– Проснулась? – говорит та самая женщина, которую Рэм назвал Зоей, когда мы приехали. – А я уже хотела нести тебе завтрак в комнату, – на её губах едва заметная улыбка, и женщина сканирует меня пристальным взглядом, будто определяя, чего от меня ждать.
– Здравствуйте! – прохожу на кухню и замираю на входе.
– Ты не стесняйся. Иди в столовую, сейчас я там накрою для тебя.
– Не нужно! Я могу здесь поесть, – сажусь на высокий барный стул, игнорируя обеденную зону.
Зоя молча смотрит на меня, раздумывая, а затем едва заметно кивает.
– Хорошо. Здесь так здесь, – начинает хлопать дверцами шкафа, что-то выкладывать на тарелки, нажимать кнопки на кухонной технике.
Для своего возраста она кажется очень шустрой. Настолько, что я не успеваю проследить за ее действиями.
– Прости, не знаю, как к тебе обращаться, – говорит она.
– Луна, – отвечаю, стягивая из хлебной корзинки кусочек багета.
– Какое необычное имя, – оборачивается она ко мне, удивленно рассматривая, будто только сейчас по-настоящему заметив.
– Папа у меня любил все необычное… Говорил, что у особенной девочки должно быть особенное имя, – горло сжимается при упоминании отца.
Он был самым родным моим человеком. Мамы я никогда не знала. Да и не нуждалась в ней. Папочка заменил мне всех. И пылинки сдувал с меня. Даже женщин в дом не водил, чтобы они не вздумали перетягивать на себя его внимание.
В его жизни существовали только я и его бизнес. И все, что он делал, всегда посвящал мне.
Я до сих пор не осознаю, что его нет. И, наверное, до донца не поверю, пока не увижу лежащим в гробу… Поэтому и оплакать не получается толком. Не верю. Просто не верю.
– Деточка, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спрашивает Зоя, выставляя передо мной тарелки с омлетом, овощным салатом, несколько румяных тостов, масленку и кусочки нарезанной буженины.
– Не нужно было столько готовить, я сейчас много не могу съесть, – смаргиваю слезы, игнорируя ее вопрос.
– Я пока не знаю твоих предпочтений, поэтому приготовила на свой вкус, – говорит она, так и не отводя взгляда в сторону.
– А Рэм, он уже проснулся?
– Ты что! Конечно! – она машет на меня рукой. – Он поспал-то, наверное, часа два, прежде чем снова куда-то сбежать.
– Ясно. А когда вернется, сказал?
Мне очень сильно нужно узнать его ответ.
Перед тем как покинуть мою спальню, он лишь усмехнулся, но ничего не ответил. А я не знаю, как, черт возьми, воспринимать эту усмешку.
– Ой, деточка, боюсь, что не скоро, – смотрит на меня настороженно Зоя.
– В каком плане не скоро? – напрягаюсь, вспоминая обрывки разговора.
– Так он улетел, – растерянно отвечает женщина.
– То есть как улетел? – аппетит мгновенно пропадает.
– Сказал, что неделю не будет его.
Получается, это и есть ответ на мой вопрос.
– А можете ему позвонить? Мне бы поговорить с ним.
– Разумеется, – улыбается женщина и достает из передника смартфон.
– Рэм Виленович, простите, что беспокою… – говорит она в трубку. – Да. Да, проснулась. Вот попросила позвонить вам… Хорошо.
Зоя протягивает мне гаджет, и, взяв его, я спрыгиваю со стула и выхожу в коридор.
– Ты что-то хотела, Луна? – слышу напряженный голос.
– Рэм, ты мне не ответил… насчет похорон.
– Это исключено, – говорит так, что сомнений не остается в том, что любые споры бессмысленны. – Что-то еще?
– Так не пойдет. Мой отец мертв. И ты запрещаешь мне приехать к нему на похороны. Это не по-человечески.
– Его убийцы не особо думали о человечности. И тебя не пожалеют.
– Сейчас меня не возьмешь с собой, а потом тоже заставишь взаперти сидеть до конца жизни, чтобы меня враги не нашли?
– Если того потребует твоя безопасность, то да, – говорит твердо.
– Возьми меня с собой, – настаиваю на своем.
– Нет. Если это все, тогда разговор окончен.
– Знаешь, Рэм. Я тут думала перед сном. Ты же не из благих целей хочешь на мне жениться… – чувствую, как по венам струится адреналин, поскольку я не знаю, во что выльется моя выходка.
– Говори дальше, – давит голосом, поторапливая.
– С папой ты несколько лет не общался, никак не напоминал о себе, и тут – бац, весь такой благородный принц нарисовался, – меня потряхивает, но держать в себе это не получается. Если я права, то с ним мне тоже небезопасно… – У папы ведь не осталось завещания, – держу себя в руках, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – И без завещания… я единственная наследница всего папиного состояния. Поэтому меня хотели убить, верно? Чтобы раздербанить его бизнес?
– Не исключено, – холодно говорит Рэм.
– И тебе я нужна только из-за наследства, верно?
Наверное, это слишком глупо – вот так в лоб задавать подобные вопросы опасным мужчинам вроде Рэма. Но я должна понять, что конкретно происходит и по-прежнему ли он мне друг или переметнулся на вражескую сторону.
– Какие еще блестящие мысли родились в твоей хорошенькой головке? – с усмешкой спрашивает он.
– Так, может быть, это ты убил моего папу? – озвучиваю вслух свою догадку, и волоски на теле встают дыбом от той многозначительной паузы, что виснет на том конце трубки.
– У тебя стресс, Луна. Я пришлю к тебе доктора с успокоительными, – говорит он холодно и сбрасывает вызов.
Сердце частит у меня в груди от страха, а на лбу выступает испарина.
Рэм не сказал, что я свихнулась и это полный бред. А это значит, я не могу ему доверять. И ни в коем случае не могу выйти за него замуж.
Выход один – бежать.