Глава 5 Живой подарок
– Есть еще один очень деликатный момент, мистер Такер. – Здесь мужчина в непримечательном костюме-тройке немного замялся и машинально поправил очки. – Официально Сати еще не достигла возраста самоопределения…
– Что?!
– Постойте, постойте, – жестом остановил Такера агент корпорации. – У нас есть особое разрешение служителя Ройсса из группы дознания, который лично участвовал в ее задержании. Он заверил нас, что мисс Сати нуждается в перевоспитании. К тому же и ждать осталось всего полгода, потом ее чипируют.
Такер продолжал недоверчиво смотреть на внезапно вспотевшего мужчину. Тот пытался выглядеть спокойным, но Такер подметил, что маленькая нижняя губа у него то и дело начинала дрожать.
– «Няня Момо» – крупнейшая корпорация, наша репутация идеальна. Никто и никогда…
– Не начнет копать под вас? – перебил его Такер.
– Так тоже можно выразиться, – натянуто улыбнувшись, сказал представитель компании.
Звучало убедительно. Да и не случайно богатый предприниматель и отец двух очаровательных детей обратился именно сюда. Влиятельность «Няни Момо» была всем известна.
– Стало быть, мистер Спин, и девчонку никто проверять не будет?
– Совершенно верно. – Агент улыбнулся, обнажая ряд имплантированных блестящих, как жемчуг, зубов. – Вы можете делать с ней все, что пожелаете.
– А что за имя такое – Сати? – недовольно произнес Такер, подтягивая ремень брюк, над которым нависал большой живот. – Ее можно будет переименовать?
– Это девочка из бедной и неблагополучной семьи. – Мистер Спин очень правдоподобно изобразил сочувствие. – Она будет только рада новой жизни и новому имени.
– Хорошо, я согласен, – вздохнул Такер. – Давайте контракт.
Мистер Спин протянул ему графеновую карту размером с визитку:
– Приложите большой палец и повторяйте за мной: я, Виг Такер, принимаю условия соглашения. Здоровье и безопасность изделия гарантирую.
Такер сделал, что от него требовалось, и агент удовлетворенно спрятал карту во внутренний карман пиджака.
– Теперь, когда все формальности улажены, пара слов о препаратах, – сказал он, аккуратно открывая кейс.
– В смысле, о наркотиках?
– О препаратах, мистер Такер, – осторожно поправил его Спин. – Мистер Ройсс рекомендовал давать ей комбинацию не ниже А2С2.
В кейсе с логотипом «Няня Момо» лежало два десятка ампул и столько же одноразовых шприцев.
– Этого вам хватит на первую тестовую неделю, – сказал Спин. – Если потребуется более высокая доза, наши агенты…
– Стоп, вы ничего не путаете? – Вытаращив глаза, Такер рассматривал маркировку А2С2. – У нас уже есть одна девочка, она получает послабее – А5С4…
– Особое распоряжение служителя Ройсса, – спокойно повторил мужчина в очках. Беспокоиться было не о чем: контракт уже у него в кармане, все остальное – это не его проблемы.
– Она что, буйная? – нахмурился Такер. – Почему такие сильные нар… препараты?
– Не буйная, отнюдь. Просто невосприимчивая, – пояснил агент. – С нашими изделиями не бывает проблем.
– Ладно, – устало произнес полный мужчина, отмахнувшись от мысли, что ему только что впихнули сомнительный товар. – Когда я получу ее?
– Она уже здесь, мистер Такер, – улыбнулся Спин, кивком указав на небольшую капсулу, стоящую в дверях.
– Давайте ее сюда. Надеюсь, она такая же, как в анкете? Моя дочь обожает фиолетовый цвет.
– Она еще прекраснее, чем в анкете, – заверил агент, вводя код на дисплее капсулы.
Крышка приоткрылась с мягким шипением, обнаруживая внутри не что иное, как самую настоящую куклу.
Дизайнеры «Няни Момо» поработали на славу, облачив Сати в сияющее, в тон волосам платье, а на голове сконструировав нечто напоминающее гору взбитых сливок. Изысканный макияж, скрывающий следы почти недельного заключения и допросов, коротко остриженные аккуратные ногти, а за правым ухом маленький штамп собственности корпорации. Сати Лаллеман стала неузнаваемой.
Проснувшаяся одаренность, попытка сбежать из комнаты для допросов, а затем бесконечное падение в черноту – это последнее, что она помнила. Однако там, за разбитым ею пуленепробиваемым стеклом, произошло еще кое-что, до смерти испугавшее весь протекторий. Сати смогла обезвредить аниматуса, обрушившего на нее свою силу. Вот так, девчонка, голыми руками – несколько ударов, и химера с переломанными конечностями повалилась ей под ноги, словно мешок. Потребовалась целая неделя «воспитательных разговоров» и манипуляций с ее сознанием, прежде чем Сати забыла о нечеловеческих возможностях, которыми обладала.
Держать ее в тюрьме до шестнадцатилетия было опасно, поэтому Лидо Ройсс, которого за успешную операцию сделали служителем Цитадели, настоял на том, чтобы Сати немедленно превратили в сиделку. Использовав всю свою новообретенную власть, он отправил девушку в семью с наихудшей репутацией. Ройсс назвал это «программой перевоспитания».
Сиделки, получающие сильные наркотики, живут не больше двух-трех лет и за это время почти полностью утрачивают личность. А значит, юная особа, уничтожившая аниматуса – сделавшая то, что считалось в принципе невозможным, – больше не представляла опасности.
– Ты – мой подарок? – спросила маленькая рыжеволосая девчушка.
Происходящее категорически отказывалось укладываться в гудящей, тяжелой, словно свинцовый шар, голове Сати. Пышная кровать с балдахином и десятком подушечек в изголовье, полки с игрушками, трюмо, ажурные шторы, воздушные шары… Сати однозначно находилась в детской комнате. Интерьер был выдержан в тошнотворной розово-фиолетовой гамме, исключение составляли только ярко-рыжие волосы большой куклы, сидевшей в углу комнаты.
– Ау, ты меня слышишь? – повторила девочка, вновь раздражающе вторгаясь в поле зрения Сати.
– Ты кто? – вместо ответа хрипло спросила та. Жутко хотелось пить, а еще больше – закрыть глаза и не видеть ничего.
– Я – твоя хозяйка, и меня зовут Лагуна, – гордо представилась девочка. – Папа подарил тебя мне на день рождения.
«Хозяйка? Подарил?!» У Сати больше не оставалось сомнений: из нее сделали сиделку.
И даже раньше шестнадцати, в обход закона. Тут не обошлось без козней Лидо. Слезы обиды навернулись на глаза Сати, но она заставила себя успокоиться. Пусть на смену слезам придет старая добрая ненависть к протекторию и всему Метрополю – с ней Сати уже научилась уживаться.
– Папа сказал, что я могу придумать тебе новое имя, – продолжала Лагуна.
– Имя? – тупо повторила Сати. Мысли шевелились в голове со скоростью ржавых шестеренок, а руки и ноги под действием препаратов словно налились свинцом.
– Ты глупенькая, да? – с сочувствием спросила малявка. – Ничего, это пройдет. С Шанталь тоже так было, но брат научил ее быстро соображать.
Сати захотелось ударить болтушку, но руки не слушались ее. К тому же стоило присмотреться к обстановке, прежде чем затевать ссоры.
– Сейчас я покажу тебе свою комнату, а потом мы будем играть, – прощебетала Лагуна, беря Сати за руку.
Та ухватилась за маленькую веснушчатую ладошку, чтобы не потерять равновесия. Ей было сейчас не так-то просто передвигаться.
Закончив показывать новой игрушке свой киберзверинец и коллекцию косметики, которая в пять лет вообще-то и не нужна, Лагуна подвела ее к трюмо. Заглянув в него, Сати потеряла дар речи: в большом овальном зеркале отражалась самая настоящая кукла. Ее кожа сияла изнутри и блестела от ярких страз, волосы были уложены в немыслимое «птичье гнездо», а фиолетовое платье с завышенной талией и изобилием рюшечек можно было представить только на кукле, а не на живой девушке. Сати растерянно хлопала пушистыми ресницами, раза в два длиннее ее собственных, и только выражение изумления на лице говорило о том, что она все-таки не кукла, а человек.
– Ты красивая, правда? – улыбнулась Лагуна, глядя на отражение Сати.
– Бывало и хуже, – отозвалась та, кончиками пальцев касаясь кожи на щеке. Лицо было холодным и каким-то чужим, словно над ним изрядно потрудились пластические хирурги. Хорошо хоть, грудь не увеличили на пару размеров.
В зеркало Сати увидела лицо Лагуны. Она не была похожа на избалованного ребенка, хоть и росла в семье богатых родителей. Рыжая и веснушчатая до невозможности, девочка пользовалась косметикой: ее маленький с горбинкой нос был аккуратно замазан тональным кремом. Вырастет – будет делать замену кожи, ведь веснушки в современном обществе считаются рудиментом, от которого принято избавляться.
В углу комнаты послышалось копошение, и Сати повернула голову на звук. Шевелилась та самая рыжая, в человеческий рост кукла. Или не кукла вовсе?
– Познакомься, это Шанталь, – сказала Лагуна. – Еще один папочкин подарок.
Все ясно, другая сиделка. Лицо Шанталь было маскообразным, с застывшим выражением радостного удивления. Рыжая и веснушчатая, как и сама Лагуна, она вполне могла бы сойти за ее старшую сестру, если бы не была живой игрушкой.
– Шанталь, познакомься, это… ммм… Тюльпан, – немного подумав, сказала Лагуна.
«Тюльпан?! Что еще за чушь?»
– Очень приятно, Тюльпан, – в знак приветствия Шанталь слегка наклонила голову. Сати поразил ее голос: он был бесцветный и напоминал шуршание бумаги.
– Как давно ты здесь? – спросила она.
– Сегодня будет ровно два года, – ответила Шанталь, и Сати заметила, что та еще ни разу не моргнула.
Неужели через два года она будет выглядеть точно так же, как этот безвольный манекен с лицом-маской? От этой мысли Сати передернуло. А Лагуне тем временем стало скучно.
– Хватит болтать, давайте уже поиграем! Шанталь, ты будешь служанкой, а мы с Тюльпан – высокопочтенными гостями.
– Я не буду играть с тобой, Лагуна, – сказала Сати.
– Почему? – искренне удивилась девчонка.
– Меня не должно быть здесь. Это незаконно, – попробовала объяснить она, хотя и понимала, что такое слово незнакомо пятилетней, не знающей отказа Лагуне.
– Если ты не будешь играть со мной, брат тебя накажет. Он очень, очень строгий! – испуганно сказала Лагуна.
– Лучше тебе сделать, как она хочет, Тюльпан, – послышался бесцветный голос Шанталь.
Вот оно что. Значит, есть некий старший брат, который держит Лагуну в ежовых рукавицах.
– Ты боишься брата? – спросила Сати.
– Очень, – ответила девочка, закатывая рукав своей водолазки. Сати ужаснулась: ее предплечье было покрыто следами от щипков.
– Это он сделал?
Лагуна не ответила.
– А родители знают об этом?
Снова молчание. Видимо, даже благополучные семьи не живут без скелетов в шкафу.
– За что же он тебя так? – спросила Сати.
– Я разбила аквариум с золотой рыбкой, – виновато сказала Лагуна. – Рыбка умерла.
Не то чтобы Сати было жалко девочку, находящуюся во власти жестокого старшего брата, скорее, ей надо было знать, на что способен неуравновешенный мальчишка, накинувшийся на сестру из-за разбитого аквариума.
– Но я все равно не буду играть с тобой, Лагуна, – сказала Сати. – Как зовут твоего брата?
– Николас.
– Давай договоримся: ты оставишь меня в покое, а я сделаю так, что Николас тебя больше не тронет.
– Ты обещаешь, Тюльпан? – Лагуна доверчиво посмотрела Сати в глаза.
– Обещаю, – сказала та и улыбнулась.
Окончание дня было спокойным. Лагуна и Шанталь играли с киберзверинцем, а потом вместе с куклами «пили чай» из розовой посуды. Предоставленная самой себе, Сати получила возможность осмотреть дом, насколько позволило ее состояние, ведь препараты продолжали действовать.
Это была богатая квартира, раз в пять больше той, что она снимала в Окто-Гане для отвода глаз. Передвигаться приходилось медленно, держась за стены, стараясь не потеряться в этом дворце.
За час скитаний Сати обнаружила пять комнат для гостей, кухню и спортивный зал. Еще одна комната была заперта, из нее доносился плач грудничка и тихий женский голос. Еще один ребенок? Неужели они родили столько детей, зная, что одаренными становятся лишь десять процентов? Сати ухмыльнулась, представив, что тиран Николас через несколько лет может оказаться на ее месте. Влезет в долги, заимеет проблемы с полицией… скатиться с пьедестала очень легко, и даже богатые родители не всегда смогут помочь.
Впрочем, это было не ее дело. Все, чего хотела Сати, – сбежать отсюда и попытаться найти Ойтуша… если это еще было возможно. Однако сейчас она не только бегать, но и двух шагов без стенки пройти не могла. Прежде всего нужно было очистить организм от наркотика.
– Лежи тихо, изделие.
За окном светало. Крупный потный мужчина склонился над Сати и, зажав одной рукой ее рот, сделал укол. Через несколько секунд он то же проделал и с Шанталь.
Сати запоздало поняла, что произошло. Этот толстяк, наверняка отец Лагуны и Николаса, вколол ей очередную дозу. Пока дети спят и ни о чем не подозревают.
Ненависть и отвращение обуяли Сати, но наркотическая дрема была сильнее. Она обволакивала, словно теплое душное одеяло.
Шанталь так и не проснулась: наверняка привыкла за два года. Она спала в маленькой детской кроватке, ссутулившись и поджав под себя ноги, словно младенец. Рот ее был приоткрыт.
«А отец хитер», – подумала Сати. Скрывает свои манипуляции под покровом ночи, чтобы не пугать детей и не разрушать их веру в сказку. Пусть думают, что его «подарочки» неповоротливые и глупенькие от природы.
Еще через пару минут она отключилась.
Пробуждение было кошмарным. Детскую комнату сотрясали осипшие, надрывные вопли, как если бы глухонемой человек вздумал кричать. Это был голос Шанталь. Девушка металась по кровати, тряся головой, словно в припадке. Сати не сразу поняла, что происходит, а потом заметила двух маленьких мышей-роботов, повисших у нее на ресницах. Рядом, обливаясь слезами, стояла Лагуна.
– Это Николас! – сквозь слезы сказала она. – Шанталь не хотела вставать, и тогда он приказал мышам разбудить ее.
Вот ведь психопат…
– Где он?! – спросила Сати, вываливаясь из своей кроватки.
Вытирая ручьи слез, Лагуна неопределенно махнула на дверь. Дети любят смотреть, к чему приведут их проделки, и если он прячется за дверью, Сати успеет его схватить.
Но за дверью детской ее ждал лишь пустой коридор. Вернувшись в комнату, она застала совершенно иную картину: Лагуна больше не плакала, а кибермышки спокойно сидели на ладони Шанталь. И только кровавые следы на веках сиделки говорили о том, что здесь только что происходило нечто ужасное.
– Он отозвал мышей, – ответила Лагуна на немой вопрос Сати.
Животные-роботы программировались так, чтобы подчиняться только своему хозяину. Если Николас натравил их на Шанталь, значит, только он мог отменить команду. Однако в таком случае он должен был быть невидимкой… или же он по-прежнему прятался в комнате.
– Лагуна, не хочешь умыться? – любезно поинтересовалась Сати. – Твои глаза покраснели и распухли.
Всхлипнув напоследок, девочка убежала в ванную комнату, оставляя двух сиделок наедине.
– Шанталь, где Николас? – тихо спросила Сати, подходя к девушке.
Та молчала, заботливо качая на ладони мышат, которые только что причиняли ей боль.
– Ты слышишь меня? – чуть громче повторила Сати, но маскообразное лицо Шанталь оставалось безучастным.
– Бестолочь, – вполголоса констатировала Сати и сама принялась осматривать комнату. Все сиделки необратимо деградируют. Исчезают как личности, опускаясь до уровня базовых рефлексов и простейшего набора слов. Должно быть, с Шанталь происходило то же самое: лишенная права выбирать, права иметь личные вещи, она все больше сливалась с окружающей ее мебелью, превращаясь из человека в атрибут богатства и роскоши.
Передвигаясь по комнате, Сати почувствовала, что из-за выброса адреналина влияние препаратов на ее организм несколько поубавилось: мысли стали яснее, а тело подвижнее. Она шла, словно в воде или в кошмарном сне, когда за тобой гонятся, а ты никак не можешь убежать от преследования, но опора в виде стен была ей больше не нужна.
– Николаса здесь нет, – внезапно сказала Шанталь. – Он всего лишь маленький ребенок и ни в чем не виноват.
Надо же, видимо, она уже совсем деградировала.
– Ты дурочка? Он натравил на тебя этих уродцев! – возмутилась Сати, глядя на миловидных мышек с красными глазками. Киберживотных не отличить от настоящих, вот только они идеально вышколены и выполнят любой твой приказ.
– Если ты хочешь выжить в этом доме, тебе надо опасаться Лагуны, – продолжала Шанталь, и Сати удивилась тому, насколько серьезным стал ее голос.
– Ты никогда не пыталась сбежать? – спросила она, пропуская предупреждение мимо ушей.
– Не советую тебе даже думать об этом, – строго сказала Шанталь. – Я была такой же бойкой, как ты, пару лет назад. Теперь я не могу ни перестать улыбаться, ни уйти дальше уборной.
Сати вопросительно уставилась на нее, а Шанталь продолжала:
– Мне сделали такую операцию – с ногами, и с лицом тоже. Теперь мои мышцы совсем не слушаются меня. Чтобы хоть что-то соображать, я складываю в голове разные числа, но делать это с каждым днем становится все труднее и труднее.
Сати не знала, что сказать. Произошедшее с Шанталь было нечеловечески жестоким, но как помочь ей? В Метрополе жили сотни девушек и парней, участь которых была такой же ужасной, а то и еще хуже. Всех спасти невозможно, пока люди будут становиться сиделками.
– Как ты попала сюда? – спросила Сати, присаживаясь рядом.
– Моя мать заболела, – ответила Шанталь. – На ее лечение нужны были деньги, много денег. Я попыталась сбежать, когда моя семья получила пособие за первые полгода работы.
Сати могла себе это представить: огромные деньги – вот что толкает многих людей в добровольное рабство.
– Теперь мне уже некуда возвращаться – матери больше нет в живых.
– Сочувствую, – отозвалась Сати. Больше сказать было нечего.
Она не знала, что значит иметь мать, но понимала, что потерять родного человека гораздо тяжелее, чем вообще никогда не знать его.
– Ты сказала, что ты здесь незаконно. Что это значит? – поинтересовалась Шанталь.
– По закону меня могли бы сделать сиделкой только через полгода, – ответила Сати.
– Тебе нет шестнадцати? – легкое изумление появилось на кукольном лице девушки.
Сати покачала головой:
– Нет, и мистер Толстая Ряха знает об этом. Он подписал недействительный договор.
– Ты про Вига Такера? – шепотом спросила Шанталь. – Тюльпан, он очень, очень опасный человек.
– Никакая я не Тюльпан! – взорвалась Сати. – У меня есть мое имя, и я не собираюсь плясать под дудку какой-то маленькой дурочки.
– Нет же, ты Тюльпан, – возмущенно сказала стоящая в дверях Лагуна. Она с трудом держала на руках хныкавшего грудничка и неумело качала его. – Посмотри, что ты наделала, – с укором продолжала девочка. – Кричишь так, что разбудила Николаса.
– Николаса? – оторопело повторила Сати, приближаясь к младенцу. – Так это Николас?
Она в изумлении обернулась на Шанталь в поисках хоть какого-то разумного объяснения, но та снова впала в ступор или просто решила не отвечать ей.
– Да, это Николас, – сказала Лагуна, с нежностью ущипнув малыша за щечку. – И он очень недоволен, что ты обозвала меня дурочкой.
Очень медленно до Сати начало доходить происходящее.
– Так это ты все делаешь, – произнесла она, вспоминая и царапины на веках у Шанталь, и следы на руках у самой Лагуны. – Ты просто больная!
– Брат очень сердится на тебя, Тюльпан, – пробормотала девочка. Ее глаза потемнели, губы плотно сжались и даже голос поменялся. Она больше не была похожа на ту Лагуну, что с восхищением смотрела на кукольный наряд Сати или просила защитить ее от «злого брата». Осознанно или нет, она прикрывалась Николасом, чтобы причинять боль себе и окружающим.
– Нет, это я сержусь на тебя! – почти крикнула Сати. – Еще раз назовешь меня «Тюльпан» – сразу получишь!
Похоже, она перешла черту.
– Армен! – коротко скомандовала Лагуна, и огромный, непонятно откуда взявшийся доберман в мгновение ока повалил Сати на лопатки.
Из его пасти воняло, как у настоящей собаки, и только переливчатые радужки глаз давали понять, что животное было киборгом. Передними лапами доберман со всей силы упирался девушке в грудь, злобно рыча и клацая зубами.
– Лежи тихо, иначе Армен отгрызет тебе нос, – мерзко улыбаясь, сказала Лагуна.
– Пусть попробует, ты удивишься! – крикнула Сати, чувствуя, как закипает кровь. Сейчас она была уверена, что даже если гигантская собака захочет разорвать ее на куски, она выживет благодаря своей одаренности.
Cати попыталась скинуть с себя пса, но тот был слишком тяжелый. Ладно, похоже, выбора у нее не было… Под истошные крики Лагуны Сати сомкнула руки на мощной мохнатой шее.
Короткий свист раздался в воздухе, и два дротика поразили цель. Собака тотчас обмякла, обрушившись на девушку всей своей массой. Сати же успела вытащить иглу из плеча прежде, чем снотворное разлилось по ее крови.
Стрелял пришедший с работы Виг Такер; его дочь растерянно стояла рядом, продолжая держать ребенка на руках, а Шанталь, закрыв лицо руками, забилась в угол, словно испуганный зверек.
Такер неторопливо подошел ближе. Желваки играли на его скулах, а взгляд был холодным и расчетливым. Обеими руками он поднял собаку и оттащил ее в сторону, освобождая Сати. Та хотела было подняться, но еще один дротик воткнулся ей в шею.
– Тебе конец, кукла, – произнес Такер, и она провалилась в сон.