Вьюнки на голове
из золотой в оттенках пшеницы,
греческий уверенный нос
в профиль,
серьёзные надбровные дуги
над орехово-карими глазами,
плывущими в легкой красноте сосредоточия,
а от слезного мясца до мраморного утеса скул —
борозда.
Склоняет электрический импульс от губ,
влажных в улыбке.
Позы изваянья,
агрессирующие мышцы тела…
О калос,
не кузминские Крылья,
не об Антиное
или Песне Ахилла,
а о твоем безумном наводняющем появлении,
только искать
и домогаться похоти других осталось,
себя бросая на произвол
унаследованной ненависти
к собственной плоти,
и к другой,
возможно,
тоже.
Но только твое
не оставляет мерзости осадка.
И каждая часть,
и запах,
на который слетаются пчелы,
свежестью обдавая и опьяняя,
не подступиться к тебе:
так прожги мои глаза,
словно на фотографии в детстве,
и захрани на свое бессмертье