– А ты знаешь, что Китс здорово разозлится? – задал вопрос сержант, когда они подъезжали к больнице Рассел-Холл.
– Ну да, потому что это все меняет, – сухо согласилась с ним Ким. – Правда, я не понимаю, чего ты так беспокоишься. Ведь на тебе, его любимом сыщике, это никак не скажется.
– Ничего не поделаешь, я нравлюсь людям, – самодовольно заметил сержант.
– Всем, за исключением Вероники Эванс. Ты совсем не в ее вкусе, и слава Всевышнему, что я оказалась рядом, чтобы исправить небольшой промах, который ты совершил, заговорив о работе Белинды.
– Но ведь ты же подумала то же самое!
– Это все ваши догадки, дорогой Ватсон. Но если ты и дальше собираешься бесить людей, то считай, что мы с тобой по горло в дерьме и без лопаты. Вуди может даже прийти в голову разделить нас.
– Неужели это наконец произойдет?
– Итак, что ты думаешь о сестричках? – задала вопрос Ким в надежде на то, что Брайант скажет что-то, что растопит ледяной комок у нее в животе.
– Если по-честному, то все это выглядит очень странно.
«Или нет», – подумала Стоун.
– Сходство между ними какое-то жутковато-причудливое. И то, что смерть сестры не вызвала у нее никаких эмоций… Даже не спросила нас, как это произошло. И не умоляла, чтобы мы обязательно нашли злодея, – продолжил сержант.
– И то, что она призналась, что они не переваривают друг друга, хотя она и живет рядом и, судя по всему, часто навещает сестричку… – добавила Ким.
– Ну да, а также тот факт, что ни одна из них не замужем, не говоря уже об этой страсти к накопительству всякого барахла…
Полицейские посмотрели друг на друга.
– Чертовски странно, – произнесли они в унисон, когда Брайант припарковал машину.
– А еще парочка воспоминаний о детстве, о которых она предпочла не распространяться, – заметила Ким поверх крыши машины.
Шагая в ногу, они направились к главному входу в больницу.
– А потом эта фраза об умении «соблюдать приличия», – вспомнил Брайант.
– И комментарий насчет того, что их родители остановились бы, если бы Белинда родилась первой… Как по-твоему, могла Белинда быть проблемным ребенком?
Проходя по коридору в сторону морга, Брайант пожал плечами.
– Не знаю, конечно, но я уверен в одном – эта информация никак не поможет нам выяснить причину, по которой прошлой ночью Белинду Эванс привязали к качелям в парке Хайден-Хилл.
– Может быть, ты и прав, Брайант, но мне все-таки хотелось бы это выяснить… Привет, Китс, – поздоровалась Стоун, перешагнув порог морга.
– Вы опоздали, – заметил патологоанатом, глядя на нее поверх очков.
– Да, Брайант захотел остановиться и съесть полный английский завтрак[14], хотя и знал, что вы будете сердиться. Ну, и что вы теперь о нем думаете?
– Все-таки он лучше, чем вы. Ведь теперь к списку ваших недостатков добавилась ложь.
Ким пожала плечами. Такое впечатление, что эту духовную связь не так-то легко будет разрушить.
– Можно? – спросила она, подходя ближе к столу.
Китс кивнул, продолжая что-то записывать в своем планшете.
Ким осторожно отвернула простыню и увидела перед собой лицо Белинды. Она не стала обращать внимания на цвет лица трупа, который всегда ассоциировался у нее с сырой свининой, а сосредоточилась на его чертах.
Сейчас, когда Белинда лежала на столе на спине лицом вверх, а волосы были откинуты назад, ее сходство с сестрой представлялось не столь поразительным.
Черты ее лица были нежными и мягкими. Белинда была на несколько фунтов тяжелее своей старшей сестры, и эти лишние фунты смягчали контуры ее щек и остроту носа. В принципе сестры казались такими похожими из-за прически, одежды и украшений, и сходство этих вещей не давало Ким покоя.
– Сестра Белинды подъедет позже и официально опознает тело, – сказала детектив, закрывая лицо убитой.
– Я еще не совсем закончил, – заметил Китс, проверяя что-то в своих записях, прежде чем наклониться над столешницей из нержавеющей стали. – И тем не менее я готов поделиться с вами тем, что мне уже удалось выяснить. Эта леди была абсолютно здорова и вполне могла сойти за даму лет на десять моложе себя. Она никогда не курила, практически не употребляла алкоголь, поэтому все ее жизненно важные органы не повреждены и функционировали как часы. Локтевые суставы и колени говорят о начинающемся артрите, но это еще не та стадия, когда она не была бы способна двигаться или двигалась бы медленнее, чем обычно. Хотя лет через десять ей могла бы понадобиться операция.
Ким бросила на него взгляд, говоривший «спасибо, достаточно», но эксперт предпочел его не заметить.
– Никаких следов переломов или других повреждений, что само по себе удивительно…
– Почему удивительно? – спросила Ким. Она была готова выслушать любые, даже самые невероятные вещи, если они смогли бы объяснить, почему эта женщина с академическим образованием получила нож в сердце.
– Странно потому, что мне редко приходится встречать клиентов, особенно в этом возрасте, у которых не было бы хотя бы одного перелома или других серьезных повреждений. Сам я сломал руку еще в детстве, когда неправильно держал в руках крикетную биту.
– А я сломал большой палец на ноге, неудачно ударив по мячу, когда мне было шесть лет, – подал голос Брайант.
– Вот именно, – с готовностью подхватил Китс. – Большой палец на руке я сломал, упав с дерева.
– А челюсть мне сломали на регбийном поле, – похвастался сержант.
– Перелом бедра после падения с крыши двухэтажного здания, когда я пыталась задержать убийцу, – внесла свою лепту инспектор.
Оба мужчины повернулись к ней.
– Что ж, вполне к месту, – согласился с ней Брайант.
– Именно об этом я и хотел сказать, инспектор. У всех нас троих есть какие-то переломы.
– А может быть, она никогда в жизни не играла в крикет, футбол или регби и не преследовала по крышам убийц? – предположила детектив.
– А я и не говорю, что это какая-то неопровержимая улика – просто удивительно… Итак, – продолжил Китс, – здоровье жертвы в отличном состоянии, и причиной смерти явился удар ножом в область грудной клетки. Лезвие попало в самое сердце. Орудие убийства – хорошо заточенный нож с лезвием в семь-девять дюймов[15]. Удар был нанесен уверенно и решительно, без всяких колебаний и очень точно. Смерть наступила практически мгновенно.
Значит, целью убийцы не было причинение как можно больших страданий.
– А что по поводу колючей проволоки? – спросила Ким.
– Она была обмотана вокруг кистей всего за несколько мгновений до смерти. Это судя по крови из ран на кистях, – объяснил эксперт.
– Ну что ж, Китс, как и всегда, вы были…
– Ваше нетерпение сравнимо только с вашей грубостью, инспектор, – заметил патологоанатом, поворачиваясь к подносу. – Пора бы вам уже знать, что я люблю оставлять напоследок что-нибудь повкусней. Этакий завершающий аккорд, если хотите.
– То есть что-то, что может нам помочь?
– Брайант, ты не подойдешь с другой стороны? – Китс не обратил никакого внимания на слова детектива.
Напарник Ким сделал, как его попросили, и теперь мужчины стояли друг напротив друга, а между ними лежало тело Белинды. Китс опустил простыню до уровня груди и придержал ее правой рукой, чтобы она не съехала дальше.
– Аккуратно потяни ее на себя, – велел он сержанту.
Брайант выполнил его просьбу, и Стоун увидела, как Белинда повернулась на бок.
– А теперь приподними ее волосы на затылке, – распорядился судмедэксперт.
Ким чуть не задохнулась.
На коже убитой была вырезана буква «Х».