Погода испортилась. Шальной ветер, срывая листву с деревьев, убедил пешеходов одеться в куртки и плащи. Дачный сезон неизбежно заканчивался, и Инга с Иваном запланировали переселение в город. Детям пора было осваивать культурные навыки поведения, а не только лазать по заборам и барахтаться в водоёмах, в чём маленькие сорванцы весьма преуспели. Для исправления недочёта было решено отдать их в детский садик. Ребята с энтузиазмом откликнулись на перемены, связанные с переездом, и устроили жуткий переполох, пытаясь собрать игрушки, рассеянные по всему дачному участку. В захватывающем процессе активно участвовала Дина, прилагающая титанические усилия для постижения правил игры, в которую её вовлекли домочадцы. Судя по одобрительным возгласам, делала она всё правильно и потому продолжала сновать туда-сюда, оглашая окрестности весёлым лаем. Но поскольку автомобиль не смог вместить огромное количество вещей, частью пришлось поступиться, сложив на чердаке до следующего лета. Собака тоже не влезала, хотя и очень рвалась. «Послушай, оставайся с нами, – уговаривал Сергей Анатольевич, гладя животное по спине. – Будешь охранять нас с бабушкой, а после мы привезём тебя домой». Умный зверь примирительно махнул хвостом и, присев на плитках дорожки, затих.
Наступил грустный миг прощания. Провожающие стояли у калитки и смотрели вслед удаляющимся детям и внукам, увозящим с собой изрядную толику их сердец. Покидаемые по обыкновению принимают на себя основную тяжесть расставания, и дождавшись, когда осядет пыль из-под колес, те пошли в дом, зябко ёжась под порывами северного ветра. Радость покинула дом, её место оказалось вакантно. Пока там поживёт пустота, а потом прочие чувства начнут заполнять объём, но не вдруг, а постепенно. Даже по истечении длительного периода остатки вредной субстанции можно обнаружить там, где чаще всего гостило веселье. Но наши герои не из тех, кто поддаётся унынию и, поборов упаднические настроения, супруги приступили к приготовлению ужина. Житейские заботы прогонят печали прочь, а вкусная еда смягчит остроту переживаний.
– Серёж, думаешь, наши уже дома? – спросила Мария, водя тонким пальцем по узору на скатерти.
– Нет, они обещал сообщить по прибытии. Ты лучше скажи, душа моя, не пора ли начать делиться своими мыслями, хотя бы некоторыми?
– Я делюсь, – возразила та, смущённо отводя взгляд.
– Да? А почему за столько лет ты ни словом не намекнула, что в курсе ситуации с Ингой?
– Но и ты молчал. Знал и молчал.
– Мне положено по службе.
– А я думала, ты всё забыл и не хотела бередить прошлое. Только теперь это прошлое устроило произвол у нас на поляне, а мы даже не обращаемся в полицию, боясь прослыть сумасшедшими. Как же нам поступить и кто все эти люди? Если они вообще… люди.
Мужчина, желая ободрить жену, погладил её по руке.
– Дорогая, предлагаю справляться с проблемами по мере их поступления. Тем более, у нас нет выбора. Мы не можем написать заявление участковому с жалобой на неправомерные действия бледного призрака, использующего в качестве орудия убийства виртуальных змей.
– Что-то не сходится, – не унималась Мария. – У нас в памяти исправно хранятся все воспоминания, хотя нам ставили какой-то барьер и ещё: почему вчера наглый тип умудрился убедить тебя в подлинности иллюзорной атаки, если ты не подвержен внушению?
– Могу лишь предположить, что воздействие имеет иную природу, чем гипноз. Наш организм таит в себе массу загадок. Никто достоверно не знает: достиг ли процесс эволюции потолка. Скорее всего, пока существует мир, мы будем меняться вместе с ним.
Зазвенел телефон. Это Инга спешила известить, что доехали хорошо и сейчас транспортируют пожитки вперемешку с заснувшими детьми. Стало быть, можно выдохнуть с облегчением, ненадолго избавившись от тревоги за близких. Ночью тяжёлые капли громко стучали по жестяному подоконнику спальни, мешая спать обитателям дома. Небо старалось вовсю: пугало яркими сполохами молний, оглушало раскатами грома, а под утро, исчерпав ресурсы, как ни в чём не бывало отразилось в блестящих лужах дождевой воды. Позавтракав, Сергей Анатольевич взял собаку и отправился в поле, вверив жене хозяйственные хлопоты. Карман оттягивал наградной пистолет, полученный за боевые заслуги ещё в бытность Союза, и пусть его нынешний враг применял оружие иного рода, но так казалось привычней и надёжней.
Одиноко стоящего посреди открытой местности человека он засёк сразу – сказался давний опыт. Сердце остановилось, а затем от мощного толчка застучало с удвоенной частотой, что означало готовность нападать или убегать. Стремясь достичь равновесия, мужчина набрал в лёгкие воздуха и задержал дыхание. Мысль о побеге не рассматривалась. От вездесущей напасти не спрятаться, эти бестии отыщут повсюду. Начнут расшатывать устои, навязывать сомнительные ценности, как единственно верные. Здесь важно не оплошать и не подставиться под удар. «Кстати, наверняка уязвимые точки есть и у этих монстров», – лихорадочно соображал старый солдат, пытаясь выработать более или менее приемлемый план борьбы со злом.
Меж тем воин белого братства не подавал явных признаков агрессии. Руки его по-прежнему висели вдоль тела, но мнимое спокойствие не вызывало доверия. «Надо лишить его преимущества внезапного удара, – мелькнуло в мозгу. – Сделаю, как учили». Создавая образ тигра, он скрупулёзно прорисовал в уме обводы его гибкого мускулистого тела и скоро добрался до клыков: крупных, правильной формы, чуть желтоватых у основания. Хищная кошка могла внушить трепет кому угодно; деморализовать даже самого смелого противника и одержать над ним верх одним своим видом. Дина как с цепи сорвалась: зарычала, оскалила зубы и принялась нарезать круги по полю. «Фу!» – строго одёрнул её хозяин. Та опомнилась и потрусила параллельным курсом, периодически косясь в его сторону. Эксперимент удался на славу, во всяком случае, относительно собаки. Теперь оставалось ждать, когда к ней присоединится тот, кто в поле.
По мере приближения стали различимы резкие черты лица, обтянутые матовой кожей, а глаза вроде поблекли или это солнце затмило их блеск. То, что было дальше, повергло в изумление. Бледнолицый вытащил из нагрудного кармана носовой платок и поднял его над головой. Кусок ткани флагом зареял в руке, соперничая белизной со снегами Килиманджаро. «Чистой воды провокация. Я расслаблюсь, и всё будет кончено», – догадался Сергей, но хода не сбавил. Так и шёл, пока не наступил парламентёру на ногу, и, хотя грудь бурно вздымалась, происходящее больше походило на трагифарс.
Первым сориентировался незнакомец, пробормотав:
– Прошу прощения, я не хотел вас затруднять, но мне необходимо поговорить об очень значимых для нас обоих вещах.
– Поговорили уже, – вспылил несостоявшийся тигр, с раздражением отметив, как болезненно дёрнулась анемичная щека.
– Мы с вами не общались, верьте мне. Тот, кто приходил вчера… Словом, я не разделяю его убеждений.
– Каких убеждений? Душить людей змеями? И откуда вам знать о его похождениях, как не от него самого?
– Вы правы, но я ним не встречался. Нам не требуется поддерживать визуальный контакт, чтобы выяснить, чем занимается на данном этапе конкретная личность. Достаточно настроиться на нужный диапазон.
– То есть, как я правильно понял, кто угодно из «ваших» с легкостью перехватит наш разговор.
– Не перехватит. Правда в том, что я могу вносить шумовые помехи, искажающие электромагнитное поле, продуцируемое мозгом, и потом Инга надолго вывела его из строя.
– Интересно вы живёте, – в голосе Сергея Анатольевича звучал неприкрытый сарказм. – Кто-то вносит искажения, кто-то не вносит… Странно…
– Ничего странного. Я умею это делать, потому что сочетаю в себе признаки двух человеческих видов. Моей отличительной чертой (её я унаследовал от матери) является наличие эмоционального фона, создающего непреодолимое препятствие для чужеродного вторжения.
– Разве есть какие-то виды? Никогда о них не слышал.
Тот побледнел сильнее, чем представлялось возможным и, подняв узкие ладони к вискам, замер. Затем, словно очнувшись, произнёс наставительным тоном лектора: «Всё элементарно. Известные и неизвестные нам разновидности человека вымерли или ассимилировали друг друга. Осталось всего два: «гомо сапиенс эмоциональный» и «гомо сапиенс рациональный». Между ними огромная пропасть, но при археологических раскопках разницы не видно по той причине, что ткани нервной системы разлагаются без остатка, а отличие именно в них».
– Почему тогда группы людей, проживавшие в тесном соседстве, не смешались? – выпытывал дотошный слушатель, пристёгивая поводок к ошейнику собаки. – Они ведь вступали в отношения?
– Вступали… и примером тому моя семья. Но моё рождение – скорее исключение из правила. Похоже, природа блокирует появление потомства у антагонистов во избежание деградации. Пальцев одной руки хватит, чтобы пересчитать нас – детей «запретной» любви, а виной тому разница в продолжительности жизни.
Разумные особи, подверженные страстям живут меньше и болеют чаще, чем рассудочные и расчётливые; но «рациональным» тоже свойственны недостатки. Отсутствие стимулов не позволяет им создавать семьи. Они попросту не находят в этом смысла, что однозначно ведёт к вымиранию. Сегодня все их потуги направлены на привлечение в свой лагерь полукровок или устранение оных, как главных соперников по конкурентной борьбе. Очевидно, что сближение ветвей эволюционного древа началось, и венцом творения станут индивиды подобные вашей чудной дочери. Сочетая в себе качества непримиримых врагов, они произведут переворот в осознании неограниченности человеческих возможностей. Я бы посоветовал не уничтожать в себе чувства, но подчинять их разуму. Вы слишком часто отвлекаетесь на споры из-за амбиций. Если дальше так пойдёт, есть риск опоздать с переходом на следующий виток спирали, продолжив бег по кругу.
– Простите, не знаю вашего имени-отчества, – прервал его Сергей, удивлённый многословной тирадой. – Я, конечно, сострадаю глобальным проблемам населения; мои куда скромнее – мне бы близких защитить.
– Извините, что не представился раньше. Меня зовут Кирилл, и хочу заметить: эти, как вы выразились, глобальные проблемы, только на первый взгляд вас не касаются. На самом деле последние события ясно показали связь наших интересов. Ваша семья служит мостиком между противоборствующими сторонами конфликта. Именно в ней на протяжении нескольких поколений рождаются телепаты, в частности – Инга. Несмотря на то, что её дарование в настоящем подавляется материнским инстинктом, в будущем она сыграет немаловажную роль в развитии цивилизации.
«Рациональные» не спешат ступать на путь смешения. Торопиться им некуда, ведь впереди у каждого целая вечность. Тогда на дороге девочки непременно погибли бы, не окажись меня рядом. Хорошо ещё я следил за ними и успел помочь. Наш старый «друг» умело подготовил почву для трагедии, устроив аварию с участием грузовика. В тот день удалось выиграть поединок, но победа в битве, к сожалению, не означает победу в войне. Его железная хватка не ослабла, в чём вы могли убедиться вчера во время показательного номера со змеями.
– Кирилл, а почему нас всех не извели окончательно? Мы же не обладаем удивительными талантами: не читаем мысли, не вызываем галлюцинаций и справиться с нами проще пареной репы.
– Согласен, позиция уязвима, но не безнадёжна, как могло бы показаться. Ваша сила – в ваших слабостях. Проявление гуманности само по себе грозное оружие, способное сбить с толку любого агрессора. Оказывается, бесстрастный ум не может составить алгоритм действий обычного человека из-за непонимания механизма зарождения эмоций. Им дико, когда в разгар войны солдат вдруг жертвует собой ради чужих детей в память о собственных. Для восприятия «рациональных» сие непостижимо и всякий раз сталкиваясь с искренними порывами, их поведенческая программа даёт сбой, что мешает им полной мере реализовать враждебный потенциал. Вот и тянется противостояние с переменным успехом, то в плюс качнутся весы, то в минус. Система стремится к равновесию и неизбежно достигнет его… где-нибудь в бесконечности.
– Получается, мне вряд ли удастся ввести кого-то в заблуждение, – грустно ухмыльнулся Сергей, – я же всегда логичен.
– Ничего подобного, – подхватил собеседник, будто ждал вопроса. – Это не более чем иллюзия. Например, реагируя последовательно, вы не могли не рассказать Инге о позднем визите Аллы в городскую квартиру, но придержали язык. Тем самым планы поссорить или даже разбить семью, рассыпались в прах. Сыграла роль ваша эмоциональная привязанность к дочери, которая заставила поступить неправильно с точки зрения неприятеля.
– Вам и это известно?
– Виноват, каюсь, но первостепенные мысли обычно настолько обнажены, что лежат почти на поверхности и сам того не желая, я не смог пройти мимо.
Увлечённые обсуждением, мужчины незаметно для себя пересекли поле и подобрались к границам дачного посёлка.
– Ну… мне пора, – стал прощаться Сергей Анатольевич, – боюсь, жена волноваться будет.
– Удачи! – отозвался Кирилл и нерешительно протянул руку.
Дружеский жест нашёл отклик и бледные пальцы, переплетясь с загорелыми, застыли на секунду в крепком пожатии.
– Возьмите адрес электронной почты, – Кирилл подал аккуратно сложенный квадратик бумаги. – В экстренном случае достаточно подать сигнал тревоги, хотя я и так буду держать ситуацию под неусыпным контролем. Да, и лучше воспользоваться услугами интернет-кафе.
Предложение подбросить до остановки или до станции, новоиспечённый товарищ отверг как чрезмерную заботу и, уронив руки, привычно зашагал по направлению к автотрассе. Сергей, проводив его взглядом, отправился восвояси. Жена стояла в проёме калитки и всматривалась вдаль, соорудив козырёк из ладони. По напряжённой позе можно было догадаться, она нервничала насчёт длительного отсутствия мужа и, махнув ей рукой, тот отпустил собаку с поводка. Зверюга, получив заветную свободу, со всех лап ринулась к хозяйке, чтобы встать ей на плечи и попытаться лизнуть щёку.
– Экий хитрец! – с мягким упрёком произнесла Мария Викторовна. Гулял где-то два часа, а потом послал вперёд парламентёра.
– Я не гулял, а встречался с новым другом.
– Давно ли «бледнолицые» записались к тебе в друзья?
Сергей изобразил на лице показное удивление.
– Откуда ты узнала? Неужели я для тебя тоже «раскрытая книга»?
– Не смеши! Я воспользовалась твоим морским биноклем. Со второго этажа превосходно видно, какая белоснежная у него кожа. И о чем же вы говорили?
– Раз ты не прочла по губам, – рассмеялся шутник, – то слушай.
– Нет, не прочла. Сделай милость, расскажи.
– Пожалуйста. Он ознакомил меня с теорией смешения, назвал нашу дочь чудесным ребёнком и пошёл себе домой.
– Что ж, значит, я зря беспокоилась, – театрально выдохнула женщина и засмеялась.
Смеяться, право, не грешно…