До Пулково мы с Ронаном не произнесли ни слова. Зато Катя не молчала: девушка катком прошлась по всем спецслужбам империи в целом и отдельные теплые слова произнесла в адрес Тайной канцелярии.
– Нет, вы не подумайте, что я возмущена… хотя как налогоплательщик я все-таки возмущусь – Тайная канцелярия правда самая профессиональная контора на службе у государя?
Вопрос остался без ответа, но Кате не нужен был диалог, девушке надо было просто выговориться.
– Темные застенки канцелярии не смогли удержать всего одну, пусть и злобную, тетку! Может, ей кто-то из ваших помог? У вас крот под носом, а вы ничего не знаете! Не, ну есть и второй вариант: в канцелярию специально набирают людей с пониженным интеллектом. Мы ее столько выслеживали, столько ловили, Ронана чуть не потеряли, а ваши разгильдяи ее выпустили!
Иллюминаторы в нашем вертолете были затемнены начерно, и у девушки не было другого развлечения, кроме как ворчать. У меня к охранникам изолятора тоже имелись вопросы, но вслух я их старался не озвучивать. Как говорится – дерьмо случается со всеми. И свидетельством тому был мой личный послужной список.
Несмотря на то что в работе Тайной канцелярии бывали осечки, переброска на лайнер прошла идеально. Мы приземлились прямо возле трапа, по которому и взбежали в салон самолета. Нас поприветствовал стюард.
– Мы ждем еще одного пассажира и взлетаем, – сообщил он, закрывая за нами люк.
– Пассажира? – Насколько я знал, наша команда должна состоять из трех человек. И все они уже находились на борту.
– Да. Еще одна персона, – подтвердил стюард.
Интересно, кто принял это решение? Связываться с дядей я не стал, надеясь, что ситуация вскоре разрешится сама собой. И она таки разрешилась. По сигналу извне стюард открыл люк, и в салон зашел новый пассажир, при виде которого Катя ойкнула, Ронан полез в баул, а я выхватил ТТ.
– Тише-тише, – подняла руки Зуброва, демонстрируя, что в них нет оружия. Волосы у девушки были мокрыми, как будто она только что выбралась из душа, – я на вашей стороне, коллеги.
– К-к-коллеги?! – От наглости наемницы Катя начала заикаться.
Наемница опустила руки и невозмутимо подошла к свободному креслу и уселась в него. Потом обратилась к стюарду.
– Сыр и… брют есть у вас?
– Да, экстра брют, розовый, урожай тринадцатого года.
– А мне нравится работать на эту вашу канцелярию! Неси! – отпустила стюарда Антонина. И, посмотрев на наши удивленные лица, добавила: – Ну что сидите, как на похоронах? Что за постные лица? Где радость от того, что я влилась в команду «Д»?
– Д? – я не понял, что она имела в виду.
– Вы что, не знаете, что вас за глаза называют демонами? – подняла для нас занавесу тайны Зуброва.
– Но ты-то к нам каким боком?
– Ее перекупили, – первым из нас догадался ирландец.
– Перекупили – звучит пошло. Не перекупили, а сделали достойное предложение, – поправила его Зуброва, – и теперь я на вашей стороне.
– Давайте ее прямо сейчас пристрелим, – я и не заметил, как Катя достала «Бульдог».
– Не-не-не, стрелять здесь не стоит. Разгерметизация, – предупредил ее Ронан.
– И не только это должно удержать вас от стрельбы…
Закончить Антонина не успела, мне на комм пришел вызов от дяди. Я поставил его на громкую связь.
– Успел уже познакомиться с новым членом команды?
– Да, но…
– Я высылаю вам на коммуникаторы коды запуска мины в ее шейной артерии.
– Какая прелесть! – воскликнула Катя. М-да, мне показалось, что наша девочка-отличница-журналист постепенно превращается в кровавое чудовище.
– Коды предоставлены Никите и Ронану, – уточнил дядя.
– Эй, а почему…
– Опыт оперативной работы. У нас он есть, у тебя нет, – пояснил Кате ирландец.
– А мне кажется, дело в гендерной дискриминации, – надула губки Катя. – Неужели мы будем сидеть и смотреть, как она дует шампанское?! После того как пыталась нас убить?!
– Привыкай, девочка. Таков мир спецслужб.
– Не надо оправдывать свою продажность принадлежностью к миру тайных операций!
– Ты бы знала, сколько я стою, – Зуброву нисколько не задели Катины слова, – но это твой выбор – работать за нищенское жалованье.
С точки зрения Кати, жалованье в Тайной канцелярии она получала царское. Видимо, у Антонины были свои критерии оценки дохода. Ей принесли шампанское, и она, подняв бокал, пожелала всем присутствующим здоровья. От человека, который нас с Катей пару раз чуть не убил, слышать такое было странно.
– И успешного завершения нашей задачи! Ну, всем вернуться живыми! – Видя, что ее тост никто не поддержал, Антонина добавила: – А если вы будете отмалчиваться, то вернуться в добром здравии у нас шансов немного.
– А тебя вообще зачем с нами отправили?! – Кате все равно претила мысль, что мы теперь вынуждены терпеть присутствие наемницы.
– А как ты себе представляешь, как вы сможете самостоятельно выйти на Тунгуса? Без меня?
– Ну, мы бы за ним следили…
– Месяц, ага. Или два. Или три. Леонид Анатольевич произвел на меня неизгладимое впечатление. Но помощников он подбирать не умеет.
Мне в ответ сказать было нечего. Я еще с новости о «побеге» Антонины начал подозревать, что с ним что-то не так. А с появлением Зубровой все встало на свои места: побег наемницы был инсценировкой. Дядя и она заключили сделку, скорее всего, с суммой со множеством нулей. И ее специально отпустили для того, чтобы она смогла нам помочь в миссии.
– Шуйские в этот спектакль поверят? – В этом плане было одно тонкое место. А как известно, где тонко, там и рвется.
– Я же говорю: твой дядя – талантливый человек. Над заливом до сих пор поисковые команды летают, новости пестрят сообщениями о побеге особо опасного преступника. Шуйские считают, что я совершила чудо и первый в истории побег из карцера Тайной канцелярии.
– Они вряд ли решат продолжить работать с тобой.
Я с ирландцем был согласен. Поддерживать контакт с засветившейся наемницей для Шуйских опасно.
– Здесь, в Питере, да. Мои услуги им больше не понадобятся. Но в Сибири, господа! Кто будет искать меня в закрытом городишке? Да и потом они не могут каждому первому встречному поручать задание по проникновению в Зону-32. И специалистов, которые на это согласятся, единицы.
В нашу задачу изначально входило только наблюдение за Тунгусом. И уже на основе его результатов мы должны были решить, что делать дальше. С присоединением Зубровой наше задание изменится.
– Ты знакома с Тунгусом? – спросил я у наемницы.
– Нет. Но у него есть мое фото. По прибытии в Зону мы начнем изображать из себя группу наемников. Ту самую, которую ваши бойцы разгромили в особняке.
– И что нам теперь делать? – Было заметно, что Кате особого удовольствия общение с наемницей не доставляло. Но что делать – неприязнь неприязнью, а информация важнее.
– Привыкать к красивой жизни. Закажи себе шампанского, оно здесь замечательное. – Антонина нажала кнопку вызова стюарда.
– Да я не про сейчас, я про задание!
– Прилетим в зону, познакомимся с Тунгусом. А дальше я вам скажу, что делать.
Заявление наемницы мне не понравилось от слова совсем. Это что же получается, теперь она в нашей группе главная?! У меня пикнул коммуникатор, Леонид Анатольевич прислал новые инструкции для команды «Д». Очень краткие, надо сказать: прибыть в Зону-32, войти в контакт с Тунгусом. Выяснить, какое у него задание для наемников, и дальше… действовать по обстоятельствам. Почему по обстоятельствам? Потому что в Зоне наши коммуникаторы превратятся в тыкву. Точнее, они будут функционировать, но только в местной сети, в пределах города. Чтобы получить возможность выхода в глобальную сеть, надо было оформлять столько разрешений, что наш визит в Зону ни для кого бы не был секретом. В приказе дядя отдельным пунктом упоминал, что в Зоне нам предписано действовать максимально аккуратно. Натвори мы там бед, и дорога наша будет прямая, как стрела, – на каторгу.
Те же инструкции получили и остальные члены группы.
– Пойди туда, не знаю куда. Сделай то, не знаю что, – описала свое видение приказов Катя. – Я спать.
В салоне лайнера имелось спальное отделение, куда Катя и отправилась. Молча поднялся и направился за девушкой и Ронан.
– Ну ты хоть компанию поддержишь? – поинтересовалась у меня Зуброва, покачав принесенной стюардом бутылкой.
Душевно выпивать с человеком, который несколько раз пытался меня убить, не хотелось. Но раз уж Зуброву к нам занесло, то мне необходимо было узнать о ней как можно больше, нам же работать вместе как-никак.
– А давай по бокальчику, – согласился я, и наемница щедро плеснула мне в бокал так, что пена побежала по моей руке.
– За примирение! – произнесла тост наемница. – Ты же на меня зла не держишь, а?
– Конечно же держу, – честно ответил я, – целый вагон и еще маленькую тележку. Но тележку я согласен отцепить, если ты меня кое в чем просветишь.
– В чем же?
– Во-первых, я хочу узнать, чего вы добивались тем похищением?
– Я же уже все объяснила: мне приказали просто подержать тебя взаперти. Поначалу мне казалось, что приказ дурацкий. Но потом, когда я увидела запись, где ты применяешь магию…
«Пф, магию! – позлорадствовала Нила. – Это были жалкие фокусы. Была бы я в своем обличье, вы бы узрели, что такое настоящая магия!»
За болтовней в моей голове я старался не упустить, что рассказывала Зуброва.
– Ты видела запись?!
– Конечно, я ее сама и передавала. Слушай, а что это вообще было? Как ты этому научился?
«Не смей ей про меня рассказывать!»
В данном случае я был полностью согласен с демоницей. Пусть у Зубровой в шее сидела миниатюрная бомба, но этот факт не давал мне полного контроля над наемницей. Я прекрасно отдавал себе отчет, что она сбежит при первом удобном случае. И мину выковыряет. Поэтому откровенничать с ней было опасно.
– Неудачный научный эксперимент.
– У того беса, которого нам прислал Иннокентий, из рук тоже красное пламя вылетало. Только красное. Он тоже неудачный научный эксперимент?
– Типа того, – уклончиво ответил я.
– И эти эксперименты как-то связаны с НИЭ? – В чем в чем, а в развитой интуиции наемнице не откажешь.
– Может быть, – нарочито небрежно пожал я плечами.
– В вас как-то встроили источник? Вы пострадали от его излучения? Это мутация? Или… в тебе действительно кто-то поселился?
– Откуда у тебя мысли про подселение? – Неужели Шуйские поделились с ней информацией про Паталу Лока и населяющих этот мир существ?
– Тот мутант, который с нами жил, постоянно говорил о себе во множественном числе. Не я, а мы. И говорил, и спорил сам с собой. Как будто внутри него кто-то живет чужой.
«С этой дамочкой надо держать ухо востро!»
Предупреждение Нилы имело бы хоть какой-то смысл, если бы Антонина не была свидетельницей моих чудес.
– В Тагиле твоих рук дело? – Решил выжать из Антонины всю максимально возможную информацию.
– Относительно. Самолично я заряд не взрывала.
Я это знал, так как видел запись произошедшего и жуткое жертвоприношение.
– Я устроила на работу нужного человека. Остальное он сделал сам.
– Откуда ты его взяла?
– Князь Шуйский прислал.
– И в Зону-32 ты Тунгуса тоже устроила?
– Смеешься? Или переоцениваешь? Нет, у меня, конечно, есть определенное влияние, но провести в Зону своего человека я не могу.
– А кто может? Шуйские?
– Возможно. Я точно не знаю, мне дали Тунгуса для работы, я с ним работаю. Кто он, откуда – мне не столь важно. Будем? – Наемница поднесла бокал, чтобы чокнуться.
– А куда мы денемся? – Я пригубил и поставил фужер на стол. – У меня лихая неделя выдалась, так что я перед заданием тоже хотел бы отдохнуть.
– Лихая? Почему? – Наемница откровенно издевалась, ведь именно благодаря ей вся моя жизнь полетела кувырком.
– Сложное стечение обстоятельств. – Я не стал углублять между нами вражду и высказывать наемнице все свои претензии. В конце концов, она всего лишь инструмент. Умный, хитрый, коварный и беспощадный. Но инструмент. С таким же успехом я мог предъявлять претензии пистолету, который послал в меня пулю. Ну или самой пуле. Моими врагами были Шуйские, правда, я не понимал ни их мотивов, ни того факта, что их дочь со мной активно флиртует, а их сын закрыл собой мою сестру во время взрыва. Странная какая-то вражда у нас получается.
Под эти мысли я заснул, а проснулся уже тогда, когда мы приземлились в Красноярске.
– Можно я хотя бы «бульдожку» себе оставлю? – канючила Катя, пытаясь под нашими суровыми взглядами запихать в свою сумку короткоствольный автомат.
– Нет, по легенде мы обычные работяги, – напомнил ей ирландец.
– И что?
– Обычные работяги не носят с собой пистолет-пулемет. Впрочем, как и журналисты.
– Если бы знала, какую он дарит уверенность, я бы давно его себе завела. – Катя с любовью посмотрела на пистолет-пулемет и уложила его в чехол.