Получив щедрый денежный подарок от господина Тарновского-старшего, молодые, не особо задумываясь о будущем, бросились в вихрь удовольствий. Мария бегала по модным магазинам, скупая все подряд, словно вознаграждая себя за трудное, полунищее детство, и Василий ее не останавливал. Он очень любил молодую жену и был готов для нее на все. Вечером чета Тарновских, разодетая в пух и прах, в богатом экипаже, ехала на приемы, в театр или ресторан.
Мария быстро познакомилась со множеством богатых молодых людей, которые тут же приглашали супругов к себе или давали понять, что скоро пригласят. Молодой чете волей-неволей приходилось принимать и у себя, и для этого они благоустроили новый дом, не пожалев денег.
Видя, что их знакомые разъезжают по заграницам и столицам, Тарновские решили последовать их примеру и для начала поехали в Санкт-Петербург, поселились в модной и дорогой гостинице «Шмидт-Англия», где останавливались богатые промышленники и люди искусства.
В столице, прохаживаясь по Невскому под моросившим дождиком, молодые встретили приятелей из Киева, мужа и жену Волоховых, и те набросились на них с расспросами: давно ли они приехали, какие достопримечательности собираются посетить и были ли у столичных знаменитостей.
Молодые растерялись от такого напора, но Петр Волохов, тощий субъект в пенсне, нисколько не смутившись, продолжал атаковать Марию:
– Вы, насколько мне известно, пишете стихи. Почему же вы до сих пор не посетили салон Зинаиды Гиппиус? Уверяю вас, там собираются сливки литературного мира.
Молодая женщина наморщила лоб. Конечно, ей приходилось слышать об известной поэтессе Зинаиде Гиппиус и ее не менее известном муже, Дмитрии Мережковском, но чтобы так запросто заявиться к ним в салон – об этом она не могла и подумать.
– Мой брат балуется стихами. – Белесая, невзрачная Волохова приблизила губы к лицу Марии, и капельки слюны летели на румяные щеки Тарновской. – Его представили этой ведьме. Да, да, так ее кличут. Или сатанессой – кому что нравится. Если хотите, брат представит ей и вас.
Мария почувствовала легкую дрожь в коленях. Быть представленной самой Гиппиус? Но заслуживает ли она такой чести? Впрочем, почему бы и нет? Конечно, ее стихи не бог весть что, но бывает и хуже.
– Если вашего брата не затруднит, – выдавила она. – Я была бы очень благодарна.
– Конечно, не затруднит, – заверила ее Волохова. – Давайте встретимся завтра здесь, на Невском, скажем, часов в шесть вечера.
Мария едва не бросилась ей на шею.
– Я буду, – пообещала она твердо. – Обязательно буду.