– Пусти! Немедленно! – ору и брыкаюсь изо всех сил, пока болтаюсь вниз головой на широком плече Данила.
Я колошмачу кулаками по спине и пояснице этого гада, но его клешни держат меня крепко и весьма недвусмысленно сжимают мои ягодицы. Вот урод! Из-за распущенных волос, свисающих перед глазами, не могу сориентироваться, куда меня тащат. И только по знакомому орнаменту плитки на полу, понимаю, что в ванную.
– Ты что задумал? – Чувствую, как ослабевает хватка рук Данила.
Снова отчаянно пытаюсь вывернуться и слезть с его плеча. Но и одной рукой он легко удерживает меня на месте, не давая толком пошевелиться. Сквозь откровенно издевательский смешок слышу характерный щелчок кнопки тропического душа, а мелкие капли мгновенно попадают мне на спину.
– Даже не думай! Нет! – Визжу на одном дыхании.
Отпираюсь, рьяно машу руками-ногами, но в ответ получаю всего лишь насмешливое:
– Охладись! Что-то ты слишком буйная.
Под мой непрекращающийся визг Данил закидывает меня в непрерывный поток прохладных капель. У меня пропадают голос и дыхание. Я издаю беззвучный вопль, едва удерживаясь на ногах. Чувствую, что легкая ткань футболки впитывает в себя каждую прохладную каплю. Вода потоком сбегает вниз, делая омерзительно влажными и мои джинсы. И я все еще стою в ванне под тропическим душем, хватая ртом воздух, пока в глазах Данила разгорается победный огонь, а на губах играет кривая ухмылка.
У меня отпадает всякое желание быть здравомыслящей и адекватной. Я без зазрения совести распускаю весь клубок нервов, скрутившийся за эти пару дней. Рука непроизвольно тянется к отдельно стоящей душевой лейке. Одно нажатие кнопки и весь поток капель, льющийся сверху, оказывается на нахальном лице этого гада.
Мне плевать, что вода теперь хлещет по всей ванной комнате, заливая пол, стены, зеркало, да вообще все вокруг. Месть так адски и бешено бурлит в крови, что я делаю напор сильнее и просто обливаю Данила с головы до ног, мечтая, чтобы этот придурок захлебнулся прямо здесь и сейчас.
– Ненормальная! – Его лицо за секунду меняется с самодовольного на бешеное, и он решительно сокращает расстояние между нами.
Данил одним рывком выдергивает лейку из рук, лишая меня равновесия. С замирающим в груди сердцем лечу вниз, успев лишь ухватиться за ворот чужой футболки. Скользкий пол, закон всемирного тяготения, и вот мы с оглушающим грохотом оба оказываемся на дне ванны. И каким-то образом я приземляюсь точно на Данила.
От удара мои ребра словно сжимаются, перехватывая дыхание. Совершаю несколько отчаянных попыток подняться, но в узком пространстве ванны и в хаотичном переплетении наших рук-ног я лишь барахтаюсь, развалившись на мужском теле. А еще это дурацкая вода, бьющая прямо мне в лицо из перевернутой душевой лейки.
– Прошу… не двигайся, – сипло стонет над ухом Данил. – Еще одно движение – и я стану импотентом по твоей вине.
– А мне нравится эта идея, – злобно пыхчу и не прекращаю попытки выбраться отсюда.
– Боже… – Вместо баса слышу самый настоящий фальцет.
Совершенно не стесняясь, Данил пристраивает свои ладони мне на талию.
– Отвали, – снова начинаю отбрыкиваться от его рук.
Совершенно игнорируя мой недовольный писк, он легко подтягивает меня ближе к себе, одновременно приподнимаясь сам.
Наконец мы оба оказываемся в вертикальном положении. Вдыхаю воздух полной грудью так глубоко, что в глазах тут же темнеет, и приходится ухватиться за бортик ванны. Меня раскачивает в стороны, пока сердце совершает неритмичные прыжки под ребрами.
– Ты чего? – сквозь шум в ушах слышу вопрос Данила, а его ладони, все еще лежащие у меня на талии, сжимаются крепче, не давая мне снова грохнуться на дно.
Пронизывающее тепло чужих рук еще больше обездвиживает. Резко исчезнувший из крови адреналин не оставляет ничего, кроме ощущений разбитости и слабости.
– Все нормально, – перевожу дыхание и отодвигаюсь от Данила подальше.
Только сделать это в тесной ванне оказывается невозможно. Снова открываю глаза, попадая под настороженный взгляд. Данил и я до неприличия близко находимся друг к другу. Я замечаю, как скатываются с его лица капли, скользят по крепкой шее и исчезают под воротом футболки.
– Угомонилась? У тебя вся тушь потекла, – вдруг так спокойно усмехается Данил, а его ладонь тянется ко мне.
Я неосознанно вздрагиваю, когда он убирает прилипшие пряди со щеки, касается ее и выводит на коже бессмысленную линию. Это слишком яркий контраст между прохладной водой, до сих пор поливающей нас откуда-то сбоку, и обжигающими подушечками пальцев. Я вижу, что взгляд Данила падает сначала на мои губы, а потом еще ниже.
Кадык на мужской шее тут же нервно дергается, а широкие скулы напрягаются от стиснутых зубов. Вслед за Данилом я опускаю глаза, и мне хватает секунды, чтобы загореться, как спичка, от стыда.
Моя привычка носить белье без лишнего поролона и пушапа играет со мной злую шутку. Тонкая ткань белой футболки и еще более невесомое кружево под ней впитали в себя ровно столько воды, сколько требуется для того, чтобы хватило максимально вызывающе обтянуть мою грудь и соски, затвердевшие от прохладной воды.
Я вылетаю из ванны, забыв, что секунду назад у меня кружилась голова и ныло все тело. Чуть не рухнув носом вниз на скользкой плитке, хватаю с крючка на стене пушистое полотенце. Обмотав его вокруг себя, собираюсь рвануть из ванной комнаты. Мне очень хочется спрятаться от чужих глаз, только вот я с трудом стою на трясущихся ногах.
– Аля… – Ровный, низкий голос за спиной срабатывает, как поводок. Я дергаюсь, застывая на месте.
– Что? – Шепчу на выдохе и медленно оборачиваюсь.
Данил все еще сидит в ванне, опершись локтями о ее борт. Такой же насквозь промокший, а потемневшие от влаги пряди русых волос обрамляют напряженные скулы. Он сжимает пальцы в замок так крепко, что видно, как играют жилы на мускулистых руках.
– Я не съеду отсюда по собственной воле. Идти мне некуда, так что можешь и не пытаться, – он произносит это так спокойно, смотря в мои глаза стеклянным, пустым взглядом.
Во мне что-то обрывается. В ответ на это чувство я лишь шумно выдыхаю, делаю шаг из ванной и холодно бросаю через плечо:
– Мне плевать на тебя и твои проблемы. Уберись на кухне сейчас же или я скину фотоотчет Кристине.
***
Данил действительно прибрается на кухне, – она же и гостиная, – в этот же вечер. Когда я, наконец, заканчиваю свои домашние репетиции у себя в спальне, закрываю крышку инструмента, то слышу как из-за стены гремит посуда и шумит вода.
На моем лице появляется ехидная ухмылка. Значит, испугался, что я пожалуюсь хозяйке квартиры? Теперь буду иметь ввиду, что донос Кристине – действенный метод давления на моего соседа.
Но звуки на кухне очень быстро затихают. Я даже не успеваю разложить ноты обратно по папкам. Так и замираю, сидя перед пианино на банкете, и прислушиваюсь. В коридоре раздаются шаги, а через потом захлопывается дверь соседей спальни. Данил вернулся к себе. Выждав несколько секунд, подскакиваю на ноги, выскальзываю из своей комнаты и направляюсь на кухню. Естественно, чтобы проверить.
Да, Данил убрал. Не до идеальной чистоты, конечно, но посуда в посудомоечной машине, мусор – в мусорном ведре. Поверхность плиты и стола так и остались с грязными разводами.
Я морщусь. Нет уж, готовить и есть я здесь не стану. Придется доделывать самой. Беру из комнаты наушники, затыкаю ими уши, включаю еще один концерт Рахманинова и, закатав рукава домашней кофты принимаюсь надраивать оставшиеся кухонные поверхности, на которых мой взгляд видит пятна. И делаю это недовольно сцепив зубы. Как? Как можно было устроить такой срач всего за день?! Что дальше-то будет?
Когда мои руки с тряпкой добираются до кухонного стола, то замечаю лежащий за конфетницей телефон. Не мой.
Это старый, облезлый смартфон со сколотыми краями.
Данил, видимо, забыл его здесь, когда наводил порядок. Я тянусь к нему, чтобы переложить в сторону и натереть стол, но стоит только взять чужой телефон в руки, как он вибрирует.
Замираю и зачем-то читаю имя звонящего.
«Дог», – эти три буквы рассекает трещина на светящемся экране.
В эту же секунду я ощущаю похлопывание по плечу. Подпрыгиваю от неожиданности и резко оборачиваюсь. За моей спиной стоит Данил. Свободной рукой я касаюсь одного из наушников, и Рахманинов затихает.
– Копаешься в моем телефоне? – приглушенно слышу усмешку соседа.
Чувствую, что лицо сразу же становится пунцовым. Как по дурацки-то вышло! Я не заметила, как он вышел из своей спальни.
А через секунду краснею еще больше. Данил заявился на кухню в одних спортивных штанах. Мой взгляд утыкается в голый торс. В рельефный голый торс… А ещё Данил смотрит на меня с ехидной улыбкой.
– Нет. То есть… – мямлю я и сразу же протягиваю ему все еще вибрирующий телефон. – Я стол за тобой вытирала, ты забыл. Держи.
Но едва он взглядывает на экран, как его выражение лица меняется. Оно становится каменным всего за мгновение и буквально бледнеет. Будто бы ему звонит призрак. Данил нервно сглатывает и резко выхватывает из моих рук свой телефон. Я даже опешила.
– Мои вещи не смей трогай, – грубо цедит он.
Замечаю, что мой сосед спешно сбрасывает вызов, прячет телефон в кармане штанов. Даже не успеваю так же грубо ответить ему, что плевать мне на его вещи, как Данил смерив меня хмурым взглядом, ретируется из кухни.
Я же остаюсь у стола с тряпкой в руках и молча хлопаю ресницами.