«Чем старше я становлюсь, тем лучше понимаю сказочных ведьм, которые селились в глухом лесу и убивали всех, кто их побеспокоит»
Князь Поржавский обвел собравшихся взглядом. Не покидало некоторое ощущение неправильности происходящего. И слегка растерянные взгляды старых знакомых лишь усиливали его.
– Уверен? – поинтересовался Прохор Кудрявцев, покосившись на группу экспертов, возглавляемую невысоким, но с виду очень стильным юношей в стального цвета костюме. Выбеленные волосы юноши торчали мелкими иголочками. А в левом ухе поблескивало сразу три серьги. Сам Прохор, заведовавший особым отделом службы безопасности, к таким вот, стильным, испытывал глубокую личную неприязнь неясного происхождения.
– Нет, – честно ответил Поржавский.
– А твой человек больше ничего не говорил?
– Говорил. Но ясности не прибавилось. В общем, как я понял, Волотовы купили завод по производству тушенки.
– Факт, – согласился Прохор и добавил. – Я себе тоже прикупил парочку. На всякий случай…
Поржавский поморщился. Вот… вечно вперед лезут.
А ему что делать-то?
– Тем же вечером наследник Волотовых самолично отнес в лес два ящика тушенки из суслятины. Которые и забрал объект.
– Думаешь, дегустация? – Саволенко, посвященный в нюансы дела в знак высочайшего доверия, нахмурился.
– Есть ели… а дегустация или что там… не верю я в таки совпадения. Оно, конечно, может, с заводами и поспешили, но… давай послушаем, что скажут…
Поржавский махнул рукой, приглашая специалистов начинать презентацию.
Те засуетились.
Оно-то, конечно, времени маловато прошло, чтоб толком в вопросе разобраться. Но и вопрос такой, что и не угадаешь, сколько времени займет толком разбираться. И если дело и вправду стоящее, то времени этого как раз и нет.
Вот и приходится, чтобы быстро да с наскоку.
– Добрый день, господа, – произнес тот самый парень в костюмчике.
Костюмчик – хороший, сразу видно, что не на рынке шит.
И парень ничего. Лощененький и смотрит нагло, как и подобает редкостным прохвостам. И чуя этакое за собой, достал очочки из кармана, нацепил на нос, хитрющие глаза скрывая.
– Позвольте представить вам… это наш бренд-менеджер и специалист по стратегическому позированию… Емельян.
Поднялся парнишечка в розовом пиджаке, накинутом поверх чего-то, весьма напоминавшего рыболовную сеть.
– А чего позиционировать будем? – громко поинтересовался Прохор и брови сдвинул, явно показывая видом своим, что этакую легкомысленную особу к великой науке стратегии и близко не подпустил бы.
– Все, – смело ответил первый парень. – Василиса – наш таргетолог…
Поднялся второй парень.
То есть, еще недавно Поржавский был готов поклясться, что это парень, потому как зачем девице брить голову налысо?
– …она отлично разбирается в вопросах формирования общественного мнения. Ну а я… Иннокентий, – благоразумно представился парень. – Я буду осуществлять общее руководство. Состав творческой группы в перспективе планируется расширить, но пока, сколь понял, важно достичь консенсуса…
– И дать ему по морде, – произнес в сторону Пахом, – чтоб дурью не маялся…
Поржавский поглядел с укоризной. И вздох подавил. Тем временем Иннокентий включил экран, на котором возникла диаграммка. Такая вот кругленькая, как пирог, и с выделенным желтым кусочком.
– Василиса, прошу…
– Доброго дня, – голосок у Василисы оказался тонким и звонким. – Господа, к сожалению, времени на проведение отдельного исследования у нас не было. Поэтому мы ограничились опросом в отдельных группах… итак, как вы видите, рынок пока не готов к принятию нового продукта. Тушенку из суслятины готовы попробовать лишь семь процентов респондентов…
– А я тебе сразу говорил, – не удержался Пахом. – Что хрень это…
Хрень или нет, но Волотовы же влезли. А у них чутье на такие-то вещи…
– …при этом пропорция в целом не меняется… гендерных различий также… – диаграммы сменяли одна другую.
– Чего? – шепотом переспросил Саволенко.
– Бабы эту погань тоже жрать не будут. Ну или мужики… может, на военные поставки рассчитывает?
– …поэтому очевидно, что к поступлению нового продукта рынок нужно готовить! – завершила выступление Василиса. И передала пульт парнишке в розовом.
– Стратегия пока предварительная, – поспешил предупредить он, глянув на Иннокентия. И тот поддержал:
– Это, если можно выразиться, просто черновые наброски. Наши общие мысли о проблеме… так сказать… суммарное её видение. Все упирается в то, что люди не воспринимают суслика как достойную добычу. Поэтому на наш взгляд необходимо провести глобальный ребрендинг!
– Чего? – не удержался Пахом.
– Изменить имидж суслика в глазах народа!
Переспрашивать Пахом не решился.
– Начать стоит с семантических смыслов. Ведь кто такой суслик? Мелкий зверек, считай, крыса… то ли дело… – Емельян щелкнул на пульт. – Сусл!
Закашлялся Пахом, подавившись водой. Саволенко непроизвольно перекрестился. И было с чего. С экрана смотрел зверь, в котором, если приглядеться, просматривались суслячьи черты. Но весьма и весьма отдаленно. Зверь стоял на задних лапах, растопырив передние. Грозно поблескивали стальные когти. С клыков сусла на заляпанный вражеской – Поржавский надеялся, что вражеской – кровью живот капала слюна. И сами клыки эти размером больше подходили какому-нибудь тигру или льву на худой конец.
Глаза сусла горели алым.
– Это…
– Сусл! – Емельян махнул рукой, и картинка сменилась другой. Теперь за спиной сусла возникла тень не менее грозная. Было в ней что-то узнаваемо-богатырское, то ли шлем остроконечный, то ли меч в руке… или может кольчуга, которая смутно проглядывала сквозь тьму. – Мы бросим народу вызов! Мы скажем ему – добудь сусла!
Это было произнесено с таким воодушевлением, что даже Саволенко подскочил, никак поддавшись призыву.
Кадр сменился.
– А сусл – зверь серьезный! Он хитер и коварен. Он кровожаден и свиреп. Добыть сусла его нелегко. За ним охотились легионеры Древнего Рима!
На картинке накачанный мужик в римской тоге пытался попасть копьем в сусла. Причем, то ли легионер был мелким, то ли суслы в Древнем Риме достигали размеров хорошего кабана, но Поржавскому смотреть на это было очень переживательно.
– Ведь суслы – это сила! Мощь! На них охотились сообща… когортами…
Воображение мигом нарисовало римскую когорту, отгородившуюся щитами и ощерившуюся копьями. Медленно и неотвратимо наступала она на могучего саблезубого сусла, готового жизнь отдать, но не покориться…
Поржавский даже головой потряс, удивляясь себе самому.
– Именно благодаря мясу суслов легионы Древнего Рима завоевали весь мир!
– Боюсь, историки с вами не согласятся…
– Это смотря сколько вы им заплатите, – деловито заметил Иннокентий. – И насколько серьезные историки вам нужны. Можно составить список кандидатов наук или даже докторов, которые вполне научно выступят на каких-нибудь круглых столах. Статьи продавить в соответствующих журналах…
– Более того, – продолжил Емельян, снова сменяя кадр. – Чингисхан ел мясо суслов… и сумел…
– Завоевать весь мир? – Поржавский постарался сохранить серьезное выражение лица.
– Именно! – Емельян подскочил. – Видите, вы поняли мой мессендж!
– Чего?
– Посыл, – перевел Пахом. – Творческий…
Настолько творчески Поржавского, пожалуй, еще не посылали.
– Можно даже показать историческую преемственность сакрального знания. Скажем, древние монголы узнали секрет величия у древних римлян…
– В личной беседе, – Саволенко все же не удержался. Хотя его, кажется, не услышали.
– Мы будем внушать населению… – Емельян выставил руку вперед. – Что если хочешь стать успешным, то надо есть суслов! Все великие люди ели суслов, добывая их с немалым риском для жизни.
На экране замелькали кадры, на которых люди, порой незнакомые, сражались с суслами. Особенно впечатлил Пушкин.
– И он тоже? – указал на снимок Саволенко.
– Конечно! Он очень узнаваем, поэтому будет неразумно не использовать настолько мощный образ, – влез Иннокентий. – У нас есть договоренности с парой литературоведов, которые могут провести передачи или там открытые столы о роли сусла в поэзии Пушкина, Лермонтова… есть еще искусствоведы. Можно пустить новость об утерянных полотнах, которые запечатлевали какой-нибудь подвиг с суслом…
Поржавский пытался понять, кто более сошел с ума, Император, затеявший возню с сусликами – будто ему пингвинов мало – или эта троица.
– Кстати, в сети можно кинуть и более дерзкий клич. Молодежь очень хорошо откликается на вызовы. Что-то вроде: «Не будь лохом, добудь сусла!». Затем, на стадии закрепления позитивного образа, мессендж изменится на что-то более нейтральное. Скажем… «Суслятина императорская – в каждый дом»… но тут еще стоит подумать, – Иннокентий собрал бумажки вместе. – Вариантов много, подходящий соберем.
– Также планируем запустить цикл медицинских или околомедицинских программ, где будут рассказывать о пользе суслятины для здоровья, – уже спокойным голосом продолжил Емельян.
– К сожалению, многое упирается в бюджет…
– Все и всегда упирается в бюджет, – проворчал Поржавский.
– …чем выше популярность программы, тем сложнее будет пропихнуть туда нужный сюжет. Дороже, – поправился Иннокентий. – Возможно, если делать ставку на более молодую аудиторию, стоит обратиться к блогерам. Ставки тоже весьма разные.
– Создадим постеры… хорошо бы написать игру…
– Какую?
– Компьютерную или мобильное приложение. Что-то там про охоту на суслов. Люди такое любят. Заодно и будут привыкать к мысли, что суслы съедобны.
– Выпустим мерчи…
– Чего?
– Майки и кепки. Чем чаще призыв будет попадаться на глаза людям, тем скорее они осознают необходимость покупки суслятины…
Нет, это сам Поржавский с ума сошел, если сидит и слушает эту хрень.
– Отдельно… не знаю, насколько нужно, но как по мне данная сфера обещает куда большую доходность, чем простая тушенка, – Иннокентий поднял папку. – Можно выпустить отдельную линию косметики, с жиром сусла…
– И кто её покупать станет?
– Не скажи, – произнес Пахом в стороночку. – Я у своей жены как-то глянул… почитал на свою голову, из чего её зелья варят… так что жир сусликов – это еще нормально. Чай, не хуже улиточной слизи или гнезд ласточек.
– Именно… рентабельность здесь выше, да и ввести такой продукт проще…
– В принципе, стратегически, – Иннокентий махнул, позволяя Емельяну вернуться на место. – Можно начать с упором на эксклюзивность. Люди очень любят эксклюзивные товары, особенно, если создать легкий искусственный дефицит… так вот, что-то такое… очень изысканное… скажем… «Суслячьи яйца императорские»…
Он запнулся, явно осознав, что звучит как-то своеобразно.
– Лучше «Чингисхановские» или «Тамерлановские», – пришла на помощь Василиса.
Конечно, лучше. Что Чингисхану, что Тамерлану уже все равно, а вот его императорское величество могут этакого двусмысленного творчества и не понять.
– «Суслячьи яйца Чингисхановские – деликатес для избранных»… и цену побольше.
– Цена там и так будет…
– Почему яйца? – Поржавский хотел было сказать, что суслики не несутся, но воздержался. И как показал итог, правильно.
– Бычьи яйца – деликатес, как и бараньи. Продукт высокой добавочной стоимости. А у сусликов будет еще деликатесней. Зверек небольшой, яйца мелкие… может получиться дороже черной икры. Правда, зоозащитники возмутятся…
И суслики.
Суслики точно возмутятся. Поржавский даже понимал их где-то в глубине души. В конце концов, одно дело на тушенку, и совсем другое – яйца резать.
Даже для Чингисхана.
– Правда, есть один нюанс… – произнес Иннокентий, слегка смутившись.
Надо же, только один…
– Какой же? – Пахом поерзал, стараясь не пялится на экран, где суровый сусл глядел в закат, явно предчувствуя тяжелые времена, которые того и гляди настанут для всего суслячьего народа.
– Предварительная оценка… очень предварительная… – поспешил добавить Иннокентий, отгораживаясь от мрачных взглядов папочкой, – показывает, что нынешнего количества сусликов надолго не хватит. Можно будет построить завод, конечно, но в дикой природе сусликов не так и много. И отлов их нерентабелен.
– Суслячьи фермы, – Поржавский произнес это с мрачной обреченностью. – Нам нужны будут суслячьи фермы…
– Именно, – обрадовался Иннокентий. – И можно будет делать репортажи… и интервью с потомственными сусловодами. Даже подключить малый бизнес… хотя все равно. Расчеты показывают, что для полной загрузки линий понадобится слишком много сусликов… и я предложил бы чистую суслятину выпускать отдельной ограниченной серией. А в массы давать в смешанном виде.
Он выдохнул и сменил кадр.
– В тех же регионах хорошо развито коневодство. И продукты из конины пользуются спросом. Поэтому и тушенку можно делать смешанную, конина с суслятиной, скажем, в пятидесятипроцентном соотношении. Один суслик, один конь. Должно получиться выгодно…
– Простите, – Пахом приподнялся, явно оживившись. – А вы уверены, что это будет пятидесятипроцентное соотношение.
– Конечно, – Иннокентий даже папочку опустил. – Складываем и делим пополам. Среднее арифметические…
И позволил себе тень снисходительности во взгляде, отчего Пахом даже несколько растерялся.
– Не думайте. Я с математикой дружу. У меня даже по всероспису пятерка была.
– Чему-чему?
– Всероссийской письменной работе, – пояснил Иннокентий. – По математике. Так что…
– Спасибо, – Поржавский осознал, что не желает вникать еще и в эти подробности. – Работу вы проделали отличную…
И руку даже пареньку пожал.
А что, и вправду старались… нет, за это было заплачено, конечно, и немалая сумма, но ведь старались же. Без старания подобный бред сочинить сложно.
– Где ты их нашел-то? – поинтересовался Пахом, оставшись в тишине.
– Внук посоветовал, – Поржавский поежился, вспоминая налитые кровью глаза сусла. – Сказал очень… эти ребята… как же он выразился…
Неудобное слово не сразу вспомнилось.
– А! Вот. Что их команда выдаст настоящий русский креатив.
– Ага. Бессмысленный и беспощадный.
Саволенко вытащил из кармана портсигар.
– Извините… но нервы уже не те.
– Может, – Пахом достал флягу. – По коньячку? Для успокоения нервов.
– Это да… а самое страшное что? Самое страшное, что я и сам задумываться начал. Про сусла этого… – Саволенко покосился на погасший экран. – Контакты сохрани… на всякий случай… слушай, может, позвонишь самому? Спроси ты… а то… старый я уже стал. Сердце вон… ёкает.
– Это ты просто суслятины мало ешь, – поддел его Пахом, разливая коньяк. – А ел бы суслятину, сердце было бы как у сусла…
– Не издевайся.
– Да я так…
Поржавский, вновь оглянувшись на дверь, все же набрал известный номер. Длился разговор не так и долго, и пока длился, Пахом с Саволенко сидели, затаив дыхание.
– Ну? – первым решился заговорить Пахом.
– Удивился… сказал, какие на… – Поржавский вовремя остановился, сообразив, что не стоит цитировать высочайшее удивление столь уж прямолинейно. – Сказал, чтобы сусликов оставили в покое.
– Радость-то какая… – Пахом даже перекрестился. – А что там…
– Сказал, что Чесменов женился.
– На ком? – Саволенко даже вперед подался.
– Сколь понял, на Кошкиной… но объявлений не было, да и в целом не докладывали…
– Это ж Чесменов, – Пахом вытянулся в кресле и узел галстука ослабил, явно радуясь, что народ не придется знакомить с русским креативом. – Он еще тот тихарь. Не удивлюсь, если все тайно организовал, с его-то возможностями… да и вообще он давно некроманта искал.
– Думаешь, настолько отчаялся?
– Понятия не имею… но вряд ли… там же уровень пятый-шестой… но да, поздравить стоит. Глядишь, и подуспокоится теперь, с женой-то…
– А все же проект совсем закрывать не стоит, – Саволенко от радости рюмку поднял. – С сусликами и суслами…
– Чего это?
– Арктика, она ж маленькая, – он пальцами показал, сколь мала Арктика. – Острова те и того меньше… пингвинов на всех не хватит. То ли дело степи…
Он мечтательно прикрыл глаза.
– Вот… я бы прям сейчас кое-кого сослал в потомственные сусловоды…
Поржавскому подумалось, что толика здравого смысла в оных рассуждениях имеется. Впрочем, посмотрев на телефон, он вернулся к беседе.
– Еще просил срочно выправить Вельяминовым разрешение на коноплю. В смысле, на посев конопли.
– Конопля… – Саволенко и пиджак скинул. – Конопля – это хотя бы понятно… это наше родное, считай, посконное…
– Гектар на пять-шесть, может, семь… или десять, – продолжил Поржавский. – Вроде как случайно там выросла… сказал, что разрешение нужно срочно. Чтоб Лешему передали и не светились рядом… ах да, и еще нужна группа Черноморенко в расширенном составе.
– Зачем ему в Подкозельске боевые пловцы?! – Пахом снова разлил коньяк, подумавши, что служба – дело, конечно, хорошее, но в последнее время уж больно она непредсказуема. – Там что, море есть?
– Там есть десять гектар конопли, – Саволенко смотрел на вещи куда приземленней. – Одному по-любому не выкурить. А у пловцов легкие хорошие…
– Конопля, как я понял, для коров. Коровы будут есть и давать молоко…
– Знаешь… вот не хотел этого говорить, но мы в его возрасте были как-то… попроще, что ли… есть конопля? Берем и курим. А коровы и прочее… ладно, твое здоровье. Главное, что без сусликов… суслики все-таки перебор.
И Поржавский с этим согласился.