Парк-лейн: да об этом бы целую вечность судачили.
В Карлайле я впервые покурил гашиш. Превратился в чудика, граничившего с параноиком. Я не был уверен, что мне это в кайф. И последствия мне уж точно не понравились. Торговец приходил к нам раза три, потому что Нил покупал у него гашиш. Однажды этот чувак, да еще и не из нашего городка, пришел к нам с чемоданами и спросил: «Можно я их тут оставлю, а то мне еще много куда нужно успеть?»
Мы согласились и больше его не видели.
Около семи часов утра полиция вынесла дверь и вломилась к нам в комнату. И нашла эти чемоданы, полные дури.
Мы были в шоке: «Это не наше!»
Нас схватили, и были серьезные неприятности. Я оцепенел. О нет, что подумают предки!
У меня тогда впервые оказался свой гашиш, и, наверное, в третий раз я его покурил. Мы пытались объяснить, что чемоданы не наши. Полицейские об этом знали, потому что следили за парнем. Так они и оказались в нашем доме. Парнишку арестовали, но все еще пытались повесить наркоту и на нас: «Если не расколетесь, что происходит… все это мы припишем вам, ясно?»
Они круто на нас наехали и перепугали до смерти. Нас разделили и стали допрашивать. Естественно, каждый гадал, что наплели другие. Очень неловкая ситуация.
Все оказалось на страницах газет, так как это было большим событием: «Группу загребли с наркотой». Дело довели до национальных новостей, и все дошло до Бирмингема, так что предки все узнали. Прикиньте, как отреагировали соседи: «У Айомми парень-то нарик!»
Я позвонил маме, и она готова была меня убить – плакала, визжала и орала: «Ты опозорил наш дом!»
Одним из тех, кто нас повязал, был сержант Карлтон, но довольно быстро понял, что мы не те отпетые преступники, которых они искали. Он и помог все уладить.
Скандал с наркотиками стал основной причиной развала Mythology. С концертами стало тяжело, и мы с Биллом просто вернулись в Бирмингем. Снова пришлось жить дома. Было очень неловко, но идти было некуда.
Мы с Биллом держались вместе. Хотели сколотить новую банду, поэтому стали подыскивать вокалиста. В музыкальном магазине увидели объявление: «Оззи Зиг меня зовут, номер телефона – тут!»
Я сказал Биллу: «Знаю я одного Оззи, но вряд ли это он».
Мы проехались по указанному адресу, постучали в дверь, открыла его мама, и мы поинтересовались:
– Оззи дома?
– Да, минутку.
Повернулась и прокричала: «Джон, это к тебе».
И когда он подошел к двери, я сказал Биллу: «О нет, забудь. Этого чувака я знаю».