Семаков принял решение лишь после долгого обдумывания.
В результате двое «гардемаринов» были вызваны пред начальственные очи.
– Фёдор Фёдорович, Пётр Христианович, из того, что я слышал, следует, что дело на редутах будет жарким. Вам бы ещё поучиться не худо, но времени нет. Вам, Пётр Христианович, отдам в подчинение Максимушкина. А вам, Фёдор Фёдорович, Патрушева. Это мои самые меткие и самые знающие комендоры. Для гранатомётов выбирать не самую близкую, но самую высокую позицию, дабы иметь возможность поражения целей в любом направлении по всему фронту. Помните, господа: ваша задача елико возможно повыбить всю неприятельскую артиллерию. А если заодно пехоту потеребите, так я на это согласен. Да и ваши соседи-артиллеристы противуречить не станут. Но берегите гранаты! Подвоз состоится лишь следующей ночью. Обращаю внимание, господа: ни в коем случае не подпускать неприятеля ближе чем на триста шагов – на этой дистанции их штуцеры дадут возможность расстреливать защитников редута. Было уж такое, как мне докладывали. Постараюсь прислать кого-то из моих офицеров в помощь, однако… сами понимаете.
Про себя капитан второго ранга твёрдо решил, что при малейшей возможности вернёт обратно комендоров на борт своего корабля, ибо без них любая атака любой морской цели становится делом сомнительным, чтоб не сказать хуже. Правда, на сегодняшний день только «Морской дракон» был в состоянии обеспечить снабжение гранатомётов боеприпасами. А потому и перспектива налёта на Балаклавскую бухту пока оставалась неясной.
У магистра Тифора вдруг прибавилось количество неотложных дел. Для начала он помог собрать два гранатомёта, на это понадобился час. Пока он магией трансформации делал из брусков металла полноценные щиты для гранатомётов, пришёл рассыльный с запиской от Мариэлы. Почему-то его услуги понадобились в госпитале. Работу по нейтрализации негополя с него тоже никто не снимал.
Рассудив, что в госпитале ждёт неотложнейшая из всех задач, он поспешил туда. Экипаж с Мариэлой подъехал к дверям одновременно с магистром, который прибыл верхом.
Маг жизни не была настроена на долгие предисловия:
– Тифор, насколько помню, вам читали основы магии смерти?
– Конечно. Это обязательная часть магистерских спецкурсов.
– У нас тут возникла угроза эпидемии. Обеззараживать воду вас учили?
– Стандартная операция. В чём вода? – деловито спросил универсал.
– В здешних бочках.
– Если ничем другим не заниматься, то берусь обработать, скажем, восемь бочек в день. Примерно. А если нужно больше, тогда дайте хорошие кристаллы.
– Вам какие нужны?
Рыжий не задумался ни на секунду:
– Лучше всего специализированные. На магию смерти и на магию воды.
– ?
– Ну да, потоки смерти плохо проникают сквозь воду. Её приходится перемешивать в бочках. Кстати, хороший универсальный тоже сгодится. Но на магию смерти нужно нечто поболее, чем на воду. Мне ведь придётся ещё гасить потоки.
– Насчёт кристаллов постараюсь договориться. Но это не сию минуту. А обработать воду нужно прямо сейчас.
– Срочное дело, выходит?
– Как понимаю, очень даже.
– Вы меня только сведите с нужным человеком.
Мариэла попросила позвать к себе доктора фон Каде. Тот выслушал, покивал и осведомился:
– Тифор Ахмедович, что вам нужно, чтобы начать работу?
– Сами бочки с водой и что-то, чем сделать на них надпись. Желательно, чтобы потом её можно было стереть.
– Мелок подойдёт?
– А что это?
Через четверть часа дело пошло. Рыжий глядел на поверхность воды, чуть двигал пальцами, отчего сторонним наблюдателям (почему-то таковые сразу же отыскались) казалось, что содержимое бочки кипит, хотя пара никто не видел. После этого магистр выжидал, рисовал мелом кружок на боковине бочки и со словами «Из этой можно пить» переходил к следующей.
Мариэла между тем договорилась с Пироговым, что, дескать, обеззараживание бочек с водой господин магистр может производить и впредь, но если потребуется больше восьми бочек, то придётся раскошелиться на…
– Я подпишу распоряжение на выдачу.
– А я займусь вчерашним пациентом.
Дракон, разумеется, попробовал ловить рыбу с хорошим кристаллом воды. Про себя Таррот отметил, что возможности сильно возросли: настолько, что после часовой охоты попалась добыча весом фунтов семьдесят пять. Такие рыбы в родных местах дракона не встречались. Выглядело это создание, по мнению охотника, на редкость дико и уродливо. Правда, местные утверждали, что ядовитые рыбы в этом море не водятся, но эрудированый рыболов знал, что люди иной раз проявляют необыкновенную разборчивость в еде. Вполне возможно, подобное чудище полагают за несъедобное.
Пока дракон раздумывал, в его пещеру спустился Семаков.
– Доброй ночи, Таррот Гарринович.
– И вам, Владимир Николаевич. Посмотрите, что я поймал. У вас такие едят?
Крылатый уже научился ориентироваться в человеческой мимике. Ошибиться было нельзя: гость явно удивился.
– Это осётр, Таррот Гарринович. Вкусная и дорогая рыба, особенно в это время года. Поздравляю с удачей.
– Вы хотите сказать, такую добычу можно продать?
– Ну конечно же; рубля два, самое меньшее.
Неожиданно хозяин пещеры сменил тему:
– Как себя чувствует маленький Костя?
– Спасибо. Он должен быть на попечении госпожи Мариэлы. Она его вылечит.
– Не окажете ли вы мне услугу?
– Какую именно?
– Как я понял, семья Кости живёт… – дракон запнулся, явно пытаясь подобрать нужное слово, – не сытно. Вы не могли бы передать эту рыбу его матери? Или продать?
– Разумеется, могу. Последнее, пожалуй, лучше. Только как бы сделать, чтобы осётр сохранился?..
– Это как раз просто. Я могу охладить рыбу. А если нужно, даже заморозить.
– Я пошлю моих людей, они продадут вашу добычу. Но услуга за услугу. Нам нужны сведения о кораблях наших противников вот… – на плоском камне стола разлеглась карта, – в этих местах…
Матросы с «Морского дракона» с трудом восстанавливали дыхание. Никто этому не удивился бы: очень уж нелёгкой выглядела работа. Затащить гранатомёт было не столь уж трудным (он и четырёх пудов не весил), зато щит для него тащили ввосьмером, да и то с помощью слов, услышав которые Тифор мог бы на мгновение заподозрить произнесение неких заклинаний, облегчающих работу. Впрочем, магистр-универсал, вероятнее всего, тут же отверг бы сию мысль, поскольку заранее знал, что в этом мире магии нет и быть не может.
Ящики с гранатами, правда, весили по три с половиной пуда, но их и было много – двадцать семь.
Лейтенант Беккер командовал:
– Ещё повыше! Левее! Установить. Теперь закрепить щит! Обложить камнями станину, чтоб не двигалась!
Ни разу не прозвучало слово «хорошо».
Прислуга только-только успела вытереть пот, как прозвучало:
– Гранатомёт к бою товсь! – С этими словами командир побежал на позицию, которую посчитал наилучшей для себя.
Она и вправду была хороша в смысле обзора, хотя, на взгляд Максимушкина, опасна для наблюдателя.
Комендор не стал раздавать команды подносчикам. Те и так знали очерёдность. Матросы Смирнов и Плёсов принялись грузить приёмные лотки новыми гранатами.
Воспользовавшись отсутствием офицера в непосредственной близости, Максимушкин, в свою очередь, начал командовать:
– Смирнов, оботри ладони о штаны: не ровён час, из потных рук граната выскочит. Всем, ребятушки, поглядеть под ноги, камни убрать, чтоб пальцы не зашибить и не споткнуться.