Небольшой красный шарик завис ровно в месте, где ранее располагалась сфера Мирославы. Внутри него виднелась небольшая белая полоска, которая подсвечивалась серебром.
– О, как! – удивился Антон.
– Что случилось? – Мира не понимала реакции одноклассника.
– Музей нам откроет тайну твоего отца, – Антон подошел ближе и встал на расстоянии вытянутой руки от красного шарика.
– Значит, мою тайну тоже может кто-то узнать? – испугалась Мирослава.
– Возможно, – пожал плечами одноклассник.
Мирослава расстроилась, но спорить и возмущаться не стала.
– Узнаем вместе? Ты не возражаешь? – Антон протянул руку к шарику.
Мирослава пожала плечами. Она не знала, как надо ответить, чтобы не оказаться в галактической паутине, ведь её ощущения были противоречивы. Она хотела вместе с Антоном узнать тайну отца, но, в то же время, не хотела этого делать.
– На три, четыре, – предложил одноклассник. – Три, четыре…
Они одновременно коснулись красного шарика.
Весь третий зал наполнился красными дымками и переливами. Рядом с Мирославой показался силуэт Евгения Викторовича. Он держал в руке дымку правды и был готов поделиться тайной.
– Я специально приближаю войну, чтобы сменить измерение реальности, – вслух сказал отец Мирославы и отпустил правду.
Силуэт Евгения Викторовича, вместе с красной дымкой, скрылся в переливах пола третьего зала.
Антон и Мирослава стояли, словно статуи. Их руки находились в застывшем положении, а глаза обоих приобрели красный оттенок.
– Надо спокойно обдумать, – первым опомнился Антон. – Давай обсудим все, когда дойдем, хотя бы до лестницы? – он указал в сторону.
Мирослава медленно кивнула. Она не хотела ничего обсуждать, у неё в горле образовался ком, который проявился слезами на глазах.
Антон взял Мирославу за руку и медленно пошел с ней к лестнице. Как только они встали на верхнюю ступеньку, одноклассник выдохнул.
– Такого я не ожидал! Вот так учитель, – удивлялся он. – Мира, ты чего молчишь?
Мира хотела оказаться дома, чтобы узнать напрямую у отца: зачем он приближает войну и почему хочет сменить измерение реальности?
– Подвезите меня до дома, – сквозь слезы попросила она.
– Понятно, – расстроился Антон. – Пошли.
Они оделись и направились на выход, где их ожидал майбах. Всю дорогу и Мирослава, и Антон молчали, настолько неожиданной оказалась тайна Евгения Викторовича.
– Вечером увидимся, – напомнил Антон, пока Мирослава выходила из машины.
– Угу, пока, – буркнула Мира и скрылась в подъезде.
Она поднималась на лифте, предвкушая встречу с отцом, и удивилась, зайдя в квартиру. Дома не было никого. Мира посмотрела на часы. Она очень рано вернулась. В школе еще только второй урок начался, а у неё по ощущениям, пролетело время, словно неделя прошла.
Находиться дома, чтобы потом объяснять маме, почему она рано пришла, Мирославе очень не хотелось, поэтому она направилась в школу. Всплески эмоций прекратились, руки и ноги перестало ломить, значит можно вернуться на уроки.
В школе Мира появилась к окончанию второго урока. Она села на скамейке в холле напротив кабинета физики, где будет проходить следующий урок, и стала ждать звонка.
– Мира, – тихо позвала её Аля, показавшись рядом на скамейке размытым силуэтом.
– Аля, привет, – Мирослава отвлеклась от раздумий.
– Мира, очнись, – девочка потрепала её за руку.
– Что не так? – удивилась Мирослава.
– Меня заблокировали, ты под гипнозом, – дух камня продолжала трепать Мирославу за руку.
– Что? Аля, как очнуться? – испугалась Мира.
– Выйди из воспоминания, – успела посоветовать Аля и исчезла.
– Я в воспоминании? В чьем? Неужели Антона? – задумалась Мирослава. – Всё было обманом, всё неправда, – разозлилась она и встала со скамейки. Мира щипала себе руки, но боли не ощущала. – Мне вернуться в музей? – вслух спросила она.
– Ты еще в музее, – показался рядом с ней Гагат.
– Гагат, спасибо, что пришел, – Мира обрадовалась духу камня, никак не ожидая его здесь увидеть.
– Меня попросили, – отвернулся в сторону Гагат, всем видом показывая, что он еще обижен.
– Кто попросил?
– Неважно, – ответил дух камня. – Моё влияние не заблокировали, так как считали, что я тебе не подчиняюсь, поэтому у тебя есть шанс выбраться из воспоминания, – описал Гагат. – Спроецируй на что угодно эмоцию страха, и любое влияние на тебя завершится.
– И всё? Так просто? – уточнила Мирослава.
– Это обычный гипноз, что тут должно быть сложного?
– Не знаю, – Мира пожала плечами. – А как же видение с отцом? Оно было реально?
– Нет, конечно, тебе навязывали эту идею. Я не могу понять, у тебя у одной из немногих, есть шанс проверить слова и действия любого обладателя, а ты почему-то слепо веришь всему, что тебе показывают, – выпалил Гагат.
– Я знаю, я излишне доверчивая, – расстроилась Мира.
– Спроси, если сомневаешься в ком-то, – возмущался дух камня. – Кто-кто, а повелитель тебе точно расскажет правду.
– Спасибо тебе, Гагат, – Мира опустила голову. – Заодно, прости меня, что я так поступила с Литом.
– Я и сам немного погорячился, и перегнул с формулировками. В целом, я передумал менять хозяйку, – улыбнулся Гагат.
– Рада слышать, – Мирослава так обрадовалась, что не удержалась и обняла духа камня.
– Ты чего? – не ожидал Гагат.
– Что? Духи камней не любят обниматься? – посмеялась Мира.
– Мы не пробовали.
– Зря, – Мирослава крепче прижала к себе духа.
– Согласен, – Гагат скромно обнял хозяйку.
– Говоришь, напугать что-нибудь, – Мира легко сформировала зеленую сферу в руке. – С удовольствием, – она пустила сферу в сторону ближайшего дерева.
Гагат испарился, а Мирослава оказалась в здании музея, ровно в тот момент, как скрылись на лестнице дядя Паша с сестрой.
Раздался громкий хлопок.
– Я закрыл воспоминание, – объяснил одноклассник.
– Я рада, – улыбнулась Мирослава. – Дядя Паша, подождите, я с вами в школу поеду, – она поторопилась к лестнице, не обращая внимания на озадаченное лицо одноклассника.
– Да, как это я про уроки забыл? – опомнился директор школы, когда Мирослава догнала их с сестрой. – Антон, догоняй, вместе поедем! – Павел Геннадьевич остановился на лестнице.
– Да, братец, хорошо, что Мира помнит, что ей надо быть в школе, – улыбалась тетя Даша.
«Аля, Гагат, спасибо вам», – Мира мысленно благодарила духов камней.
– Я готов, – показался на лестнице Антон.
– Поехали, – скомандовал Павел Геннадьевич.
– Молодец, – Мирослава услышала тихую похвалу от тети Даши. – Еще немного и ты могла не выбраться, – прошептала она.
– Вы подстроили, да? – так же тихо спросила Мира.
– Я тебя так давно не видела, должна же была повеселиться, – ответила сестра Павла Геннадьевича.
– Понятно, – задумалась Мирослава.
– Не переживай, я никому не выдам твоей тайны, – улыбнулась тётя Даша.
– Это нечестно, – рассердилась Мира. – Вы её изначально не должны были узнать.
– Ты сама поделилась, – сестра дяди Паши пожала плечами.
Мирослава вздохнула, но отвечать не стала. Она понимала, что сама поддалась воздействию на себя гипнозом, и не смогла противостоять такому влиянию.
В машине директора всю дорогу была напряженная атмосфера. Антон не разговаривал с Павлом Геннадьевичем, а Мирослава с тётей Дашей. Одноклассники сидели сзади и смотрели по сторонам. Мире не давал покоя масштаб влияния тети Даши. Раньше, при встрече ничего необычного она не замечала, а сейчас боялась даже обронить слово.
При приближении к школе, у Мирославы заболела левая рука.
«Фу, я в реальности», – обрадовалась она, понимая, что возобновившаяся боль один из признаков нахождения в нужном измерении.
– Приехали, – дядя Паша припарковался около школы.
– Идите в кабинет брата, – обратилась ко всем тетя Даша, выходя из машины. – Вас всё равно отпросили с уроков до конца дня, – подмигнула она Мирославе.
– Может не стоит нам весь день в кабинете директора сидеть? – недоверчиво проговорил Антон.
– Пойдем, пойдем, – директор школы положил руку на плечо Антона.
– Не стоит, – увернулся Антон. – Я сам дойду, без конвоя.
– Иди, конвой, – засмеялся Павел Геннадьевич.
– Паша, мне пора, – сказала тётя Даша.
– Оставляешь меня с ними обоими? Не боишься? – ухмыльнулся директор школы.
– А ты? – улыбнулась Павлу Геннадьевичу сестра.
– До вечера, – директор покачал головой и направился в школу.
– Всем до вечера, – тетя Даша помахала рукой и пошла в сторону автомобиля, припаркованного недалеко от крыльца.
Антон и Мирослава вслед за директором направились в школу.
– Кто она? – тихо спросил Антон, обращаясь к Мирославе.
– Сестра дяди Паши, больше я ничего не знаю.
– У неё мысли заблокированы, – прошептал одноклассник.
– И что с того?
– Дело в том, что обычно сами люди блокируют мысли, чтобы никто их не узнал, а у неё мысли заблокированы без её желания, – объяснил Антон. – Первый раз такое ощущаю, не передать словами.
– Как такое возможно? – удивилась Мирослава.
– Может это со всеми помощниками так? Других предположений у меня нет, – озадачился Антон.
– Возможно, – задумалась Мира.
– Ребят, что вы там шепчетесь? – уточнил Павел Геннадьевич.
– Ничего особенного, – улыбнулась Мирослава.
Неожиданно все пространство вокруг наполнилось красным оттенком.
– О! Перепады усиливаются, – почувствовал эмоцию директор школы. – Так не пойдет, вас надо изолировать, – задумался он.
– Где можно изолироваться в школе? – съязвил Антон.
– Как я мог забыть? Пойдемте, мы как раз на нужном этаже, – Павел Геннадьевич озарился идеей и подошел к цветам, стоящим около стены в напольных больших вазах.
Мирослава вспомнила про специальные норки, которые были созданы, чтобы она могла укрыться в нужный момент.
– Мы только из одной ловушки выбрались, вы нас в другую хотите закинуть? – злился Антон.
– Да, – сухо ответил Павел Геннадьевич. – Вам сюда, – он указал на ближайший цветок.
– Даже не знаю, – Антон недоверчиво покосился на директора.
– Идем уже, – поторопила Мирослава и коснулась небольшой радужной полоски, спрятанной около стеблей цветка.
Мира почувствовала, как Антон успел схватиться за её руку в момент касания. Они вместе пронеслись по радужному переходу и оказались в мастерской Павла Геннадьевича.
– Ты что? Хотела, чтоб нас разделили? – возмущался одноклассник.
– С чего бы? – удивилась Мира.
– Подобные переходы создают специально, чтобы они спасали от атак и преследований, – объяснял Антон. – После каждого перехода путь меняется. Если бы я не схватился за тебя, то не попал бы сюда.
– Я не знала, – призналась Мирослава.
– Что бы изменилось? – злился Антон.
Мира вздохнула, чтобы сдержаться и не раздуть скандал. Она с любопытством стала осматривать разноцветные стены мастерской дяди Паши, стеллажи и боксы с камнями. Её внимание привлек стол пятиугольной формы. Она подошла ближе и стала рассматривать разные записи, оставленные кем-то на столе.
– Где мы? – спросил одноклассник.
– Мы в мастерской дяди Паши, – описала Мирослава.
Антон приподнял одну бровь от удивления.
– В мастерской собирателя? Интересно, – многозначительно протянул он, направляясь к ближайшей стене со стеллажами.
Мирославе на глаза попалась странная запись:
«Испытание эмоционального резонанса и его влияние на эмоциональный фон».
Мира села за стол изучить подробнее новое определение.
– Ты слышал что-нибудь об эмоциональном резонансе? – спросила она Антона, не отрываясь от записей.
Ответа не последовало.
Мирослава резко посмотрела в сторону одноклассника, испугавшись, что он исчез. Антон стоял около стеллажа и перебирал камни в одной из коробок.
– Антон, ты меня слышишь? – позвала Мира. – Антон. Антон! – она встала и подошла к однокласснику.
– Они все убитые, – еле слышно сказал Антон.
– Да, видишь, они расколоты, – Мирослава оценила содержимое в руках одноклассника.
– Ты не поняла, их здесь убивают, – Антон посмотрел на неё.
– Ой, – Мирослава вскрикнула, испугавшись его взгляда.
Глаза одноклассника были наполнены радужными переливами, и обрамлены алым цветом. Мирославе показалось, что с каждой секундой Антон становился всё бледнее, насколько она могла разглядеть при скудном освещении.
– Антон, что с тобой? Тебе плохо? – поинтересовалась Мира.
– Мира, он их здесь убивает, – повторил одноклассник.
– Антон, у тебя что-то не то с глазами и цвет лица бледный, – Мира больше переживала за одноклассника, нежели за груду убитых камней.
– Ты меня слышишь? Собиратель создает мертвые эмоции, ты это понимаешь? – громко спросил Антон.
– Что? Мертвые эмоции? – Мирослава осмотрела все стены в комнате. – С чего ты взял?
– Ты разве не видишь? – удивился одноклассник. – Ты точно наблюдатель?
– Причем здесь это?
– Наблюдатель создан наблюдать, – Антон вложил Мирославе в руку один из расколотых надвое камней. – Вот и понаблюдай, – зло проговорил одноклассник, замечая, как глаза Миры подсветились радужными переливами.