Уж не знаю, что там сказал Борис своей маме, но она вышла из кухни чуть более любезной и притихшей.
И даже сделала вид, будто не заметила, что я схватила вместо ложки для салата десертную ложечку. Только выразительно подняла бровь. А Боря за ее спиной указал мне на нужный прибор. Какой он милашка!
Чувствуя, как чертова синтетическая блузка прилипает к взмокшей спине, я принялась беззвучно есть суп, стараясь ненароком не хлюпнуть.
Людмила Васильевна тем временем завела светскую беседу, намереваясь втянуть меня в разговор:
– Значит, Вы, Алиса, работаете библиотекарем? Очень мило. А что именно привлекает Вас в Вашей работе? Наверное, Вы очень любите читать?
Хм, и почему она задала вопрос именно тогда, когда я набила рот хлебом, снова уподобившись портовому грузчику?
– Вообще да, люблю! – пробубнила я, с трудом прожевав кусок, – Но просто я подавала документы на банковского работника, а поступить не смогла, там такой конкурс. Ну и пришлось довольствоваться тем, что… Кхм-кхм…
Поняв, что сморозила глупость, я вновь принялась за еду. Борис, сделав мне большие глаза, занялся откупориванием вина.
Людмиле Васильевне мой ответ, однако, пришелся по душе:
– Люблю искренних людей! – звонко сказала она, торжествующе поглядывая на Бориса, – Ну а какие у вас планы на будущее? Борис, перестань корчить рожи за столом, это невоспитанно и как минимум неприлично!
Она что, издевается?! Поесть мне дадут или нет?
Наспех проглотив кусок, я уже открыла было рот, чтобы сказать, что коплю деньги, чтобы пройти курс развития женственности, а потом выйти замуж, но Борис опередил меня:
– Мамуля, Алиса собирается путешествовать по миру и заняться изучением китайского языка! Он пригодится ей в ее будущей работе, правда, милая?
Я изумленно уставилась на Бориса, – не менее изумленно на него взирала Людмила Васильевна. Чтобы замять неловкую паузу, я выпалила:
– Что это мы все обо мне да обо мне… Людмила Васильевна, Ваше лицо мне кажется смутно знакомым. Вы случайно не актриса? Или, может быть, ведущая новостей в прошлом?
Надо же, как быстро Людмила Васильевна попалась на ржавый крючок лести. Она просияла и вытащила из шкафа фотоальбом. Глаза ее засияли от удовольствия:
– Ах, моя дорогая, я и не думала, что девушке вашего юного возраста знакомы актрисы театра. Представьте себе, я – та самая знаменитая Людмила Григорьева – слышали о такой?
Я, признаться, никогда ничего не слышала о такой актрисе, но не признаваться же об этом сияющей от восторга маме Бори!
– Эээ, кажется, да, – промычала я, чем привела Людмилу Васильевну в еще больший восторг. Она принялась ворошить альбом с фотографиями, сделанными, как минимум, сто лет назад, и верещать без умолку о себе.
– Вот здесь я на репетиции спектакля – тогда наш город почтил своим присутствием сам Никита Сергеевич… Здесь он вручает мне цветы! А это мы с моим покойным супругом в Гаграх в 1976 году, Боренька тогда совсем крошка был…
Я чуть было не заснула от скуки, слушая откровение «о мужчинах, которых я свела с ума», когда Борис решительно потянул меня на рукав:
– Мама, ты совсем утомила Алису! Не выпить ли нам чаю? Кажется, на кухне я видел чудесный торт из «Шоколадницы»…
Людмила Васильевна, словно помолодевшая на двадцать лет (как все-таки мало женщине нужно для счастья – всего лишь внимательного… Ну ладно, просто собеседника!) помчалась на кухню за тортом.
– Пойдем, малыш, я покажу тебе свою комнату! – заговорщически шепнул мне Борис, увлекая куда-то в недра необъятной квартиры.
Комната Бориса оказалась увешанной какими-то грамотами и фотографиями в рамочках. Я подошла поближе. Надо же, это школьные грамоты! И со всех фото на меня смотрит Борис – как правило, один или с мамой…
– Ммм, как я соскучился! – Борис тем временем прижал меня к стене и стал целовать, крепко охватывая руками мои бедра. От него сильно пахло вином. Поцелуи были мокрыми и противными.
Борис запустил руку под мою длинную юбку. Боже мой, мамочки мои!
– Нет, Борис, отпусти, я не хочу! – сдавленно прохрипела я, отворачивая лицо от поцелуев, – Не надо… торопить события…
Борис разжал объятия, недовольно глядя на меня. Вид у него был взлохмаченный и сердитый.
– Чего это ты… девственницу из себя строишь? – спросил он, плотоядно оглядывая меня с ног до головы.
Эээ. Понимаю, что вы будете смеяться, но я… Я еще не… Хммм…
Короче, я еще ни-ни, понятно?
Ну и что, что мне скоро сорок?!
P.S. На прошлом медосмотре я так лягнула гинеколога от неожиданности, что он уронил зеркало и отказался со мной работать, просто приказав выйти за дверь. Ну что я могу поделать, если боюсь их до одурения? И ЭТОГО я тоже боюсь.
Еще P.S. Борис совсем не расстроился, когда я собралась уходить. А вот Людмила Васильевна – очень!