В самолёте ей досталось место у окна, а рядом восседала семейная пара средних лет, которая задирала носы и общалась неприятными гнусавыми голосами, почему-то воображая себя королём и королевой мира. Обсуждали планы на будущее деланно-небрежно, при этом слегка косясь на неё: "Подействовало? Завидует?"
Конечно, в тянущих нотках чужой речи прозвучали соблазнительные для каждой женщины слова и фразы, такие, как: "Канары, Голливуд, фирменные бутики в Париже".
И Брауни потихоньку стала завидовать, отчего ей захотелось их убить. Но завидовала она не столько тому, что у парочки есть деньги, которые они явно откладывали всю свою жизнь, чтобы покутить ближе к старости, а тому, что у них есть самое главное – семья!
Семья и деньги – всё, что ей нужно.
А ещё она хотела, чтобы избранник был привлекательным, желательно соблазнительно красивым. И состоятельным, естественно! Ей не нужен был нищеброд, который всё свободное время станет отдавать скучной и нудной работе, изображая раба, только в современном мире, а потом озлобится и начнёт срываться на ней. А она – на нём.
Брауни перестала исподтишка наблюдать за семьёй, которую настолько сильно распирало от ощущения превосходства, что они стремились подавить хрупкую, молодую девушку. Чьей красоте и молодости, конечно же, завидовали.
Она взяла журнал о путешествиях в модные тропические страны, а также рекламирующие авиакомпанию, на самолёте которой они и летели, чуть нахмурилась, откинулась поудобнее, поёрзала и задумалась о том, что нужно приготовиться к самой главной и важной сделке в её жизни: к продаже самой себя. Души и тела. В первую очередь, конечно, роскошной плоти.
Что бы кто ни говорил о том, что душа важнее, всё же никому не прикольно трахать старушку за семьдесят. Или урода. Ну, кроме законченных извращенцев с полностью уехавшей "крышей".
Так что Брауни не собиралась поддаваться на бредовые и ложные посылы, так и витающие в воздухе, что девушка должна быть застенчивой, милой, доброжелательной. Ни в коем случае не высокомерной стервой, знающей себе цену. А также презирающей красавчиков, так как надо же, чтобы кто-то ублажал стрёмных придурков?
А если будешь вести себя высокомерно, то тебя нарекут злодейкой, будут воротить носы, и ты останешься одна в компании злющих котов и собак.
Ей было смешно такое слышать, так как богатенькие мужчинки с удовольствием брали в любовницы молоденьких красоток. И почему-то обычно всегда прекрасно понимали, что той от него нужно не его полудохлое сердце, а деньги – и ещё раз деньги.
И всё то прекрасное, что можно за них купить.
Так что Брауни не давала никому замылить себе глаза, дьявольски хохотала в лица тех, кто пытался читать ей подобные проповеди и упрекать в том, что она плохая девочка.
"В смысле, не даю на шару?" – в ответ обычно мило интересовалась она, оскаливая белоснежные, идеальные зубки.
И затем, когда подобные "благодетели" начинали к ней приставать, Брауни давала успешный и яростный отпор, за что её обзывали шлюхой.
На что она сатанински хохотала, и отвечала, кривя губы, что она не шлюха, а проститутка, и стоит столько, сколько ни у одного неудачника просто нет в наличии.
Чем окончательно отталкивала всяких парней и мужчиков, которые мечтали навешать ей лапшу на ушки на тему того, что она ничтожество и должна радоваться, что такой крутой перец согласился уделить ей внимание. А она почему-то не осознавала своё счастье, показывала фак, в особо запущенных случаях лупила между ног и уходила с гордым видом королевы, случайно очутившейся в грязном кабаке для нищеты.
Так что Брауни, совершенно уверенная в том, что стоит она очень дорого, улыбнулась и прикрыла глаза ресницами, прикидывая, сколько нужно запросить с того "клиента", который ей первым понравится. С замужеством тянуть она не собиралась. К тому же, если что, всегда можно было развестись. Жить "гражданским браком" девушка не собиралась, так как при разводе собиралась оттяпать у бывшего всего и побольше – по примеру матери.
А любовницы, возможно, и получали иногда больше, чем жёны, но всё же полностью зависели от доброго отношения мужчины, его расположения. Из серии: моё добро – хочу – даю, уже не хочу – забираю обратно. Ей вспомнилась некрасивая история одной из женщин, которая работала официанткой в кафе, куда она часто ходила.
Та познакомилась с мужчиной из Лос-Анджелеса, который приезжал в их городок по делам, стала его "дамой сердца", точнее – другого органа, расположенного куда ниже. Радовалась, мечтала о переезде из "этой дыры" в нормальный город, пусть и в квартиру, а не в частный дом, а затем обломалась, когда надоела кавалеру. И тот забрал у неё все подарки, даже кольцо и серёжки, подаренные на день рождение.
Хотя, конечно, Брауни точно знала, что снять с неё подаренные украшения мужчине будет так же просто, как и пройти сквозь тоннель, набитый ядовитыми змеями. В стиле Индианы Джонса.
Когда самолёт приземлился, и она включила телефон, то увидела, что мать прислала ещё фотку, в которой снова сделала селфи в аэропорту, только почему-то в туалете. Спасибо, возле раковин, а не унитазов.
Брауни покачала головой и подумала, что матушка, желая казаться моложе, потихоньку впадает в детство. И скоро будет складывать губы уточкой, предварительно накачав их силиконом до невероятных размеров.
"Выглядишь на все сто, мамочка!" – написала она ей СМС. А затем с мстительной улыбочкой приписала: "На сто лет, в смысле".
Отослав ей своё селфи с высунутым языком, она отправилась получать багаж – маленький рюкзак, сжимая в руках сумочку со всем необходимым: смартфоном, косметичкой, кошельком и прочими женскими мелочами. Нацепив рюкзак, она отправилась к выходу, вдруг подумав о том, что каким-то образом её пропустили в самолёт с пушкой!
А вдруг бы она оказалась террористкой?!
"И как этого могли не заметить? Ладно, допустим, работники аэропорта сплошь обкуренные, но там же всех просвечивают. Хотя террористы всё равно так или иначе просачиваются. Ладно, хрен с этим, главное, что меня не посадили в очередной раз непонятно за что!"
***
Брауни жутко захотелось курить или выпить пивка, но она решила пока этого не делать, так как неизвестно, что за фрукт такой – её, типа, папочка, и как он относится к тому, что милые молодые девушки злоупотребляют почти всем, чем можно.
На самом деле, конечно, если Брауни и злоупотребляла чем, так это матами, а также применением насилия. Но она никогда не дралась без повода, так как, несмотря на жуткую ярость берсерка, которая вспыхивала в ней при малейшем оскорблении, Брауни ценила свою юную красоту и мечтала подороже себя продать. А поэтому не хотела обзаводиться шрамами и лишаться конечностей и волос.
"Ну что, мой будущий муж, жди меня – я иду!" – убеждённая в том, что где-то в этом городке красивый и богатый юноша содрогнулся во сне и проснулся от ужаса, тяжело дыша, Брауни отыскала с помощью электронной карты на телефоне остановку автобуса, который должен был отвезти её в городок Фрут Кейк.
Прямо возле остановки начиналась лесополоса. Подлесок постепенно переходил в густой лес, что вызвало у неё невольный восторг. Она глубоко вдохнула свежий воздух, невольно улыбаясь. О подобной роскоши, как дышать полной грудью, она уже забыла.
Она просидела, улыбаясь, некоторое время, пока две местные бабульки, тоже присевшие на скамейку в ожидании транспорта, пялились на неё с осуждением, явно принимая за наркоманку. А затем до неё медленно дошло, что она очутилась в самой настоящей дыре, в заднице мира!
И что здесь нет не только Голливуда, но и нормального парка развлечений, гордых высотных зданий и прочих прелестей цивилизации, вроде бомжей под мостом и миллионеров на крутых тачках.
Стало скучно и слегка голодно, поэтому Брауни вытащила из сумки омерзительный бутерброд, который ей успела приготовить мать на дорожку и уже широко открыла рот, готовясь в него вонзиться, как увидела в кустах красивую белую собаку, огромную, напоминающую волка, с чёрными глазами, торчащими ушами и большими мохнатыми лапами.
Собака не выглядела слишком уж грязной или истощённой, но Брауни тяжело вздохнула, отодвигая от губ белый хлеб с толстым слоем масла и несколькими слоями колбасы. Животных она всегда любила гораздо больше людей, даже диких… В смысле, животных.
– Будешь? – она продемонстрировала бутерброд собаке и бесстрашно шагнула в кусты.
Та дёрнулась, но осталась на месте, напряжённо следя за ней.
– Держи, – шатенка всунула угощение в пасть собаки, которую та открыла явно от изумления, затем потрепала пёсика по голове и погладила по спине, и только потом отправилась обратно.
Когда она обернулась, ни собаки, ни бутерброда уже не было в пределах видимости. Только кусты шевелились, обозначая путь пса.
– Надеюсь, ты хоть не оборотень, а то любой человек за подобный мерзкий бутербродик попытается набить морду дарителю. Там же столько калорий! Да и колбаса самая дешёвая, – Брауни вдохнула и помчалась, сломя голову, так как автобус уже прибыл.
Бабульки, как и стоило ожидать, оказались ещё более хваткими и наглыми, чем она, поэтому оттеснили её от дверей. Но девушка не растерялась, пожала плечами и вприпрыжку помчалась к к другой двери.
"Итак, моё прекрасное далёко, моё чудесное и богатое, почти райское будущее – бойся меня, ибо я иду!" – с триумфом подняв кулак и оскалившись в стекло, отразившее её бледную копию, мысленно воскликнула Брауни.