«…форма одежды – без оружия»
Разговор с Лешим заставил полковника Черноморенко задуматься, и вовсе не об отставке, о которой он в последнее время задумывался частенько и даже мысленно уже согласился, что пора.
Уходить там.
Давать дорогу молодым и все такое… ну и здоровье, конечно. Здоровье давно было не тем. Правда, супруга, когда он начинал заводить разговор об этой самой отставке, насмешливо фыркала и говорила, что если уж Черноморенко и вправду так к красотам вольной жизни тянет, то надо бы дачу присмотреть.
С теплицей.
Под помидоры.
Потом принималась перечислять, что на даче помимо теплицы и помидор понадобится, и всякое желание уходить со службы пропадало. Нет, помидоры Черноморенко любил, но не до такой же степени, чтоб прям так сразу теплицу и поливать.
Хуже, что вариантов у него и не осталось.
В столицу Черноморенко вызвали еще недели две тому и вовсе не за тем, чтоб поздравить с юбилеем, хотя да, вручили и цветы, и медаль за выслугу, но после намекнули непрозрачно, что грядут сокращения.
Времена ноне мирные.
А боевые пловцы державе дорого обходятся. Тем паче такие неспокойные, с которыми кроме самого Черноморенко никто справиться не способный. А потому стоит подготовиться к реорганизации.
Унификации.
И прочим «циям».
От намеков оных сердце расшалилось не на шутку. Вон, в последние дни Черноморенко только и делал, что визитки в альбоме перебирал, прикидывая, кого из ребят да куда пристроить.
А тут звонок.
Леший.
И остальное… главное, звучало бредово. Но логично. И все одно бредово. Хотя это не отменяло, что логично… а еще не понять, что дальше, потому как слова – одно, а приказ должен быть оформлен по правилам. И у кого его спрашивать, этот приказ?
– Доброго дня, – размышления Черноморенко прервали самым наглым образом. Дверь просто открылась, пропуская человека, которому в казармах, даже придворцовых, делать было нечего.
– Доброго, – буркнул Черноморенко, поднимаясь.
– Сидите, сидите, – князь Поржавский замахал руками. – Не стоит… всей этой военщины. Я человек сугубо гражданский. Всегда, знаете ли, несколько пугаюсь, когда начинают каблуками щелкать и иными способами выказывать свое надо мною превосходство.
– Смешно, – оценил Черноморенко.
– Ну да… чувство юмора у военных тоже… отличается своеобразием.
Князь огляделся.
– Кабинетом это не назовешь… – заметил он.
Чистая правда. Кто такой Черноморенко, чтоб ему тут целый кабинет выделять. Вот, комнатку дали и уже ладно.
– Я тут временно… до отставки.
– И секретаря, который бы кофию подал, тоже нет… и кофию…
– Кипятильник есть, – Черноморенко открыл тумбочку и вытащил кипятильник, который возил с собой уж лет двадцать как. Его и кинул в графин с водой. Достал пачку чая.
Нашлись и сушки. Кажется, даже не слишком деревянные, хотя Поржавский поглядел на них с подозрением.
– Могу еще вяленой рыбы предложить, – Черноморенко решил проявить гостеприимство. – Хотите?
– Гм… воздержусь, пожалуй.
Зря. Рыба была хорошей. В столице такую не купишь. А что запах своеобразный, так ведь… рыба.
Вяленая.
Не розами же ж ей пахнуть.
Впрочем, чего от гражданских ждать-то. Но чаю Черноморенко заварил, а князь, устроившись на слегка треснувшем стуле проявил изрядное терпение. И чай принял с благодарным кивком. И от сахару отворачиваться не стал, пусть бы и обыкновенного, кускового, в коробке лежащего.
В общем, заставил насторожиться.
– Полагаю, вам уже звонили? Алексей?
– Леший? – не сразу сообразил Черноморенко. – Да. Звонил.
– И суть задания… изложил?
– Изложил.
– А не могли бы вы… вкратце, так сказать… чтобы было с чего приказ оформить. А то я только и знаю, что его величество затребовали вас… в полном составе, причем… в Подкозельск. Коров доить.
Сказал и задумчиво бросил в стакан четвертый кусок сахара. Добавил пятый.
Размешал.
– В целом… верно, – Черноморенко по старой привычке без сахара обходился. – Честно говоря, я и сам не все понял…
– Если полагаете, что не вправе разглашать…
– Да нет, не разглашать приказа не было.
– Вот за что люблю военных, так это за четкость, – усмехнулся князь. – Итак?
В пересказе все звучало еще более бредово, нежели в изначальном исполнении. Но Поржавский бредовости не удивился, скорее еще больше задумался. Во всяком случае сладкий, что сироп, чаек он выхлебал в три глотка.
– Стало быть… вот как… – произнес он. – Уровень у твоих какой?
– У двоих – третий, а там второй-первый… хорошие ребята.
– Хорошие, – согласился Поржавский. – Весьма… в общем, так. От Кутаисова я вас всех забираю, раз уж ему вы без надобности.
– И куда?
Будь Черноморенко менее опытным, он бы обрадовался, ибо с Кутаисовым у него сразу вот отношения не сложились. И отнюдь не ввиду скверности характера, скорее уж причиной этой несложившести являлся двоюродный племянник Кутаисова, человек, может, и не сильно близкой, но все ж родной. А потому способствование Кутаисова карьере оного племянника было по-человечески понятно.
Но все одно обидно.
И главное, Кутаисов сам понимал, что ребята замену не примут. Вот и решал вопрос кардинально. Одно подразделение расформировать, а потом, после очередной реорганизации, другое сформировать. Так что…
– А туда… – князь печально поглядел на опустевший стакан. – Пойдете под прямое подчинение, так сказать… пусть сам разбирается, коноплю вам косить, коров доить или еще чего.
Вариант был… неожиданным.
Черноморенко в чудеса не больно-то верил. И лишь больше насторожился.
– Числится будешь при гвардии. Отдельным подразделением. В гвардии как раз боевых пловцов и нету. Некомплект, да… будем исправлять упущение. А дальше – как договоритесь.
– А с заданием чего?
– Чего-чего? Собирайтесь. Поедете в этот… Подкозельск… чтоб его… только ты сперва с ребятами там поговори, объясни, что да как… ну, чтоб без сюрпризов и в целом аккуратно. Проведи… эту… рекогносцировку, правильно? Связь через Алексея и держите, он передаст легенду. На место явитесь, отметитесь и сами сообразите где и как расположиться, чтоб тихонечко, не привлекая особого внимания.
Поржавский поднялся и смерил Черноморенко взглядом.
Тяжко вздохнул и сказал:
– То ли дурить изволит, то ли там и вправду нечто… важное. Но честно, уж лучше вы, чем суслики…
При чем тут суслики, Черноморенко не понял. Но чаек допил. А там, из кабинету выглянув, обнаружил Мишку, делавшего вид, что дремлет.
– Собирай, – сказал он. – Всех. На вводную… давай, чтоб часа через два.
– А…
– Всех, – повторил Черноморенко веско. – Отпуска там, увольнения… короче, кто не явится, пускай на себя пеняет.
Явились все.
Кутаисов, даром, что генерал, самолично заглянул, вот сразу после князя. Был он какой-то взбудораженный и даже растерянный. И хмурился, и улыбался, будто подозревая нечто этакое, недоброе, но в подозрениях сомневаясь. И потому он явно терялся, не зная, как себя вести.
Ну да хрен с ним.
Кутаисова Черноморенко выбросил из головы быстро. Другое дело задание… Леший на вопросы отвечал, но как-то вот так, осторожно, словно опасаясь сблотнуть чего лишнего. Хотя основное Черноморенко понял. Оставалось малое – донести понятое.
Он окинул взглядом бойцов, отметив общую настороженность. Махнул рукой, обрывая приветствие…
– Садитесь, – произнес Черноморенко, занимая место за кафедрой. – В общем… новость хорошая – расформировывать нас не будут.
Вдох.
И выдох.
– Но переводят… в гвардию.
– Во дворец, что ли? – Тимофеенко не удержался.
– В Подкозельск.
– А на хрена в Подкозельске гвардия? – удивился Мишка Найденов, который по молодости лет еще умел удивляться.
– Задание у нас, – Черноморенко поглядел на интерактивный экран, оттягивая момент, когда придется-таки запускать презентацию. – От… Его императорского Величества! И работать, как я понял, будем непосредственно… под личным контролем.
Ответом была тишина.
Настороженная.
Все ж ребята опытные с большего и понимали, чем чревата излишняя близость к начальству.
– Необходима негласная силовая поддержка. Вероятность прямого столкновения с противником низкая, однако наше присутствие снизит уровень напряженности в указанном регионе.
На экране показалась карта, в которой Подкозельск был отмечен красной точкой.
Фотошоп Черноморенко начал осваивать уже давно и, глядя на точку, понял, что не зря. Красиво получилось. Он щелкнул, меняя кадр.
– По легенде мы – группа доярок…
– Кого?! – Тимофеенко аж привстал.
– Дояров, – поправился полковник. – В перспективе. Планируем организацию собственного молочного производства, вследствие чего остро нуждаемся в проведении производственной практики так сказать на месте. А потому по протекции родственника и прибываем на ферму дабы освоить новую для себя профессию.
Он обвел зал взглядом, отмечая некоторое недоумение.
– Задача – устроиться на работу. И работать.
– Кем?
– Доярами, – Черноморенко щелкнул, опять же кадр меняя. – Итак, вводная…
– Это корова! – воскликнул Тимофеенко.
– Считай, что это вводная корова! – Черноморенко позволил себе повысить голос. – Доярам положено знать…
Он отер пот со лба.
– У каждой коровы есть сиськи, – за прошедшие пару часов он прочел многое, в том числе и про коров, но теперь испытывал сомнения, нужно ли столь глобальное погружение в тему. – Точнее сиська.
Молчание становилось напряженным.
– Может, я вас удивлю, только в отличие от бабы, сиська у коровы одна. Но большая…
– Вообще-то две, – донеслось с задней парты. – Только они срастаются.
– А вот соска четыре…
– Потому что каждая сиська разделена на два сегмента, передний и задний!
– Кто это там такой умный?
– Я, – привстал Матвей Завьюжный. – Просто тетка моя ветеринаром работала. И корова у была. Я вот…
– Может, и доить умеешь? – Черноморенко даже обрадовался.
– Только в теории… та корова злой была. Бодалась, – пожаловался Завьюжный. – Знаете, какая она здоровущая была!
– Ну… ты тоже с тех пор подрос маленько. И чего в теории?
– Ну… – Завьюжный поднялся. – Там-то все просто… садишься, берешь за соски и легонечко так раз…
Он вытянул руки, показывая, как именно «раз».
– Вообще-то аппараты давно придумали, – подал голос Тимофеенко. Ишь, неугомонный.
– Может, и придумали, но доить придется вручную, – Черноморенко окинул собравшихся грозным взглядом. – Завьюжный, пойдешь за старшего. Иди вот, будешь рассказывать, как правильно коровам сиськи мять.
– Не надо их мять! – возмутился Матвей, выбираясь из-за стола. – Нежно надо, с пониманием…
Черноморенко поднял взгляд к потолку.
– Главное, – донеслось с противоположного угла. – Что это коровы, а не косатки, а то Михрютин говорил, что скоро косаток выведут, которых тоже доить надо будет…
– Да врал, небось.
– Не, я тоже по телику видел, министр говорил…
– Может, тренировка…
– А ну тихо! – рявкнул Черноморенко и, окинувши подопечных взглядом, веско произнес: – А ты, Пергоев, постыдился бы. Родина скажет, и косатку подоишь!
Вода закипала быстро. Маруся бросила картошку.
– Что скажешь? – спросила она Таську, которая вернулась на кухню и занялась морковкой.
– Ну… по крайней мере не сбежали. Уже плюс.
– Плюс.
– А ты что думаешь?
– Сугубо по силе подходят… и парни вроде бы неплохие, но… – Маруся вздохнула. Картошка плюхалась в воду почти без брызг. Пар поднимался над кастрюлей, уходя в широкий зев вытяжки. Та тихо гудела. Таська поставила рядом массивную чугунную сковородку.
– Страшно?
– Не знаю… в том и дело, что нет. Какое-то вот… понимаю, что если ошибемся, то это все, конец, и не только нам. А все равно не страшно. Я дура, да?
– Тогда не только ты.
Таська плеснула масла и морковку бросила. Лук она шинковала быстро, только нож постукивал по доске.
– Если бы дело в одной лишь силе… точно бы не ушел отсюда холостым, – сказала она, чуть склонив голову.
– Если бы…
Маруся подавила вздох.
– Вот именно, – Таська потянулась за лопаткой. – Вот именно…
– И что предлагаешь?
– Предлагаю не спешить, – лук отправился в скворчащее масло. – Для начала вон ужин сделаем. Потом займемся реставрационными работами. Кстати, Серега сказал, что трактор почти как новый, только с электроникой не вышло. Но там уж Степка поковыряет. Если что, то сделает в обход. Так что трактор у нас, считай, в строй вернулся.
– Хоть что-то…
– Да ладно тебе, Марусь… тебе не говорили, что у тебя очень негативный взгляд на жизнь?
– Кто?
– Ну да… действительно… кто ж тебе такое скажет.
– Тась… у нас дикие долги, которые нам нечем отдавать. Стадо… ладно, они волшебные, поэтому и доятся, хотя нормальные уже давно из цикла вышли бы. Но и эти коровы не бесконечны. Добавь разрушенную технику. Менельтора, который снова в тоску впал и выпадать не собирается. И Яшку сбежавшего. Вторые сутки в лесах…
– Не, вернулся уже. На поле, то самое… видела.
– Хоть что-то… ах да, в активах еще поле свежепосаженной неуничтожимой конопли… и вряд ли там, – Маруся ткнула вилкой в потлок, – согласятся, что это не та конопля, которую сеять нельзя.
В кастрюле громко булькнул кипяток.
– Свириденко точно такой шанс не упустит.
– М-да… как-то оно и вправду неоптимистично, – согласилась Таська. – С другой стороны…
– С другой стороны Свириденко явно придумал какую-то пакость. Причем, чувствую, такую, что конопля – это так… мелочи жизни.
– Ага… – Таська снова согласилась и добавила. – А еще нам одеть нечего!
– Тебя реально это волнует?
– Можно подумать, тебя нет. Ты зачем в картошку столько воды налила?
– От нервов!
– Ну да… так вот, смотри, не знаю, чего эта скотина там планирует, но опозорить нас будет лишь рада. А я против, чтоб враг радовался! Поэтому…
Таська оттеснила от кастрюли и, подхватив ту, слила излишки воды. Потом споро закинула зажарку, добавила кусочек масла.
– …с платьями надо что-то да решать…