За окном кафе струи воды обтекали позолоченные рамы. Вместо картин из рам торчали чёрные шипы. Через скверик, мимо сидящих на скамейках ухоженных старушек в тёмных очках, мимо детей в брендовых шмотках с последними айфонами, по залитой солнцем плитке шёл мужчина. Плоть от плоти этого благополучного мира. Он вошёл в кафе и у администратора затрепетали ноздри от самого изысканного запаха в мире, запаха больших денег. Она улыбнулась посетителю чуть шире и чуть жарче, чем учили на тренингах, но мужчина скользнул по ней привычно-равнодушным взглядом и прошёл в зал. Сел в кресло напротив девушки, на взгляд администратора, простоватой и плохо одетой. У богатых свои причуды. Администратор вздохнула и отправила к ним официанта. Ловить нечего.
– Привет, Юлька, плохо выглядишь.
Марк, Юлин сводный брат по отцу, особым тактом никогда не отличался. А с тех пор, как стал какой-то шишкой в Газпроме, и подавно.
– Зато ты сияешь великолепием. – парировала она. – Как дела? Хотя вижу, что лучше всех. Я по делу.
Марк усмехнулся:
– Верю. Выкладывай
Юля вынула из сумки несколько листов, протянула ему:
– Посмотри, что скажешь?
Он бегло пробежал глазами по распечатке, задержался только на последнем листе. Юля следила за его реакцией, Губы Марка кривились в скептической усмешке, глаза не улыбались. Несколько секунд он изучал последний лист, потом зрение расфокусировалось. Он явно думал, что ей ответить. Юля не мешала. Наконец, он небрежно бросил листы на стол, не забыв при этом перевернуть их чистой стороной вверх.
– Очередная теория заговора. Выкинь из головы. Не знал, что ты увлекаешься конспирологией.
– Ты что-то об этом знаешь?
Марк поморщился:
– Нет никакого "этого", о чём надо знать. Я тебе такую фотку с номерами и датами за две минуты нарисую.
– Не сомневаюсь в твоих способностях.
Оба замолчали, пока официант ставил перед ними кофе и корзинку с печеньем. Когда он отошёл, Марк сказал:
– Юль, даже если представить, в порядке бреда, что в основе этой белиберды лежат какие-то реально существующие движения. Ты представляешь себе размеры нашей корпорации? Количество структурных подразделений, фондов, дочерних или аффилированных компаний? Я занимаюсь инвестиционными проектами в нефтеперерабатывающую промышленность. Даже если это правда, откуда мне об этом знать?
Он отхлебнул кофе и поморщился.
– На что ты вообще рассчитывала?
Юля отвернулась, посмотрела в витрину на залитый солнцем скверик с дурацким фонтаном.
– Не знаю. – вздохнула – На чудо.
Марк наклонился, похлопал кисть её руки:
– Юль, посмотри на меня.
Юля послушно перевела взгляд. Сводный брат был максимально серьёзен, в глазах не было ни насмешки, ни теплоты.
– Ты в журналистику решила податься? Надоело сидеть в своём собесе?
– Я работаю в ЦЭП
– Да хоть в МЦК! Зачем. Тебе. Это? Мне нужен чёткий и однозначный ответ. От него будет зависеть наш дальнейший разговор.
Юля закусила губу. Причина была настолько несообразна масштабу задаваемых вопросов, что её охватило отчаяние. Как объяснить, что для неё объект поисков имеет ценность выше, чем вся его корпорация. Она собралась с духом и, осторожно подбирая слова, заговорила:
– Я ищу одного… очень важного для меня человека. Он подал заявление в "Свободный выбор". Это федеральная программа…
– Я знаю – перебил её Марк – дальше.
Он пристально смотрел ей в глаза. Юля неуверенно продолжила:
– После этого он пропал. Я нигде не могу его найти. В даркнете я наткнулась на эту статью и подумала, что ты можешь что-то знать… кого-то знать… кого-то, кто может зайти в базу участников этой программы и найти его.
С секунду Марк сверлил её глазами, потом откинулся на спинку кресла и расхохотался. Снова подался вперед и шёпотом, зло процедил:
– То есть из-за того, что у моей похотливой сестрёнки зачесалось между ног, кто-то безмозглый должен влезть в базу, охраняемую законом о гостайне? У тебя самой с головой всё хорошо?
Он огляделся по сторонам.
– Эта распечатка – полный бред. Но я кое-что знаю о самой программе. Я с тобой поделюсь.
Он поманил её пальцем. Юля склонилась над столом. Марк схватил её рукой за затылок, притянул к себе. Их лбы столкнулись, Юлю обдало запахом туалетной воды, настолько сильным, что закружилась голова, но отодвинуться она не могла, его рука крепко сжимала шею.
– Всё, что тебе надо знать об этой программе, это что в неё лезть не нужно. Лучше забудь о её существовании. А то не успеешь удивиться, как сама окажешься её участницей. Усекла, сестричка?
Юля нервно сглотнула, дёрнула головой утвердительно. Хватка ослабла, Юля откинулась на спинку кресла. Впервые ей пришла в голову мысль, что она совершенно не знает, и, что ещё хуже, не понимает Марка. Он сидел, всё так же подавшись вперёд.
– Ещё одно. Место, где крутятся большие деньги смертельно опасно для простого человека. Если ты будешь бегать по серьёзным людям и трясти у них под носом такими распечатками, долго не проживёшь. Это я тебе по-братски говорю. Как нечужому человеку. Ты меня услышала?
Юля кивнула.
Марк поднялся, постучал пальцем по распечатке:
– Вот это выкинь. И из головы тоже. Найди себе нормального парня, живого. Не этого. Не мешай человеку реализовывать своё конституционное право. – в голосе сквозили издевательские нотки – Он добровольно подал заявление?
– Да
– Ну и не мешай.
Марк не оборачиваясь, взмахом руки подозвал официанта, приложил к протянутому терминалу телефон.
– Рад был видеть, сестрёнка. Возьмись за ум – он постучал пальцем по виску и пошёл к выходу. Администратор расслышала последнюю фразу, кинулась наперерез, призывно сияя улыбкой:
– Надеюсь, Вам у нас понравилось? Приходите ещё, всегда рады Вас видеть.
Посетитель кинул на неё настолько безжизненный взгляд, что улыбка померкла.
Выйдя из кафе, Марк свернул в Лаврушинский переулок, достал телефон. Когда на том конце ответили, сказал:
– Вась, в даркнете висит статья, название "Конституционная фабрика смерти. Кто стоит за "Федеральной программой «Свободный выбор»"?". Линк торовский, не запомнил, ищи по названию. Автор неизвестен, есть ник в телеграм @onlytruthreaper. Срочно идентифицируй и скинь все его данные мне. Жду.