Ротонда жарким летом горяча,
и, как ни будь величественно-гулким
творение патрона Антиноя,
по улочке Роландова меча,
что трудно величать и переулком,
бежишь от впечатлений и от зноя,
довольно вяло ноги волоча.
О тень! Благословенна будь в веках,
прославлена во землях и языцех…
Но даже тень тут факелом познанья
горит в умелых, знающих руках.
Ведь прямо здесь и предпочел вонзиться
Роландов меч, честь галльская и знамя,
дабы врагов оставить в дураках,
в скалу, чей мрамор или травертин
похож собой на скальную породу,
как сонм эзотерических легенд
похож на правду… Мы же освятим
любую щель, всему напишем оду,
поскольку всякий ушлый инсургент
герой, и вклад его необратим
в иную историческую даль…
Но в Риме долго не стоишь на месте,
пусть даже очень интересен вид.
Тем более, что больше Дюрандаль
не значится нигде. Ни славной мести,
ни эпоса побед. И удивит —
да, нам позубоскалить только дай —
что меч назвали именем девицы,
хотя в наш век сему нельзя дивиться,
и, сколь словесных молний ни мечи,
но… Притупились галльские мечи.