Подъем был ранним, Ай-Сай позаботилась о том, чтобы ведунья вместе с Леоной были возле шатра с самого утра. Церемонию следовало провести незамедлительно – «Так как армия в полдень вновь двинется в поход и на мероприятия подобного рода попросту не будет времени». Так, по крайней мере, она это преподнесла. На самом же деле, ледяная Ай делала всё, чтобы максимально обесчестить имя девушки. Даже ради этого на церемонию созвала всех важных особ звериного воинства, не забыв рассказать о прекрасной ночи и праве, по которому она стала первой у этого молодого жеребца.
Взрослые воительницы понимали, что к чему, кидали злобные взгляды в сторону Ай-Сай, однако никто и ничего сделать с этим не мог. Эта голубоглазая была сильнейшим воином, а по совместительству и магом их армии. Даже сородичи Леоны, прознав о подобного рода унижении, могли лишь, стиснув зубы, сочувствовать младшей сестре, восхваляя её сдержанность и мудрость в то время, когда все воительницы расы людей злобно хихикали. В каждом споре с Тиргами, упоминая трусливую девчонку, прикрывшую собственную жизнь мужским достоинством.
Свадьба прошла на рассвете в весьма многолюдной компании. Добрые четыре, а то и все пять сотен очевидцев в тишине наблюдали за скоротечным обрядом, где тигрица с красными явно не от хорошего сна глазами, в полной тишине надела Олегу на руку ритуальный браслет с семью пустующими кольцами вдоль многочисленных позолоченных нитей, из которых он собственно и состоял.
Мужчину никто и не о чем не спрашивал, более того, Аса перед началом церемонии предупредила несносного принца о том, что если он позволит себе чего-то лишнего, ценой этому будет сотня жизней из его военнопленных. Старуха не забыла упомянуть и о тяжелой участи столь нелюбимой ею Катарины.
Обвязав очередную позолоченную нить вокруг правой кисти Олега, Леона вытащила из волос одну из лент, подвязав ту на первое кольцо.
– Отныне я – твоя, а ты – мой. Этой лентой я связываю нити наших душ во единую косу бытия. – произнеся это, девушка преклонила колено, поцеловала сначала амулет, а после руку мужчины. Громкие овации со стороны зверолюдок прокатились по нестройным рядам собравшихся. Едва Леона закончила с обрядом, как вперед из толпы шагнула голубоглазая.
– При Богах и свидетелях, я, ледяная принцесса рода Ай, непобедимая Ай-Сай, приклоняю колено перед этим мужчиной с желанием повязать на его браслете вторую ленту. – В толпе послышались возмущенные возгласы.
– Ай-Сай, это неуважение к традициям древнего племени Тиргир! – Шагнула из толпы Аса. – Негоже заявляться на чужую свадьбу, прося руки молодого жениха!
– Это обычаи Тиргов, – подметила женщина. – я же из рода людей. – Произнеся это, Ай-Сай, вытащив из волос длинную голубую ленту, передала ту старой ведунье.
– Возьми, старуха, – небрежно фыркнула Ай-Сай. – и запомни, через месяц придет мой черед, а если кто-то имеет что-то против, вы знаете, где меня искать! – Усмехнувшись, произнесла принцесса, вернувшись в толпу своей свиты.
– Аса, эта женщина несёт разлад в наши ряды. – Тихо обратилась к старой воительнице ведунья. – Если так и дальше пойдет, ледяное пламя может вспыхнуть очень жарким и опасным для всех нас огнём.
– Знаю, уважаемая, я непременно сообщу об этом Верховной Матери. – Здраво оценив обстановку и возможный раскол в их и без того разделенном обществе, проговорила Аса.
Едва все формальности были завершены, армия числом в двести тысяч двинулась вдоль горного хребта в сторону моря. Впереди был долгий и затяжной путь, который в условиях меняющейся погоды должен был стать ещё более долгим и сложным.
Миримэ Энэ, наблюдавшая за всем происходящим со стороны, ощущала волнение своих подданных, а вместе с ними и нарастающую тревогу. Это путешествие для большинства из её женщин должно было стать последним перед долгим и прекрасным миром, за которым следовало бесконечное процветание и наполненные достатками и радостью годы. По крайней мере, так она обещала своим воительницам.
В грядущем же обозримом будущем, одна война должна была смениться другой. Её длинноухие сородичи, к которым Энэ не питала особой любви, нарушив все договорённости с Азавийцами, двинулись дальше, прямиком к столице, намереваясь раз и навсегда положить конец правлению Ламийской династии на континенте. Понимая, что сражаться на три фронта против Азавии, Ламийцев и народов Запада не получится, они предложили самым малочисленным западным племенам альянс в грядущей войне. Целью эльфиек было обезопасить свои тылы, сконцентрировав свою основную армию на Востоке и центральной части материка. Лаим был чем-то в роде откупных, так необходимых Энэ и её воинству.
Вечер того же дня.
На холме средь луговых полей возвышалась маленькая могилка, размещенная так, чтобы уснувшая в ней женщина вечно могла любоваться восходом. Заботливые Питта и Баки оставили на ней своё последнее послание: «Когда-нибудь мы вновь встретим новый рассвет, вместе…»
Дежурившая в тот день неподалеку стражница, оставленная с двадцати тысячным гарнизоном у западных врат, любуясь видами под ледяными ветрами, шедшими с Запада, кривилась и всячески проклинала свою недалёкую сотницу, поставившую ту дежурить в таком вот продуваемом со всех сторон месте.
– Ладно бы если нас тут трое или четверо было, но в одиночку нести пост возле какой-то могилки у себя в тылу. Брр-р, как же холодно и скучно. – Залпом осушив треть бурдюка с припасенным именно на такое дежурство вином, сама с собой говорила наёмница. – А если мне поссать приспичит? Ветер такой, что даже звериная ипостась не поможет, как дунет, через одно место влетит, да через рот сквозняком вылетит. – Усмехнувшись собственной шутке, сделала ещё глоток смуглая полнушка из рода Тиргов.
Камешки могилы едва заметно шевельнулись. Навострив ушки, воительница, хлопая глазами, вновь взглянула на могилу. Спихнув всё на ветер и перебродившее вино, налётчица неспешно подошла к захоронению.
– Брунхильда Одиннадцатая… Ещё одна безродная чья-та боевая подруга. – Подтянув под задницу тёплый низ плаща, уселась спиной к могиле девушка. – Не повезло нам с тобой, подруга, родились в такое неспокойное время… – Сделав ещё глоток, заявила та. – Бесконечная война, мужчин всё меньше и меньше, а цены на рынках на них всё выше и выше. Переселение это ещё, будь оно неладно. Представляешь, а всего через каких-то лет десять, возможно, за одним столом могли бы сидеть ты – человек, эльфийка, дворфия, дриада и получеловек, такая же, как я. Представляешь, вполне возможно, мне удастся увидеть нечто подобное.
Сильный порыв ветра прикладывая полевые травы к земле вновь неприятно вдарил по звериным ушам.
– Жаль, ты этого не увидишь… Небось, сейчас пируешь где-то на балу с Астартой, рассказываешь, как вместе с великой Энэ направо и налево громила этих зажравшихся Ламиек. Эх… А ведь с другой стороны, они же такие же, как мы. Невольницы собственной страны. – Осушив наполовину бурдюк, с наслаждением закряхтела охмелевшая зверолюдка. – Ну, война войной, а принц их, конечно, тот ещё красавчик. – Взглянув на прячущиеся за горизонтом последние солнечные лучи, мечтательно протянула она.
– Черноволосый, будто выбитый из лучшего и самого прекрасного камня. – Вспоминая его победную дуэль против Леоны, покраснев протянула караульная. – Я бы тоже не отказалась, чтобы такой меня победил разочек-другой, ну только не на дуэли, а сама понимаешь, да? – Фантазируя, в какой позе проигрывала бы ему битву, закатила глаза полулюдка. – Ах, этот красавчик…
– О-л-е-г… – Донесся могильный голос из-за её спины, после чего искореженные в разные стороны пальцы легли на плечо кошки.
Забыв, как дышать, та неспешно обернулась.
За её спиной, гордо выпрямившись, в изорванном чёрном плаще, измятой большой шляпе стояло нечто, когда-то бывшее человеком. Её красные будто огонь глаза светились на фоне наступившей ночи.
– Г-д-е о-н… – Хрипя, протянул покойник после чего караульная, потеряв контроль над собственным телом, закатила глаза в приступе паники и отключилась.
Искореженное тело Брунхильды постепенно регенерировалось, лёжа в могиле. Абадахида из-за всех этих церемоний и огромного количества святых трав, ослабляющих её, едва смогла излечить гортань. Сейчас перед ней было хорошее, пусть и слегка полноватое, тело. Неплохой временный сосуд, однако. Что-то непостижимое и давно забытое во мраке мешало женщине завладеть этим несчастным телом.