Казалось, промозглые затяжные дожди, так неуместные зимой, хотели смыть с людей одежду и даже тела.
Как назло в квартире Лисички вырубило все лампочки разом, как это случается в старом доме. Электрик обещал приехать рано утром, а пока я смотрела на дождь из окна.
На этот случай у меня имелась настольная лампа в форме свечи.
«Надо бы ее зажечь», – подумала я и приготовилась повернуть лампочку, вытянутую вверх наподобие пламени, но неожиданно электрический огонек вздрогнул и ярко засиял, как настоящая свеча.
Старый дом сотрясается от шагов, от голосов, от чего угодно, вот и пришел в движение нехитрый механизм, нашли я самое простое объяснение.
Я прислушалась. В дождливой тишине не было слышно тиканья часов. Или, может, музыка непогоды заглушала его? И все же они прячутся в этой квартире, как затаившийся зверек.
На столе зазвонил телефон, и это было очень кстати. Номер показался мне знакомым.
Да. Сегодня меня приглашали в театр, а я совершенно забыла об этом, как вообще перестала придавать какое-либо значение всем новым знакомствам. Да, иногда я выбиралась на свидания в кино, кафе или ресторан, потом меня провожали до дома и, оказываясь за дверями Лисичкиной квартиры, где жил Саша, я тут же забывала об очередном ухажере. Еще недавно сама мысль хранить верность человеку, которого никогда не видела и даже не знаешь толком, как он выглядит, и которого уже нет на Земле, показалась бы мне абсурдной, но именно это происходило со мной. Даже строгая соседка Лисички и та ни в чем не могла меня уличить. До этих пор никто кроме кота из представителей мужского пола не переступал порог моего временного дома.
Я с вызовом посмотрела на искусственный огонек пластмассовой свечи, повернула его обратно и, твердо решив влюбиться сегодня же в кого-нибудь реального, впотьмах направилась к выходу.
Стратегия чувств, которую я придумала, пока спускалась с первого этажа, была проста – не замечать недостатков и отмечать малейшие достоинства.
Знакомый вышел мне навстречу без зонта и с букетом, открыл мне дверь машины.
«Галантный», – поставила я в уме жирный плюс.
– Ты знаешь, в театре сегодня трагедия. Шекспир. Итак погода не важная, да и трагедии я как-то не очень люблю. Лучше сходим в другой раз на какую-нибудь веселую комедию. Может, лучше в кино или где-нибудь посидим, или… – знакомый слегка притормозил возле филармонии. – Что там у нас сегодня? Моцарт, золотая флейта… Скукотища… Поедем лучше в «Старую Прагу», неплохой ресторанчик…
– А я очень люблю Моцарта, – призналась я, почему-то чувствуя неловкость за свои пристрастия.
– Хорошо, хочешь на Моцарта, пойдем на Моцарта. В любом случае, лучше, чем Шекспир.
Саша бы так никогда не сказал – выбралась, как мышь из норы, непрошенная мысль из черной дыры подсознания.
Флейта, на которой играла юная богиня в лиловом бархатном платье в пол, была, действительно, золотой, марка какой-то известной фирмы, не в этом дело. Теперь я знала, как поет та птица с флейтой вместо носа, которая высиживала золотые яйца в чаще неземного леса. Я как будто брела по этому лесу, и Моцарт-шутник смеялся над временем из Вечности, и зимний дождь за окнами становился забавной шарадой.
– Ничего, можно послушать для разнообразия, – вынес в антракте вердикт мой новый знакомый. – Мне больше нравится современная эстрада.