В Трасте'вере тихо, и грохот трамвайных колес
едва ли способен идиллию эту нарушить.
В Трастевере полдень, он требует latte и грез,
и синего неба… Ничто не травмирует уши,
и даже торговец-индус, предлагая нехитрый свой скарб,
невольно снижает дискант в доверительный шепот.
И ты, чье второе, а часом и первое имя Тоска»,
не можешь сдержаться, и вслух говоришь: «Хорошо как…»
В Трастевере нет резких линий, здесь все акварель,
здесь строили проще, любили, и пили, и ели,
ничуть не заботясь, какой нынче век на дворе,
Нерон ли на троне, Витторио ль Эммануэле…
Здесь все, кто бежит, переходят на медленный шаг,
и девушка в чем-то воздушном у церкви старинной
чертовски, бесовски, диавольски так хороша…
Но, черт… Ни тебе Рафаэлем, ни ей Форнариной
не стать. И ты просто идешь, обменявшись улыбками с ней,
шагаешь по тысячелетнему хитросплетенью
эпох и времен, переулков, легенд и теней,
и чувствуешь, как постепенно становишься тенью.