Вечеринка в честь Начала года получилась немного… печальной. Мы вдевятером держались вместе с яслей до Следующего шага, и вот пришла пора расстаться. Я отправлялась на свою личную войну с университетом Асгарда, а все остальные поступили в университет Земли и скоро должны были разъехаться по различным факультетам и кампусам.
Мэт и Росс пошли на разные специальности, но будут жить в одном городке в Центральной Европе. Иссетт, Кейтан и Кеон вместе отправятся в южноевропейский кампус. Остальным четверым придется двигаться дальше по жизни в одиночку. Я всегда знала, что у меня других вариантов не предвидится, ведь учащимся подготовительного курса доистории целый год полагалось работать на крупных раскопках.
Иссетт зачислили на медицинский, Кейтана и Кеона – на факультет искусств, но на разные специальности. Кейтану предстояло изучать живопись, а Кеону – искусство света. Наверное, это и к лучшему. И, похоже, наш профессиональный лентяй ничем не уступал своему сокурснику. До поступления каждого из них попросили прислать образец своего творчества, и Кеону даже присудили какую-то награду за его работу.
Я видела видео. Скульптура из пересекающихся, пульсирующих лазерных лучей всех цветов и оттенков, которые только можно встретить в тропическом питомнике Европейского зоопарка. В основном образ казался совершенно абстрактным, но время от времени краски сливались меж собой, и перед зрителем возникала птица с расправленными крыльями. Кеон назвал работу «Взлетающий феникс». Такое словами не опишешь, это надо видеть – но поверьте, работа просто обалденная. Мы все жутко удивились, обнаружив, что у Кеона действительно есть талант. Надо сказать, удивление большинства из нас было приятным, но Кейтан буквально кипел от возмущения и только и искал повод для скандала.
Итак, мы вдевятером разъезжались кто куда, и вечеринка слегка смахивала на поминки. Вот и окончен Следующий шаг. Да, мы еще встретимся когда-нибудь, но ничего уже не будет таким, как прежде. Вам, живущим с биологическими родителями, не понять, но мы были настоящей семьей. Может, не всегда нравились друг другу (Кейтан обычно с кем-нибудь не разговаривал), но были друг для друга всем.
Младшие классы тоже пришли на вечеринку, чтобы проводить нас так же, как мы год назад провожали старших. Мы убрали все перегородки в столовой, превратив ее в одну большую комнату. Соблюли все традиции, спели «За дружбу старую до дна»[1] перед самым боем часов. Я, как обычно, попыталась рассказать друзьям, сколько же лет этой песне – а они дружно облили меня газировкой.
А потом мы включили огромный настенный экран, чтобы посмотреть обратный отсчет до полуночи, и принялись хором выкрикивать цифры: «Три! Два! Один! С Началом две тысячи семьсот восемьдесят девятого года!»
Все разразились радостными воплями – ведь мы стали на год старше. Наша теперь уже бывшая директриса вышла из угла, откуда приглядывала за порядком, и шагнула вперед:
– Примите мои поздравления, теперь вы совершеннолетние. Ребята, давайте все вместе пожелаем выпускникам удачи в будущем.
Младшие ученики снова закричали. Я смутилась, обнаружив, что слегка расчувствовалась. Иссетт в открытую рыдала. Нам исполнилось восемнадцать, мы стали взрослыми и могли двигаться дальше. Когда-то люди отсчитывали время каждый со своего дня рождения, а не с Начала года. Наверное, это очень осложняло жизнь и вызывало чувство одиночества.
В конце концов младшие ребята разошлись спать, директриса пожелала всем спокойной ночи, и в столовой остались только мы вдевятером. Иссетт задремала прямо на полу. Мы разбудили ее, потому что Росс и Мэт хотели оформить свой первый помолвочный контракт – они давным-давно ждали этого момента. Мы все смотрели, как парочка связалась с Регистратурой, ввела свои данные и получила подтверждение. Мы зааплодировали и от души их поздравили.
Росс впоследствии собирался работать либо в Доме, либо в Следующем шаге, поэтому поступил на факультет попечения и обществознания. Мэт выбрала курс наугад, лишь бы оказаться в том же кампусе. Ей было неважно, что изучать, ведь она хотела стать про-мамой, а для этого квалификация не нужна.
– Сначала разрешается заключить помолвку только на три месяца, – пояснила Мэт, – но это значит, что мы сможем быстро заполучить наш второй контракт и право на совместное жилье в кампусе.
Росс кивнул:
– Еще один трехмесячный, потом полугодовой – а для того, чтобы пожениться, нам нужно минимум три контракта и год совместной жизни. Пообещайте все, что приедете на нашу свадьбу на следующее Начало года.
Мы пообещали.
– А потом… – ухмыльнулся Росс любимой.
Она покраснела:
– Потом мы планируем завести детей. Я начну работать про-мамой в двадцать пять лет. В идеале хочется, чтобы моим собственным детям к тому времени исполнилось уже хотя бы два года.
Они уже всю жизнь наперед распланировали! Слушая друзей, я не знала, завидовать или ужасаться. Немного погодя парочка попрощалась и ушла. Оставшиеся немного попритихли после их разговоров. Думаю, мы все размышляли об одном и том же. Если двое помолвлены, это еще не значит, что они непременно… С другой стороны, Мэт и Росс уже давно вместе, а раз теперь они совершеннолетние, то, наверное, могли бы… Я строго напомнила себе, что это не мое дело.
Кейтан явно тоже раздумывал над возможностями, предоставляемыми взрослой жизнью. С отвратительно наигранной беззаботностью он подошел ко мне, сел рядом и тихо произнес:
– Мы можем снова начать встречаться, Джарра.
– Ближайший год я проведу на всевозможных раскопках, – заметила я. – Там строгий пропускной режим.
– Ну, тогда ты ко мне приезжай, раз мне к тебе нельзя.
– Не самая лучшая идея. Ты будешь доволен, только если мы сможем проводить большую часть времени вместе, а это нереально из-за моей работы и часовых поясов.
Вежливо отшить Кейтана не вышло.
– До отъезда у нас еще есть немного времени. Можно попытаться все уладить. Пойдем ко мне в комнату, поболтаем. Нам теперь восемнадцать, так что я могу сходить и купить вина и…
Да ну ее, эту вежливость.
– Я знаю, что мы теперь совершеннолетние и сенсоры в комнатах больше не среагируют, но я не собираюсь напиваться и проводить следующие тридцать шесть часов в твоей кровати.
Я встала и попыталась уйти.
– Ой, да ладно, ты же тоже хочешь попробовать… – Кейтан ринулся за мной, схватил и неумело попытался изобразить сногсшибательный поцелуй.
Похоже, насчет агрессии мой психолог не ошибся, потому что я по-настоящему наслаждалась тем, что произошло дальше. Я схватила Кейтана за руки, развернулась к нему спиной и швырнула его через себя. Мне нравилось выполнять это упражнение на уроках самообороны каждое утро весь последний месяц – но проделать такое в реальности было действительно круто!
Я выпрямилась и посмотрела на Кейтана. Хорошо, что в столовых пол похож на маты и мой несостоявшийся возлюбленный не пострадал, зато сидел с совершенно обалдевшим видом. Как и все остальные. Иссетт смотрела на меня, вытаращив глаза, но явно веселясь.
– Я уже сказала, Кейтан, мой ответ «нет». Всем спокойной ночи.
На этой торжественной ноте я вышла и отправилась к себе.
Оказавшись в комнате за надежно запертой дверью, я упала на кровать и расхохоталась. Ну и лицо было у Кейтана!
Пару минут спустя я успокоилась. Должна признаться: отвергнув великодушное предложение Кейтана, я, мучимая любопытством, все-таки решилась посмотреть пару фильмов для взрослых. Так как в комнате не было лиц младше восемнадцати, я получила доступ ко всем закрытым каналам. Сектор Бета считался самым сексуально раскрепощенным, поэтому я глянула пару их записей. Ого! Таких ног я еще не видела!
После этого я улеглась в кровать и проспала сном младенца до самого обеда. Проснувшись, быстро сходила перекусить в столовую, а затем приступила к удручающему процессу сборов. Я прожила в этой комнате шесть лет и сейчас чувствовала, будто теряю какую-то важную часть себя.
Я потратила несколько кредитов на комплект чемоданов на аэроподушках. Сомневалась, все ли войдет. Удивительно, сколько же вещей может накопиться у вас в комнате! Спустя час сборов я уже точно знала: все не поместится.
Раздался музыкальный сигнал, и механический голос сообщил: «Ваша подруга Иссетт просит разрешения войти».
Я подошла и отперла задвижку. Да, знаю, о чем вы подумали. У нас на Земле есть двери, реагирующие на голосовые команды, мы не настолько отстали от жизни, просто их нет в Следующем шаге – отменили после того, как год назад кто-то взломал систему и начал лазить в комнаты девочек. Одна смогла поймать мерзавца, когда тот снимал ее на видео, моющуюся в душе. Когда проверили его файндер, то нашли записи с еще двумя девочками. Разразился жуткий скандал, ничего подобного здесь раньше не случалось. В кабинет к директору примчались шестеро кипящих от гнева про-родителей, а еще сорок официально выразили обеспокоенность системой безопасности. После этого виновного на оставшиеся три месяца обучения перевели в исправительное учреждение, а всем нам пришлось перейти на задвижки вместо голосовых команд.
Иссетт стояла на пороге, держа в руках целую груду старых игрушек.
– Мне некуда это все запихнуть! – в отчаянии произнесла подруга.
– У меня та же проблема, а ведь мне в течение года придется несколько раз переезжать с одной раскопки на другую. И каждый раз нужно все распаковывать, а потом снова запаковывать. – Я попыталась проявить практичность. – Наверное, можно что-нибудь просто выбросить.
– Я не смогу их выбросить, – запричитала Иссетт. – Ни за что не выброшу Крикунью Зену и всех своих пушистиков.
Она нежно любила свои ясельные игрушки, особенно странную худую пурпурную штуковину, которую назвала Крикуньей Зеной. Похоже, Иссетт так до конца и не повзрослела.
Я тоже не горела желанием спускать родной хлам в мусоропровод, поэтому мы стащили все в камеру хранения. Было на удивление трудно закрыть дверь за печально лежащими сваленными в кучу всевозможными «реликвиями», которые мы скопили за время обучения в Яслях, Доме и Следующем шаге, и вернуться в разоренную безликую комнату.
Я не очень хорошо спала, зато на следующий день смогла допоздна поваляться в кровати. Занятия начинались в десять утра, но на этот раз я помнила про разницу во времени. Первая часть курса проходила в Северной Америке, так что у меня имелось пять часов в запасе.
Последние сборы заняли всего несколько минут. Какое-то время я провозилась, помогая Иссетт, а потом мы спустились в фойе вместе с багажом. Мне стоило лишь нажать на ключ-брелок – и вещи собрались в единую компактную группу за моей спиной, слегка подпрыгивая в воздухе, точно послушные, но чересчур восторженные щенки. На чемоданах Иссетт не было воздушных подушек, поэтому она погрузила свой багаж на аэротележку, взятую в прокате.
В фойе мы встретили еще пять таких тележек, комплект чемоданов на подушках и их владельцев. Так мы и стояли все вместе в неловком молчании: сказать, кроме «до свиданья», нечего, а попрощались мы еще накануне. Уезжать оказалось мучительно трудно. Великий день, о котором мы столько лет мечтали. Больше никаких директоров с их приказами, никаких правил, никаких надоедливых сенсоров. Можно идти, куда хочешь, делать, что хочешь. Мы были совершеннолетними, свободными… и напуганными.
Наверное, мы бы так весь день простояли, не приди директриса. Быстро пересчитав нас по головам и убедившись, что мы готовы, она избавила нас от мучений, отослав прочь одним взмахом руки.
Мы послушно выстроились в ровную очередь к порталу и достали файндеры, чтобы свериться с кодами пунктов назначения. Один за другим мы связывались с системой, шагали в портал и исчезали. Я пропустила остальных вперед, потому что всем моим друзьям были нужны внутриевропейские перемещения, а мне – межконтинентальное.
Я перенеслась в ближайший европейский транзитный пункт, послонялась рядом с информационными табло с данными о стоимости внутриконтинентальных поездок и переместилась в Америку. УАМПП, или Управление автоматизированными межконтинентальными пассажироперевозками, отправило меня в случайно выбранный американский пункт, и я очутилась в «Транзит-Америка-2».
Вот здесь я и приняла поистине крышесносное решение. Отсюда я могла отправиться прямиком в пункт назначения через любой портал, но меня осенила гениальная мысль пройти через межпланетный, так как именно этим путем прибывают настоящие студенты-нормалы. Я подумала, что это поможет мне при создании образа Джарры-ребенка-военных.
Зря я так решила. Мне казалось, что в межпланетном транзите в это время будет тихо и пусто. Ближе к восьми утра здесь, конечно, дурдом: вся площадка забита земными учениками-нормалами, спешащими в свои инопланетные школы. Власти щедро платят за ежедневные перемещения ребят, но совсем в благотворительность не ударяются. Дорого стоит установить портал, а не держать его открытым – вот они и переправляют детей партиями примерно по сто человек, чтобы свести расходы на каждого к минимуму.
Основной поток должен был уже схлынуть, но, вопреки ожиданиям, выйдя из портала, я угодила в настоящий хаос. Наступил первый день нового года, и во всех университетах начинались занятия. Межпланетный транзитный пункт Америки был забит родителями-инвалидами, отправляющими своих нормальных детей на учебу. Здесь же слонялись студенты-медики и будущие специалисты по истории других планет. Но дело даже не в количестве людей, а в количестве багажа, который его владельцы тащили во всех направлениях.
Избегая информационных табло, на которых гигантскими красными буквами были указаны просто-таки космические цены на межпланетные путешествия, я пробралась сквозь толпу и пошла к другому местному порталу. Наверное, любой, заметивший это, решил бы, что я чокнутая – прибыть сюда только для того, чтобы перейти от одного местного портала к другому. Ну, не такое уж ошибочное предположение.
Испытав облегчение, что смогла добраться, не заблудившись и не потеряв багаж, я ввела код купола нью-йоркской археологической базы. Первые пару месяцев мне предстояло учиться именно там. Система портала обратилась ко мне:
– Внимание, вы отправляетесь в закрытую зону. Если ваш генетический код не внесен в список и не подтвердится, то система вас не пропустит, но оплата за поездку все равно будет списана с вашего личного счета.
Я замешкалась; в последнюю минуту трусливые мысли закрутились в голове, но за спиной раздался язвительный голос:
– Может, ты и хочешь проторчать тут весь день, но я – нет!
Я оглянулась на нетерпеливую пожилую женщину, живо напомнившую мне нашу жуткую учительницу по естествознанию, повернулась обратно к порталу и глубоко вздохнула. Я Джарра-ребенок-военных, обученная рукопашному бою. Преподавателю и двадцати девяти студентам-историкам меня не запугать.
И с этой мыслью я шагнула в портал навстречу новой жизни.