С тех пор как произошел несчастный случай, пришлось все переосмыслить, от напальчников до игры на гитаре. Я не могу взять любую попавшуюся гитару и играть; на ней должны стоять специфические струны подходящей толщины. Все эти проблемы начались с первого же дня. Хуже того, в то время не было компаний, производящих струны меньшего диаметра. Не было и компаний, которые могли бы усовершенствовать гитару, поэтому приходилось все делать самому.
Тогда я еще играл на Fender Stratocaster. Я разбирал его бесчисленное количество раз, пытаясь сделать удобнее, стачивая порожки, подгоняя толщину струн. В отличие от обычных людей, у которых все в порядке с кончиками пальцев, я почти не чувствую, как сильно надавливаю на струну, поэтому склонен пережимать, так как в противном случае струна будет дребезжать. И мне нужны очень тонкие струны, так как подтягивать толстые струны мне тяжело.
Самые тонкие струны, которые тогда выпускались, были одиннадцать или двенадцать. Они были очень толстые, в соответствии с модным тогда гитарным самоучителем Берта Уидона «Играй каждый день». Он был у каждого. Производили лишь один набор струн стандартного диаметра. Мне первому пришла в голову идея утончить струны просто потому, что нужно было найти способ легко играть на гитаре. Жесткие струны просто раздирали кожу на накладках, у меня не было сил подтягивать эти струны, было больно. Продавцы в магазинах говорили:
– Тоньше ты не достанешь. Только такие.
– А есть хоть какие-то струны тоньше этих?
– Нет, разве что от банджо.
– Давайте тогда их.
Две самые тонкие струны от банджо я использовал на гитаре как си и верхнюю ми, что позволяло заменить и остальные струны, переместив их ниже, и сделать менее жесткими. Таким образом я избавился от толстой струны ми, заменив ее струной ля. И все срослось. В силу необходимости я изобрел более тонкие струны, комбинируя струны от гитары и банджо.
Это был путь проб и ошибок, потому что, когда опускаешь струну ля до ми, она начинает дребезжать на разных ладах. Настройка, как и игра на гитаре, стала целым искусством.
Позже, когда у нас уже вышел первый альбом и дела у группы пошли в гору, я ходил по компаниям, производящим струны, пытаясь уговорить их выпустить струны уменьшенных диаметров. Мыслили они невероятно консервативно: «О, так сделать нельзя. Ничего не получится. Они никогда не будут сочетаться гармонически».
Я говорил: «Чушь! Будут! Мне ли не знать, если я такими пользуюсь!»
На что они отвечали: «Кому они нужны? Их никто покупать не будет».
Все они так единогласно твердили об этом, что даже я начал сомневаться: может, и не захотят, может, это только я хочу такие, чтобы делать бенды. В конце концов в уэльской компании струн Picato мне ответили: «Хорошо, мы попробуем».
На дворе стоял 1970 год. Может, 1971-й.
Первый комплект тонких струн они изготовили для меня. Струны делали свое дело, отлично получились, и я играл на них много лет. Конечно же, все остальные компании последовали их примеру, и гитаристы по всему миру начали их использовать – так струны уменьшенного диаметра стали популярными. Но по-прежнему есть те, кто говорит: «Ты не добьешься жирного звука».
Мне даже случалось работать с продюсерами, которые говорили, что я должен поставить струны потолще, чтобы получить объемный звук.
На это у меня был один ответ: «Я никогда не пользовался толстыми струнами, но звук у меня объемный».