– Далеко собралась? – спрашивает Рэм, а я замираю как статуя.
Чувствую себя вором, пойманным с поличным.
Я шла в кабинет, рассчитывая до конца сохранять невозмутимый вид и говорить в случае чего, что искала ручку. Но теперь моя история будет звучать глупо. Ведь, когда помыслы чисты, никто не будет прятаться под столом.
– Луна? – чуть надавливает голосом он.
Кажется, что от лица отливает вся кровь и сердце больше не выполняет свою функцию. Но я делаю вдох поглубже и беру себя в руки, подавляя неконтролируемый страх.
– Здесь нет того, что я искала, – в ушах до сих пор звон пряжки ремня и жаркий шепот его любовницы.
– А ты что-то искала? – вопросительно приподнимается его бровь.
– Да, – смотрю прямо в глаза мужчины, не решаясь сдвинуться с места и стараясь предугадать дальнейшую его реакцию. – У меня закончилась ручка.
Все же следую первоначальной версии, надеясь хоть немного спасти свою шкуру.
– Ручка? – переспрашивает он.
– Да, – изо рта вырывается смешок, неожиданно для меня самой. – Знаешь, такая штука, которой пишут.
Щеки вспыхивают, и начинают пульсировать виски.
Что я горожу? Я сидела и подслушивала его разговор с любовницей, которая собиралась с ним трахнуться прямо тут, а я ему про какую-то ручку… И он это прекрасно понимает.
– Имею представление, – не отводит взора и рассматривает так, будто под рентгеном, пытаясь прочитать мои мысли. – И что, она закатилась под стол?
– Нет, – отвечаю твердо.
– Тогда что ты делала под столом, девочка? – он держит руки в карманах, изучая меня пристальным взглядом. В это мгновение я ощущаю себя наиболее уязвимой.
– Пряталась, – сейчас я чувствую, что нужно быть откровенной.
– Зачем?
– Да как-то не рассчитывала, что ты появишься здесь с любовницей.
– И что, хотела сидеть тут, несмотря ни на что? До самого конца? – теперь слышу, как его голос слегка понижается, и от этой едва заметной перемены мой пульс учащается.
На этот вопрос я затрудняюсь ответить. Стала бы я слушать то, как Алиса ублажает его? Не знаю. А что, если бы он перехватил инициативу и разложил ее на столе прямо у меня над головой?
При одной только мысли об этом к горлу подкатывает тошнота.
– Я рассчитывала на твою совесть, – говорю совершенно уверенно.
На самом деле… я рада, что он не поддался похоти.
– Совесть? – уголки его губ приподнимаются в усмешке. – Ты считаешь, что она у меня есть?
– Хочется верить.
Меня смущает его спокойствие и то, что он не впадает в ярость, не рычит на меня. Он ведет себя слишком уравновешено. Подозрительно спокойно.
– Интересно, – говорит он.
– Все? Выяснили? Могу идти? – делаю несколько шагов вперед, рассчитывая покинуть кабинет.
Рэм пристально следит за моими действиями, словно кот за мышкой. И я ощущая себя так, словно на меня ведется охота.
Дохожу до него, собираясь уже обойти. Хочу вернуться в комнату и только потом думать о том, свидетельницей чего я только что стала.
Но стоит мне поравняться с Рэмом, как он резко хватает меня за руку и притягивает к себе.
Дыхание перехватывает, и сердце падает в пропасть. Вскидываю глаза вверх, напарываясь на острый и темный взгляд Рэма.
– Нет, не можешь, – только теперь отвечает он на мой вопрос.
Вместо ответа из меня вырывается странный, похожий на писк звук, когда вторая его рука ложится мне на поясницу.
– Мы не договорили, – произносит низко, осматривая мое лицо.
Меня кидает в жар от его близости и прикосновений, что обжигают даже сквозь одежду.
– О чем? – облизываю внезапно пересохшие губы.
– Нам предстоит непростой разговор, ведь ты, оказывается, не знаешь, что лазить по чужим вещам нельзя, – мужчина прижимает меня ближе, и его взор замирает на моем рте. Чувствую, как вторая его рука ползет от талии вверх по моей спине, и кожа покрывается мурашками.
Рэм горячий и твердый, и я мгновенно вспыхиваю, вспоминая, как его руки скользили по моей обнаженной коже.
Инстинктивно кладу ладони на широкую грудь, стараясь увеличить расстояние между нами, но он лишь плотнее прижимает меня к себе, обрубая любые пути к отступлению.
– Как и подслушивать разговоры… – выдыхает хрипло.
Мятное дыхание смешивается с древесно-цитрусовым парфюмом, и я ловлю себя на том, что глубже втягиваю этот запах.
– Неужели тебе нравится подглядывать за другими? – говорит хрипло. – Тебя это возбуждает? – внезапно широкая ладонь опускается на мою грудь и Рэм проводит подушечкой большого пальца по соску, что предательски стянулся в острую пику.
– Ещё чего! – опускаю взгляд на мощную шею и залипаю на крупном кадыке, что двигается, когда Рэм говорит.
– А мне кажется, что ты завелась… Ты сидела бы молча, даже если бы Алиса оседлала меня в кресле прямо перед твоим носом, – продолжает гладить сосок, и у меня внизу живота сжимается, отдаваясь странным тянущим ощущением между ног. – Я больше чем уверен, что тебя бы это зрелище возбудило до такой степени, что, вернувшись в комнату, ты бы постаралась решить эту проблему самостоятельно, но не переставала думать, как бы с этим справился я.
– Ты извращенец!
– Думаешь? – слегка зажимает сосок между пальцами.
– Уверена! – голос звучит неуверенно, и дыхание сбивается, потому что то, что он делает с моей грудью, мешает четко думать.
Рэм опускает вторую руку мне на ягодицу и вдавливает в себя. Мне в живот упирается внушительная эрекция, что не скрывают даже плотные джинсы.
Я прикусываю губу, чтобы не издать ни звука, потому что происходящее меня заводит слишком сильно.
– Не надейся, я не буду заканчивать то, что не успела начать твоя шлюшка.
– А мне кажется, ты сейчас только об этом и думаешь, – он опускает руку с груди мне на живот и ведет ею ниже, накрывая лобок прямо поверх спортивных штанов. – Ты так возбудилась, что твоя влага чувствуется даже сквозь штаны.
Он дотрагивается до клитора, и я вцепляюсь ногтями ему в плечи, чтобы устоять на ногах и не рухнуть. По телу растекается удовольствие. Такое вязкое, что заволакивает собой разум. Я смотрю на плотно сжатые губы Рэма. На вид они такие мягкие, влекущие. А ведь он сводит с ума женщин. Про таких говорят: в самом соку. Но я не хочу этого замечать, потому что мне все это не нужно.
– Я помню, как ты строила козни моим женщинам. Как подливала им в шампунь зеленку, подкидывала в кровать змей… – говорит хрипло, массируя мой клитор, заставляя меня кусать губы. – Помню, как ты не сводила с меня глаз. А еще помню твоё восемнадцатилетие.
Я тоже это не забыла. Но кажется, что все это было целую жизнь назад, и с кем-то другим. С семнадцати лет я только и думала о том, как оказаться на месте его многочисленных подружек. Я просто грезила мужественным и таким привлекательным папиным другом.
Отчего-то казалось, что вырасту – и он влюбится в меня без памяти.
Но время шло, а Рэм воспринимал меня как ребенка. Возил для меня подарки в виде леденцов и кукол, а для себя непременно привозил новую подружку.
Последний раз, когда я его видела у нас в доме, был на мое совершеннолетие, которое я отмечала с друзьями в лучшем ресторане города.
В ту ночь я выпила много шампанского. Рэм приехал в разгар вечеринки поздравить меня. Тогда впервые вместо детских подарков он подарил мне серьги с бриллиантами. А после отец с друзьями удалились для того, чтобы праздновать отдельно.
Вернувшись домой я решила, что должна получить свой главный подарок. И им должен был стать ОН. Я прокралась в гостевую спальню, но Рэма там не оказалось.
Из ванной доносился шум воды.
Шампанское, что струилось по моим венам вместо крови, подталкивало к активным действиям. Ведь я стала взрослой. Все это вместе взятое придавало мне смелости.
Полностью раздевшись, я вошла в ванную. В душевой кабине стоял такой плотный пар, что за стеклом с трудом угадывался мужской силуэт.
Набрав побольше воздуха в легкие, я отодвинула створку и захотела провалиться сквозь землю. Перед мужчиной на корточках сидела какая-то очередная блондинка, и Рэм трахал ее в рот.
– Черт, Луна! Какого хера ты тут забыла? – спросил он, а я с позором сбежала с места преступления.
Спустя полчаса Рэм пришел ко мне в спальню и сказал, что между нами ничего быть не может. Потому что я слишком юная и вообще ему нравятся другие, более опытные и раскованные женщины, а такие наивные дурочки не в его вкусе. Я, идиотка, еще просила научить меня всему. Чтобы показал, как ему нравится. Он сказал, ни за что и никогда не дотронется до меня даже пальцем, потому что малолетки его не привлекают, а я обязательно встречу своего мальчика.
После этого случая он просто перестал появляться у нас. И у меня в душе вместо детской влюбленности поселилась черная ненависть. Прошло четыре года, и я напрочь забыла те чувства, что испытывала к нему.
– Ты был прав тогда, – говорю, стараясь не застонать, чувствуя, как нарастает удовольствие. – Я переросла детскую влюбленность. И теперь меня не возбуждают такие, как ты. Лучше я лягу под одного из твоих охранников, чем под тебя! – выплевываю ему в лицо и резко отталкиваю от себя.
Но Рэм крепко держит меня за талию, а второй рукой обхватывает щеки.
– Уверена? – рычит он.
– Более чем! – бросаю ему вызов. Потому что знаю: он ни за что не посмеет отдать свою будущую жену кому-то другому.
Но при взгляде в его холодные глаза моя уверенность тает.
Не отдаст же?