Лавров после вчерашнего отказался пить, и важный господин понимающе кивнул. Он и сам не был сторонником возлияний по любому поводу.
– Нет так нет. Я, собственно, намерен поблагодарить тебя за дочь. Ты не оставил ее одну на дороге. Она не могла мне дозвониться, и бог знает, сколько бы ей пришлось ждать помощи. Я твой должник.
– Пустяки.
– Меня зовут Борис Евгеньевич, – запоздало сообщил Туровский.
– А меня вам уже, вероятно, представили, – усмехнулся Роман.
– Ты прав…
Туровский выглядел уставшим и обеспокоенным. Взгляд острый, но под глазами мешки, седина в коротких темных волосах. Фигура немного оплывшая, грузная. Одет в кашемировую кофту поверх рубашки и спортивные брюки. На безымянном пальце – массивное обручальное кольцо.
– Считайте, что мы квиты, – сказал Лавров, кивая на бутылку с французским коньяком.
Туровский посмотрел на нетронутые закуски.
– Я перебил тебе аппетит?
– У меня его и не было.
Генеральный директор Туровского, который пил кофе и исподволь наблюдал за боссом, чем-то напомнил бывшему начальнику охраны его шефа Колбина. Наверное, очками.
– Ты мне нравишься, – неожиданно признался Борис Евгеньевич. – Женат? Или холостякуешь?
– Предпочитаю свободу.
– Похвально.
– Рад, что угодил вам.
– Не ерничай, – склонил голову набок Туровский. – Мы ведь можем подружиться. Как тебе этот пансионат?
– Мило, уютно. Но в Альпах, без сомнения, сервис получше. И виды живописнее.
– Альпы, конечно, вне конкуренции, – вздохнул Борис Евгеньевич. – А я здесь отдыхаю. Из-за дочери. Она живет неподалеку, в имении «Дубрава». Не говорила?
– Нет.
– Она у меня скрытная, слова не вытянешь.
– Я заметил, – осторожно произнес Роман.
– Катерина – мой единственный ребенок. Наследница всего моего состояния. Мы с женой души в ней не чаем. У тебя есть дети?
– Пока не обзавелся.
Туровский машинально потянулся к салфетке и скомкал ее.
– Надеюсь, ты меня поймешь. Ради дочери я готов на все. Ее счастье – превыше моего. Зачем я живу, по-твоему? Зачем работаю на пределе сил? Чтобы Катенька ни в чем не нуждалась.
«К чему он клонит? – размышлял Лавров. – Неужели сватает?»
Это показалось ему настолько невероятным, что он улыбнулся своим фантазиям. Борис Евгеньевич принял его улыбку на свой счет.
– Тебе смешно, парень? А у меня душа болит!
– Простите.
Он не стал оправдываться, а Туровский смерил его оценивающим взглядом и остался доволен. Этот молодой мужчина как никто другой подходил для того, что он задумал.
– Оставим лирику, – сказал он. – У меня к тебе деловое предложение.
– Боюсь, я не смогу его принять.
– Не торопись, Роман, сначала выслушай.
– Я приехал на отдых.
– Что ж, будешь сочетать полезное с приятным, – улыбнулся Борис Евгеньевич. – И за это я тебе буду платить немалые деньги.
Официантка принесла на подносе мясо в горшочках и дымящиеся пельмени.
– Угощайтесь, – предложил Лавров своему визави, приоткрывая крышку глиняного горшочка. – М-мм! Пахнет чудесно. Надо есть, пока горячее.
– Ты ешь и слушай.
Роман так и поступил. Он вежливо кивнул и принялся за мясо, чтобы чем-нибудь занять рот и не наговорить Туровскому резкостей.
– Вкусно? – поинтересовался тот.
– Весьма. Попробуйте.
– Я сыт, – отказался Борис Евгеньевич. – В моем возрасте излишества противопоказаны. Вернемся к нашим баранам. Тебе понравилась моя дочь?
«Все-таки сватает! – не поверил своим ушам Лавров. – Поразительно!»
– Она красавица, – не покривил он душой.
– Ей бы ума побольше.
– Вам виднее.
Он поглощал мясо, заинтригованный словами Туровского.
– Я хочу, чтобы ты поухаживал за ней. Вскружи ей голову. Наверняка! Понимаешь? Чтобы она увлеклась тобой по-настоящему, до потери пульса.
Роман поперхнулся, перестал жевать и закашлялся.
– Тебе не послышалось, – жестко произнес бизнесмен. – Я хочу, чтобы моя дочь влюбилась в тебя, и готов заплатить за твои старания. Ты хорош собой, самоуверен. Женщины падки на таких, как ты.
– Не все… – выдавил Лавров, которому на ум пришла Глория.
– Это нормально. Потому и цена за твою услугу высокая.
Туровский достал из кармана ручку, взял салфетку и начертал на ней сумму с тремя нулями.
Лавров скривился, поднял брови, и Борис Евгеньевич добавил еще один нуль.
– Теперь согласен? Половину вперед, авансом. В случае успеха я выплачиваю тебе вторую половину. Кроме того, я полностью беру на себя все твои текущие расходы – питание, проживание, развлечения. Разумеется, деньги на цветы и подарки для моей дочери… которые ты должен будешь преподносить ей, пойдут не из твоего гонорара, а из моего кармана. Не скупись. Я дам тебе для начала немного налички.
Он поманил пальцем директора, тот послушно вскочил и принес боссу пухлый конверт с деньгами.
– Этого хватит на первое время.
– По… почему я? – опешил бывший начальник охраны.
– Лишний вопрос, – поморщился Туровский, жестом отсылая директора. – Катя еще здесь, в пансионате. Я отправил ее принимать спа-процедуры. Приступай сегодня же.
Роман грозно покосился на Орешкина. Тот опустил глаза и порозовел. Его работа, как пить дать.
– Что он наговорил вам про меня? – спросил Лавров, кивком головы показывая на администратора. – Я не жиголо.
– У тебя другая специализация, – вздохнул бизнесмен. – Я в курсе. Ты как раз подходишь, по всем статьям. Ты новый человек в наших краях. Тебя никто не знает. Ты способен защитить женщину.
– Кате что-то угрожает?
– Жизнь порой преподносит нам уроки, к которым лучше быть готовым.
– Вы нанимаете меня телохранителем к вашей дочери? – утончил Лавров.
– Твоя задача – заставить Катю потерять голову от любви. Почему-то я уверен: у тебя получится. Ты близок к ее идеалу мужчины. Она романтична, и ты сыграешь на этой струнке. В юности ее любимой героиней была Анжелика из пошлого фильма о любовных похождениях светской дамы. Катя выкрасила волосы в рыжий цвет и стала мечтать о таком же муже, как Жоффрей де Пейрак, который… впрочем, ты, вероятно, видел фильм. А если нет, я пришлю тебе в номер флэшку с записью.
– Я думал, в наше время девушки мечтают об иных героях.
– К сожалению, мечта моей дочери почти осуществилась, – заявил Туровский. – Она получила в мужья престранного молодого человека. Правда, у него нет шрама на лице, и он не хромает, как граф де Пейрак. Но кое в чем они схожи. Не могу себе простить, что вовремя не разглядел в нем дурных наклонностей. Меня подкупила родовитость Прозориных. Их генеалогические корни переплелись со знатными фамилиями, в том числе с французским родом Монморанси.
– Ваша дочь – замужем? – поразился Лавров.
– Тебя это удивляет? Да, она замужем. «Дубрава» – собственность ее супруга и моего зятя. Он получил усадьбу в наследство от своего покойного деда. Порядочный человек был Аким Иваныч, умный и дальновидный. Жаль, внук не в него удался. В семье не без урода, знаешь ли.
Лавров потянулся за квасом.
– Почему бы вашей дочери просто не развестись с мужем? – промочив горло, осведомился он.
– Не твоего ума дело.
– Послушайте, я не из любопытства интересуюсь. Я должен владеть ситуацией. В противном случае мы не договоримся.
– Катя любит Прозорина! В том-то и загвоздка. Они десять лет женаты, и она не охладела к нему, как я надеялся. Он…
– …околдовал ее? – догадался Лавров. – Пустил в ход приворотные чары.
– Я и этого не исключаю.
– Против чар я бессилен, – улыбнулся бывший начальник охраны. – Вы не к тому обратились, господин Туровский.
– Клин клином вышибают. Вот ты и станешь тем клином, который вышибет Сергея из сердца моей дочери. Я много думал, и ничего лучшего мне в голову не пришло. Я не могу причинить боль своему ребенку. А любое насилие – это боль. Пусть Катя сама полюбит другого, тогда ее глаза откроются и она увидит, с кем связалась.
– Отличный способ.
– Зря иронизируешь, – нахмурился бизнесмен. – Новая любовь вытеснит старую. Катя очнется наконец. Я смогу поговорить с ней, убедить ее…
– В чем? Что ее муж вам не по душе? Я отказываюсь в этом участвовать. Нельзя играть чувствами. Что, если ваша дочь полюбит меня? Как мне потом смотреть ей в глаза? Что говорить в свое оправдание?
– Я обо всем позабочусь. Главное, чтобы Катя разлюбила Сергея, перестала слепо доверять ему. Она одержима этим человеком! Ты понимаешь?
– Я отказываюсь, – повторил Роман. – Обманывать женщину, притворяться влюбленным не по мне.
– Я увеличу твой гонорар.
– Все равно нет.
– Ты отдохнешь за мой счет, – не сдавался Туровский. – Заодно проведешь время с прелестной молодой особой. Не крокодила же я тебе предлагаю очаровывать?! Что ты ломаешься?
– Простите, я не смогу.
Туровский, видимо, не привык к отказам. Он побагровел и тяжело дышал, ища в уме доводы, способные склонить оппонента к согласию.
– Ты слышал о маньяке, который в этих краях убивает молодых женщин?
– Да, – кивнул Роман. – Только не говорите мне, что маньяк – не кто иной, как ваш зять.
– А если это так и есть?
– Обращайтесь в полицию, Борис Евгеньевич.
– Ладно, я погорячился, – отступил тот. – Не отрицаю, я готов заподозрить зятя в чем угодно, лишь бы опорочить его в глазах Кати. Когда-то я опрометчиво позволил им пожениться. Дочь была по-детски наивной и послушалась моего совета. В этом целиком моя вина. Помоги мне! Авось, и я когда-нибудь пригожусь. Я слышал, ты ушел с работы? Готов предоставить тебе выгодную вакансию.
Лавров сердито сжал губы. Ох уж эти толстосумы! Решили, что у них весь мир в кармане.
Он вспомнил нежный профиль Кати, запах лесных фиалок, исходящий от нее, и у него защемило в груди. По закону подлости его отказ может привести к ужасным последствиям. А ведь он назвался ее ангелом-хранителем.
Что он теряет, согласившись приударить за чужой женой? Как будто в первый раз! Ради дела он пускался на разные ухищрения. Вдруг подозрения Туровского не беспочвенны? Катя вчера была напугана, боялась выйти из машины. Слухи о маньяке быстро распространяются и обрастают домыслами. Однако не стоит недооценивать опасность.
– Существуют детективные агентства, которые специализируются на подобных вещах. Я имею в виду то, что вы предлагаете мне. Почему бы вам не обратиться туда?
– Это слишком цинично, – качнул головой Туровский. – Ты – совсем другое. Ты одиночка. И потом, ты уже знаком с Катей. Судьба свела вас не случайно. Ну что, по рукам?
– Ладно, ваша взяла. Только у меня условие. Приемы «обольщения» я буду выбирать сам. Вы не станете вмешиваться.
– Будь по-твоему.
– Я не намерен обременять вас лишними расходами.
– Женщины любят внимание и подарки.
– Я взял это на заметку, – заверил Лавров. – И последнее. Как далеко я могу зайти?
Похоже, сие деликатное обстоятельство Туровский обдумал заранее. По крайней мере, вопрос не застал его врасплох.
– Намекаешь на постель? – усмехнулся он. – Катя уже не девочка. Если она пожелает… почему бы нет?..
Поместье «Дубрава»
Прозорин позвонил жене и выяснил, что она побудет еще денек с отцом, в пансионате. Они редко видятся.
– Хорошо, – коротко бросил супруг, занятый своими мыслями. – Может, пригласишь его к нам?
– Он любит лыжи, а у нас нет горок.
– К сожалению, – спокойно ответил Сергей.
На самом деле он совершенно не жаждал встречи с тестем. Между ними давно кошка пробежала. С тех самых пор, как Прозорин попробовал себя в бизнесе и понял, что коммерция – не его призвание.
После обеда он спустился в лабораторию к Федору, и они закрылись там до вечера.
Пылала печь, в колбах и пробирках что-то булькало, кипело и выпаривалось. Пахло копотью и химикатами. Но открыть окна и проветрить помещение было невозможно. Окон в лаборатории не было. Воздух очищал кондиционер, который частенько выходил из строя.
Прозорин сидел на стуле и наблюдал за работой Федора. Тот непрерывно двигался – подбрасывал углей в печь, что-то подливал и подсыпал в сосуды для перегонки таинственных жидкостей. Периодически он произносил невнятные заклинания над бархатными футлярами, где находились его талисманы, – засушенные лапки животных, кусочки змеиной кожи, вырезанные из костей фигурки.
На полу лаборатории, прямо на каменных плитах, был начертан углем магический круг с замысловатыми знаками. На столе стоял маленький красный сундучок, внутри которого хранился мешочек черного шелка с серебряным перстнем. Этот перстень следовало надевать в особых случаях.
– Скоро ли мы получим результат, Франческо? – так хозяин обращался к Федору.
Тот сообщил, что в прошлом воплощении был итальянцем и посвятил себя магии и алхимии, в чем немало преуспел. Доказательство тому – его знания и навыки, так необходимые господину Прозорину. В самом деле, он без труда разбирался в изложенных на латыни и по-арабски трактатах, в которых сам Сергей не понимал ни слова.
– Процесс идет медленно.
– Нельзя ли его ускорить?
– Вам известно условие.
– Загляни в свою книгу, – взмолился Прозорин. – Нет ли другого способа?
В своих опытах Федор-Франческо пользовался пухлой истрепанной книгой в кожаном переплете. Страницы книги покрывали странные письмена, коряво нацарапанные чернилами бурого цвета. Франческо утверждал, что это – кровь.
– Другого способа нет, – покачал он головой.
– А что твой подручный? Можно ли мне с ним побеседовать?
– Он является только одному человеку.
– И этот человек – ты! – рассердился Сергей. – Я уже слышал твои отговорки. Если он служит тебе, то почему бы ему не встретиться и со мной?
– Он не может. Я объяснял почему. Ему нужна жертва.
– Непременно человеческая?
Федор-Франческо вместо ответа только сложил руки на груди и потупился. Ему надоело повторять одно и то же.
– А ты… приносил ему жертвы?
– Давно, еще в средние века. Вы, должно быть, знаете, какие и сколько. Они подробно перечислены…
– Хватит! – остановил его хозяин. – Довольно. Я все знаю. Но…
– Значит, пусть процесс идет, как идет, – невозмутимо изрек Франческо. – Куда торопиться?
– Ты меня дурачишь!
– Нисколько. Исполните условие, и мой подручный предстанет перед вами.
– Замолчи! – вспылил Сергей. – Или я вырву твой язык!
Франческо спрятал улыбку в уголках губ и покорно вымолвил:
– Как вам будет угодно…